Drift

       Автомобиль набирает скорость, заходя в дрифт. Свист колес отпечатывается на черепной коробке с каждый разом все четче, проникая в кровь и шествуя по венам. Яркие вывески скользят по обе стороны, пока пальцы на ногах сжимаются от количества адреналина, растущего все больше. На лице, как и всегда, широкая улыбка, что чаще кажется пугающе сардонической. Но за ней скрывается лишь добрая душа и страсть к скорости.        Каждый вечер он стремится в ночь, оставляя соперников позади и выигрывая гонку. Изо дня в день он возвращается домой под утро, ныряя под одеяло в теплую постель, со спины обнимая хрупкое тело.       Бэкхен сидит на паре по японской поэзии, вслушиваясь в мелодичный голос девушки, зачитывающей стихотворение одного известного поэта у доски. Через несколько рядов видна светлая макушка Сехуна, что пытается растолкать ото сна бедного Чонина. Тот лишь отмахивается от надоедливого парня. За окном весна, что так и норовит отвлечь от учебы нежно-розовыми цветами сакуры и легким ветерком, что сквозняком проникает через приоткрытое окно.        Проникаясь чтением однокурсницы, он мельком что-то выписывает, тихо отбивая пальцами по клавиатуре.        Приходит сообщение и, открыв новое окно, Бэкхен вчитывается сначала в отправителя, затем – в сам текст.       Чанель: Привет, Бэкхен-а~ Возвращайся домой пораньше, я соскучился!        Бэкхен мягко улыбается, сворачивая сообщение и продолжая конспектировать следующее стихотворение, коим вызвался поделиться парень с большими забавными глазами – Кенсу.        Впереди были еще около трех пар, но, посетив лишь две из них, Бэкхен отправился домой, прогуливая занятия.        Дверь закрывается с громким хлопком, оповещая жителей квартиры, что вот он, дома. Зажимая в руках пакеты с продуктами, Бэк всеми силами пытается стянуть с ног кеды. Услышав в прихожей шум и копошение, Чанель вскакивает с дивана и несется к двери. Когда он взваливается на Бэкхена, тому кажется, что его сейчас придавил огромный мусорный бак. Но Пак Чанель был куда лучше жестянки: он теплый и, на самом деле не такой уж и тяжелый.        Весь вечер Чанель держал заключенного Бена – как сам Бэк успел себя назвать – на диване под легким пледом, с ноутбуком на коленях и пакетиком жевательных червяков. Только к вечеру долговязый выскользнул из комнаты и скрылся на кухне. Бэкхен лишь пожимает плечами, продолжая смотреть какую-то комедию.        Каждые пятнадцать минут запах становится все более отчетливым, разносясь по всей квартире, заставляя желудок громко запротестовать, поднимаясь с дивана и идти на зов дурманящих ароматов. Прикрыв глаза, Бэкхен так увлекся, что бедром сбил тумбочку, с которой сразу же полетел бумажник и ключи. Он бесшумно – насколько это вообще возможно – подкрадывается к кухне, пытаясь разглядеть, что же готовит Пак, как откуда не возьмись, вылетает вышеуказанный, хватая Бена за руку и, торжественно говоря, усаживает за стол.       — Господа, сегодня на ужин – фирменное блюдо шеф-повара Пак Чанеля – лосось, запеченный с луком и лимоном!        Перед Бэкхеном появляется блюдо с рыбой, тарелка поменьше, нож и вилка. Чанель обслуживает своего единственного на сегодня "клиента", усаживаясь напротив, подгибая одну ногу под себя, а другой задорно размахивая из стороны в сторону. Бэкхен успевает по-детски возмутиться, как у этой шпалы ноги до пола не достают.        Когда он принимается за еду, Пак лишь улыбается своей широкой улыбкой и ждет пока его стряпню – как называет он сам, хотя другим приказывает называть это блюдами высшей кухни – попробуют и оценят. С первым кусочком он чуть ли не заглядывает в рот старшему, но тот успешно делает вид, что не замечает.        — Шеф-повар, вы сегодня превзошли самого себя! Рыба вкуснее обычного! Вы туда, вероятно что-то подсыпали!        — Конечно, подсыпал! Мою любовь к вам, Бен Бэкхен.        Оба смеются, и Бэк чуть ли не давится, заставляя Пака обеспокоенно вскочить со стула.        Ужин заканчивается совместным мытьем посуды и тихим шепотом, будто боясь нарушить атмосферу.        В глубокой ночи, отдаваясь навстречу разгоряченным движениям ласковых рук, скользят вскрики страсти, приправленные любовью.        Бэкхен опять сидит на паре по японской поэзии, но сегодня совсем ничего интересного. Даже Сехун, перестав привычно толкать в бок спящего Чонина, прикрыл глаза и, упираясь рукой в щеку, уснул. Преподаватель поистине усыпляющим голосом зачитывает какие-то конспекты, отрывки стихотворений, иногда делая пометки для студентов на доске. Волосы из ее пучка повылезали в разные стороны, передвигается она с каждым разом все медленнее и медленнее, голос ее становится все тише, а веки опускаются все ниже. Кажется, сегодня она очень устала, отмечает про себя Бен.        Рассматривая вид за окном, он достает телефон, набирая сообщение.       Бэкхен: Почему ты не дрифтуешь при мне?       Чанель: Потому что ты не просишь меня?       Бэкхен натягивает ленивую улыбку, осознавая, что да, он ведь действительно никогда не просился у Чанеля поездить с ним.       Бэкхен: Прокатишь сегодня? После института?       Чанель: Без проблем. Я заеду за тобой.       Бэкхен совсем расслабляется, удовлетворенно опуская голову на сложенные руки и давая себе разрешение немного вздремнуть до окончания занятий. Эта пара удачно была последней.       Спускаясь по мелкой лестнице, Бэк уже видит знакомый автомобиль и долговязого парня, что забравшись на крышу, сидел в позе лотоса. Завидев его, Чанель заметно оживился, слезая и усаживаясь за руль. Мотор громко ревет, посылая по телу легкий табун мурашек.       — И куда мы поедем? – пристегивая ремень, интересуется Бэкхен.       — Есть тут одна постоянно пустующая стоянка…       Они едут не больше пятнадцати минут до того, как Чанель съезжает на подземную парковку, которая и вправду была на удивление пуста, за исключением пары машин.       Чанель сразу же набирает скорость, входя в дрифт между двумя колоннами. Бэкхен заметно вжимается в кресло, тонкими пальцами хватаясь за коленки, на что Пак лишь усмехается, заходя в очередной поворот.       Вечер опускался на город, разжигая сотни фонарей, неоновых вывесок и фар, что красно-желтыми огнями неслись по дорогам.       Чанель неторопливо ехал по улицам, пока Бэкхен не мог определиться между Radiohead и Imagine Dragons.       — Засыпай сегодня без меня, – улыбается Чанель, останавливаясь и поворачиваясь к Бэкхену, чтобы заправить прядку волос за ухо.       — Хорошо, я понял.       Оставив на губах теплый поцелуй, Бен спешит домой, чтобы плотно поужинать и дописать конспект, а Чанель на трассу, где медленно собираются все, интересующиеся зрелищем.       Когда девушка с хлопком опускает два красных флага, Чанель несется вперед, уверенно оставляя позади соперников. Выжимая газ по полной, он устремлен к победе. Свист колес привычно проникает в кровь, шествую по венам, пока пальцы ног сжимаются от такого количества адреналина.       Остается последний круг и Чанель, полностью уверенный в себе, заходит в дрифт, который до этого прошел уже порядка семи раз. В этот раз машину неудачно сильно заносит, заставляя Пака наехать на гору строительного песка и несколько раз перевернуться.       Скрежет металла и свист шин проезжающих мимо автомобилей, что несутся к финишу – последнее, что слышал Чанель.       — Привет, Елли!       Громкий хлопок двери и яркая улыбка, оповещающая, что вот он, вернулся. Зажимая в руках пакеты с продуктами, Бэк всеми силами старается стянуть с себя куртку. Прикрывая глаза, пытается унять дрожь в голосе, присаживаясь на стул.       — День прошел хорошо, правда, без тебя скучно очень. Чонин и Сехун спорили весь день о всякой глупости... Мелкие идиоты, правда ведь? – легко смеется он и проводит рукой по рыжим волосам, перебирая пряди между пальцев. – Нет, погоди, дай я расскажу. Исин и Фань сказали сегодня, что они теперь встречаются. Это хорошо, не так ли? Все радовались и поздравляли их. Они такие счастливые, красивая пара. А Кенсу приготовил всем нам вкусный ужин, но он ни за что не сравнится с твоей стряпней. И ни какая это не высшая кухня! Знаешь, это было так странно... – Бэкхен слегка дергает головой, от чего челка спадает на глаза, – все веселились, смеялись, шутили... а я не мог. Мне не хватало твоей улыбки, мне не хватало тебя, понимаешь? Я так хотел, чтобы кто-то привычно сел со мной рядом, шутил и иногда обнимал за плечи. Я так хотел, чтобы ты был рядом со мной. Ты. Только ты. Я уже не знаю, что делать, – горько усмехается Бэк, – но, кажется, будто я исчезаю. Пропадаю, рассыпаясь без тебя на мелкие кусочки. Чанель, ты же вернешься скоро, да?       Бэкхен поднял заплаканные глаза, смотря на лежащего парня, тот не двигался, лицо было слишком бледное.       На протяжении нескольких месяцев Чанель лежит в коме, но…       …Бэкхен не верит в происходящее. Не хочет верить, отчаянно хватаясь за выдуманное.       Каждый день он приходит, разговаривает с ним. Смеется, поглаживая по волосам и, иногда обнимает. Крепко. Настолько, насколько осталось сил.       Бэкхен медленно, но начинает осознавать. Осознавать то, где реальность, а где лишь его виденье.       И это осознание убивает его полностью, стирая в порошок.