Story of my life: Over again

Тёплые лучи солнца настойчиво проникают сквозь плотные шторы, заполняя комнату светом. Золотистое сияние, окутавшее весь город, заставляет просыпаться и идти на встречу новому дню. Циферблат будильника, стоящего на прикроватной тумбе из белого дуба, показывает шесть тридцать утра. Жильцы четырёхкомнатной квартиры ещё спят. Гарри Стайлс, отключив раздражающий звон, щурится, протягивает руку в сторону света и чуть приоткрывает зелёные глаза, кидая взгляд на часы. Он переворачивается на другой бок, накрывая голову подушкой. Сейчас ничто не может потревожить его сон, хотя парню уже пора собираться на работу. В это время лондонские станции метро уже давно наполнены людьми, спешащими по своим делам. Лондон в любое время суток находится в движении. Кудрявый, всё же пересилив себя, открывает глаза, когда по всей квартире раздаётся мелодичная трель дверного звонка. Гарри тяжело вздыхает и встаёт со своей мягкой кровати. Он, в спешке натягивая спортивные штаны, снова обращает внимание на будильник. Циферблат показывает без пятнадцати семь. — Чёрт, — раздражённо бросает Стайлс, — кому не спится в такую рань? Гарри направляется в прихожую, чтобы открыть дверь тому, кто продолжает давить на кнопку, не унимаясь. Сонный Гарри, сопровождаемый недовольным взглядом Лиама Пейна, сладкий сон которого тоже потревожила эта жуткая трель, раздающаяся по всему помещению раз за разом, незамедлительно открывает дверь, но никого перед собой не видит — только бумажный свёрток, лежащий у порога. Он снова вздыхает, поднимая конверт с пола, и натыкается на детскую переносную корзину, в которой спит младенец. Цвет пыльной розы намекает на то, что там девочка. От силы ей можно дать всего пару дней. Гарри судорожно пытается найти кого-нибудь взглядом. Парень забирает с собой письмо, на котором полужирным курсивом написано его имя, и громко закрывает за собой дверь, очевидно напугав малышку, продолжавшую всё ещё лежать в холодном подъезде. Совесть не позволяет Стайлсу вот так вот уйти, и он возвращается к ребёнку. Гарри видит перед собой заплаканного малыша и на долю секунды впадает в ступор, нахмурив брови. Парень устало протирает малахитовые глаза руками, встряхивает головой, пытаясь прийти в себя, и открывает конверт. Прочитанное свергает его в шок. Дорогой Гарри! Я не знаю, удивлён ты или напуган. Скорее всё вместе. Я тебя понимаю, точнее то, какие чувства ты сейчас испытываешь. Признаться, меня это мало беспокоит. Тебе всегда были безразличны мои чувства. Я для тебя вообще существовала? Мне иной раз казалось, что я для тебя пыль, лежащая на книжных полках. Или неудобное старое кресло, которое уже давно пора было выкинуть. А сейчас я думаю о себе, как делал ты совсем недавно, когда мы были всё ещё вместе. Сколько времени прошло с тех пор? Месяцев восемь, не больше. Я поступаю сейчас аналогично, как и ты, когда решил уйти. Разве у тебя был повод? Я старалась быть для тебя идеальной. Мне хотелось чувствовать себя особенной и быть рядом, когда тебе это нужно. Ты втоптал меня в грязь и похоронил заживо, обвинив меня во лжи и предательстве. Я никогда не обманывала тебя, Гарри Стайлс. Это ты лёг в постель с другой. Да, наши отношения рушились, и я до сих пор не могу понять, какова была причина всему этому. Мне было страшно, потому что я не знала, чего мне стоило от этого ожидать. Ты вёл себя странно и агрессивно по отношению ко мне, ревновал ко всем и ко всему, оскорблял каждый раз, когда незначительная ссора перерастала в огромный скандал. Неужели у тебя не ёкнуло сердце? Ты мне нагло врал, а я всё чувствовала. Я будто перестала жить, земля в буквальном смысле ушла из-под моих ног. Мне казалось, что я к этому готова, но нет. Я медленно сходила с ума. У меня никак не укладывался в голове этот факт. Не прошло даже шести дней после нашей последней на тот момент встречи, а твоя плоть уже была в другой. Я ушла в надежде, что ты предпримешь хотя бы одну попытку для того, чтобы меня вернуть, но этого не произошло. А затем я узнала, что беременна. Я искренне хотела выносить и родить его, но в определённый момент поняла, что не хочу. Я не готова потратить свою жизнь на детские пелёнки, ведь мне всего двадцать один, и моя жизнь только-только начинается. Мне предложили работу в небольшом издательстве в Америке, я не могу упустить этот шанс. Вынашивать её было сущим адом, так что теперь воспитание этого чертёнка лежит полностью на тебе. Ты даже представить себе не можешь, какие муки я испытывала, когда она решила появиться на свет. Я несколько раз теряла сознание, и мне казалось, что я умираю. Я умирала в буквальном смысле этого слова! Ты был мне нужен, но тебя не было рядом. Тебя, как всегда, не было рядом! Что ж, а теперь перейдём к формальностям, которые не так важны для меня, но, на мой взгляд, облегчат тебе жизнь. Девочка рождена пятого сентября в девять утра, весом ровно в два килограмма и семьсот граммов. Её рост — пятьдесят один сантиметр. А ещё твоя дочь безумно похожа на тебя, и меня тошнит от этого. Беременность протекала ужасно, и роды были тяжёлые. И да, имени у неё нет. Надеюсь, твоей фантазии хватит, чтобы назвать её достойно. С любовью, Холли Данкан. Он снова и снова перечитывает это чёртово письмо. — Она не могла пойти на такую подлость, — тихо говорит Гарри. — Не могла! — Что случилось? — спрашивает Лиам, когда Гарри появляется в прихожей, держа в руках лист бумаги и детскую корзину. Пейн в недоумении внимательно осматривает друга и отпивает из кружки холодный кофе, оставшийся с вчерашнего дня. — Эмма снова решила оставить Джеймса на нас? — Я не понимаю, как она может оставлять своего сына с вами, но на этот раз нет, с Эммой всё в порядке, — Гарри иронично ухмыляется, пожимает плечами и передаёт письмо из своих немного дрожащих рук, ничего не понимающему, как и он сам, Лиаму. — Я просто не понимаю, как такое могло произойти. Гарри снова трёт глаза. — Просто прочти это, и всё поймёшь сам, — Гарри явно хочет сказать что-то ещё, но молчит. — Нужно выяснить, правда ли это, — Лиам твёрд. Ему не хочется верить в то, что его давняя подруга Холли, которую — как он думал — слишком хорошо знал, способна на такую подлость. Да что там! Это было самое что ни на есть настоящее предательство. — Я думаю, нам стоит позвонить Рэйчел. — Они не общаются, — Лиам видит, как Гарри опирается своим телом на дверной проем. Его ноги подкашиваются. — Не думаю, что она в курсе. — А как насчёт Лорэн, Джудит или Джо? — Лиам не унимается. — Эбби, Чарли? Гарри раздражённо закатывает глаза. Ему неприятна эта тема. Более того, ему не хотелось бы никоим образом обсуждать чету Данкан. Кудрявый парень заметно нервничает и расхаживает по широкой прихожей из стороны в сторону. — Это плохая идея, — Гарри волнуется, — мы расстались достаточно болезненно. — В этом есть и твоя вина, — Пейн прав. — Думаешь, внезапно уйти к другой — это хороший поступок? — Так вышло, — парни молчат. Лиам следует в гостиную вместе с ребёнком, где судорожно ищет свою записную книжку, и обнаруживает в книжном стеллаже невзрачную коробку среднего размера с красивой и аккуратной надписью «счастливые воспоминания». В ней лежат конверты, вероятно, с письмами, пара книг Дэвида Николсона и пачка фотографий. — Не трогай! — восклицает Стайлс. В этой коробке лежат вещи, принадлежащие Холли. Большинство из них так или иначе их связывают. Лиам бросает на Стайлса недоумевающий взгляд. — Эта коробка принадлежит Холли, — тихо говорит Гарри.