Раб

Я слышу шорох хлопковых простыней, когда Он толкает меня на постель. Все мои чувства обострились, так что я ощущаю их приятную гладкость, когда мои обнаженные ягодицы коснулись ткани. Да, я полностью наг, раскрыт перед ним. Готов отдать свое тело этому дьяволу. Он отстраняется и смотрит на меня; в уголках его губ играет усмешка. Я думаю, что он презирает меня и хочет до безумия. Но я знаю, что он не любит меня. Он резко склонятся ко мне, а у меня захватывает дух от неожиданности. Темные кудри щекочут мою щеку, когда он проводит языком по моей шее. Это похотливое, липкое касание пробуждает во мне почти первобытную страсть. Хриплый стон вырывается из груди и, кажется, вибрацией передается по телу. - Шерлок… Это было невнятно и бессвязно, но меня услышали. Оставив влажную шею в покое, Он покрывает мои плечи быстрыми поцелуями и укусами, его руки удерживают мое тело. Впрочем, в последнем совсем нет нужды. Я никогда не смогу уйти отсюда теперь, Шерлок. Слышишь? Никогда. Я чувствую, как Он отстраняется и в следующую секунду его сильные руки переворачивают меня на живот. Мой член уже давно стоит, темно-бордовая головка налилась кровью и пульсирует. Я умираю от желания, пожалуйста, Шерлок, позволь мне коснуться себя. Но неожиданный удар по ягодице напоминает мне правила игры. Нельзя. Это теперь принадлежит ему и никто не имеет права трогать чужую собственность без разрешения. Разрешение. Вот оно что. - Пожалуйста, можно мне… Умоляю, Шерлок… - Хозяин. - Хозяин, да, - я скулю и виляю задницей, как последняя шлюха. Когда все кончится, я навсегда забуду о самоуважении, но теперь мне плевать. - Еще рано. Встань на колени, упрись локтями. Живо. Его голос почти не изменился, только вот дыхание слегка сбилось и ускорилось. Я выполняю все указания, но ничего не происходит. Почему ты медлишь, почему? Возбуждение постепенно сменяется страхом. Неизвестность всегда пугает. Я слышал, что своего прошлого любовника он изнасиловал ножом. Бедный паренек. Несвязный поток мыслей прервался, как только влажные пальцы коснулись сфинктера. Они пока не причиняют мне боли, но эта неумолимая настойчивость заставляет сжаться все внутри. Указательный палец мягко разминает складки кожи, постепенно проникая все глубже и глубже. Мягкие, нежные стенки там почти сразу сводит спазмами. Я всхлипываю и тихонько стону. Нет, нет, нельзя было делать этого! Хозяин рассердится, он не позволял мне! Будто услышав эти мысли, Он останавливается. - Ты скулишь, сучка? – в его голосе слышится яд и веселье. – Тебе ведь нравится, когда тебя трахают так? Может, стоит оставить эти нежности и перейти сразу к делу? Когда до затуманенного разума доходит смысл его слов, мне прошибает холодный пот. Он ведь может сделать это, он может войти, порвать меня, заставить истечь кровью. - П-простите, хозяин. Умоляю, прошу… Я не могу договорить, просто не могу. Я схожу с ума от возбуждения. Яички поджались и болят, мне кажется, что я вот-вот кончу. Черт, черт, черт! - Посмотри на себя! Ты жалок! – он странно смеется. – Если ты посмеешь испачкать мне простыни, я тебя оскоплю. Ты понял?! Он снова бьет по покрасневшим и припухшим ягодицам. Я кричу, из моих глаз брызжут слезы. Это было похоже на удар током, но, вопреки мом ожиданиям, не облегчает муки страсти. Мое тело предает меня, оно радо боли и унижению. Мой анус недостаточно растянут для его члена, я знаю это, но Он не собирается больше подготавливать меня пальцами. Хозяин резко дергает меня назад и упирается своим стояком. Он водит розовой головкой по входу, толкается между ног. Иногда специально задевает мошонку и вслушивается в мои стоны. Я никогда не пойму этого. - А-ах, дьявол… До чего же ты хорош… Липкие дорожки смазки высыхают и стягивают кожу. - Но хватит нежностей. Не зажимайся, хуже будет. Невозможно. Так узко, черт возьми, так узко. Но вот его горячий, твердый член проникает в меня; нежная, растянутая и израненная кожа вокруг него пульсирует. Он медленно входит до конца, но не задевает простату, с садистским увлечением наблюдая, как я извиваюсь на простынях. Он толкается в меня еще раз, но теперь сильнее и быстрее. Еще толчок, еще один; Хозяин трахает меня безжалостно, а я стону от стыда и унижения. Его тяжелое дыхание становится громче, четкий ритм сбивается, и вот он уже просто вколачивается в мое тело, рыча и впиваясь ногтями в нежную кожу. Боль и наслаждение. Боль и наслаждение. Это было последним, что я запомнил перед тем, как потерять сознание.