Снейп второй месяц следил за Драко Малфоем – одним из учеников вверенного ему факультета. Он не узнавал его. Нет, внешне все было так, как и раньше, как и пять предыдущих лет учебы этого студента. Воспитанный, толковый, всегда аккуратный и собранный. Однако в этом году он постоянно нервничал и явно чего-то боялся. Правда, уловить подобные нюансы поведения мог только такой человек, как Снейп, который долгие годы оставался в живых исключительно благодаря своей непревзойденной наблюдательности. Северус замечал, как иногда Драко неосознанно потирал левое предплечье очень хорошо знакомым жестом. Он не сомневался, что его руку в те моменты весьма ощутимо жгла Темная метка. Собственные выводы Снейп держал при себе до того дня, когда в середине октября его вызвали в больничное крыло для помощи студентке Гриффиндора Кэти Белл, пострадавшей от прикосновения к зачарованному ожерелью. Темномагическое проклятие, поразившее ее, на счастье, не вызывало немедленную смерть, но было лишь немногим лучше того, что сжигало живьем предплечье Дамблдора. Северус остановил действие проклятия, но для лечения причиненного вреда Кэти отправили в больницу Святого Мунго. Снейп узнал темномагический артефакт, в который превратили украшение, и сразу после оказания экстренной помощи поспешил к Дамблдору. По пути он выразительно взглянул на Поттера, ставшего свидетелем несчастья с мисс Белл. Именно Гарри доставил проклятое ожерелье в замок и теперь, отказавшись от ужина, стоял под дверью в больничное крыло, чтобы справиться о самочувствии Кэти.
– Альбус, – Снейп начал свою речь, едва ступил в кабинет директора. – Мне знаком фермуар, от которого пострадала мисс Белл.
– Проходи, Северус, присаживайся. Рассказывай, что тебе известно о нем? – приглашение Дамблдора к разговору было каким-то бледным, словно он выполнял повинность, выслушивая версии о покушении на студентку.
– Это ожерелье выставлялось на продажу в Лютном переулке в магазине «Горбин и Беркс», к тому же по весьма солидной цене. Если прижать хозяина лавки, то можно выяснить имя покупателя. И еще… К мисс Белл применили непростительное заклинание Империо, перед тем как она подверглась воздействию проклятия. Я обнаружил это во время диагностики, когда осматривал ее. Со слов ее подруги, мисс Белл должна была передать пакет с ожерельем кому-то в Хогвартсе. Темномагический артефакт – это вам не леденцы на палочке, Альбус. Такую вещь приобретают для того, чтобы причинить серьезный вред. А учитывая стоимость, несложно предположить, что цель – не кошка Филча. Кто будет проводить расследование? – Снейп методично постукивал пальцами по деревянному подлокотнику допотопного кресла, в котором сидел, точно отсчитывал секунды.
– Какое расследование, Северус? Ты хочешь, чтобы нас всех затаскали по допросам? Я сам во всем разберусь. Хорошо, что ты мне смог кое-что подсказать. Я обязательно установлю, для чего мисс Белл несла в школу этот артефакт. Ты еще что-то планировал со мной обсудить? – Дамблдор вопросительно уставился на Снейпа.
– В свете случившегося я предпочел бы посоветоваться с тобой, – Снейп на несколько секунд замолчал, будто собирался с мыслями. – Малфой. Драко Малфой, скорее всего, Пожиратель Смерти. У меня для такого вывода есть много косвенных свидетельств.
– Ты хочешь, чтобы я выгнал парня из Хогвартса? – Дамблдор как-то странно взглянул на своего коллегу: то ли недоверчиво, то ли словно сомневался в его умственных способностях.
– Нет, я не хочу, чтобы ты выгонял мистера Малфоя. С ним что-то происходит. Он изменился, вернее, его поведение изменилось. Выглядит как загнанный зверь, когда не подозревает, что на него смотрят. Ему явно требуется помощь. А ожерелье, послужившее причиной несчастья с мисс Белл, вполне по карману Малфоям. Проанализируй факты: Люциус – в Азкабане, а у Драко, который еще учится в школе, появилась метка… Я уверен, что не ошибаюсь в ее присутствии на его предплечье. Драко что-то гнетет, он более нервный, чем раньше, в его глазах временами мелькает панический страх. Это неспроста, Альбус. Я намерен поговорить с ним. Не думаю, что он легко пойдет мне навстречу, но я не могу бросить без поддержки студента, явно в ней нуждающегося, – Снейп поставил руководителя в известность о своих дальнейших действиях.
Он не испрашивал разрешения на откровенную беседу с Драко, но полагал, что необходимо уведомить Дамблдора. Ведь нельзя исключить вероятность того, что ожерелье предназначалось именно Северусу, как отступнику в глазах Пожирателей, и исполнителем своей воли Волдеморт выбрал Малфоя. А значит, такая беседа может оказаться в некоторой степени опасной. Снейп предпочитал предупредить неприятные последствия или на крайний случай подстраховаться, когда это было возможно.
– Северус, не трогай мистера Малфоя. Не нужно с ним разговаривать о его службе Тому, если это действительно так, в чем я все же сомневаюсь. Мало ли какие проблемы у парня? А вдруг он просто поссорился со своей девушкой, а ты ему заявишь, что считаешь Пожирателем Смерти…
– Альбус! – Снейп раздраженно повысил голос. – Прекрати! Ты же знаешь, на меня не действует вся эта твоя болтология. Я весьма внимательно слежу за Драко второй месяц и ни за что не завел бы с тобой разговор о том, в чем не уверен. Нет у Малфоя девушки, и ни с кем он не ссорился. У него проблема, не связанная с учебой. И я о ней собираюсь узнать. Я – декан мистера Малфоя! Это мое право и моя обязанность – заботиться о нем!
– Северус, не спеши. Я понаблюдаю за мальчиком. Потом решим, что делать, если твои опасения окажутся обоснованными. Возможно, ты всего-навсего принимаешь слишком большое участие в этом студенте. Ты всегда выделял мистера Малфоя. С первого курса хвалишь его, – Дамблдор старался говорить не очень громко, но убедительно.
– Да! Да, мне нравится этот студент! Мистер Малфой даст сто очков вперед любому ученику этой школы! Он умный, воспитанный и перспективный! Я никогда этого не отрицал! Так объясни мне, Альбус, почему теперь, когда ему требуется помощь, я должен оставаться в стороне? И вообще, я у тебя не спрашивал разрешения на проведение профилактической беседы с учащимся моего факультета. Я всего лишь предупредил тебя, о чем, возможно, у нас с ним пойдет речь, – Снейп резко поднялся из кресла. – Мисс Белл может оказаться первой из многих. Нет никаких гарантий, что тот, чья операция была сорвана в результате случайности, не повторит попытку.
Распахнув дверь с намерением покинуть кабинет, Снейп нос к носу столкнулся с Поттером.
– О, Гарри! Входи, мой мальчик. Я ждал тебя, – как-то чересчур радостно прозвучали слова Дамблдора за спиной Снейпа.
Северус снова, как и возле больничного крыла, пристально посмотрел на Гарри, но, так ничего и не сказав, спустился по лестнице в коридор. Поттера подмывало оглянуться в надежде поймать еще один взгляд Снейпа, но голос директора заставил его поспешить и зайти в кабинет.
– Проходи, Гарри. Проходи, – Дамблдор встал и направился к шкафу, из которого левитировал на стол Омут памяти. – Я понимаю, что сегодня непростой день, но мы с тобой договорились о встрече еще до того, как произошел несчастный случай с мисс Белл. Надеюсь, это не помешает нам провести очередное занятие.
Продолжая говорить, директор открыл флакон с переливчатой субстанцией воспоминаний и вылил его содержимое в каменную чашу Омута. Полупрозрачные молочно-серебристые нити заклубились, приглашая познакомиться с историей, которую они хранили.
* * *
Несмотря на то, что время стремительно приближалось к отбою, Гарри после занятий с Дамблдором не пошел в факультетскую гостиную. Ему хотелось побыть одному и обдумать случайно подслушанные под директорской дверью слова. Пустой незапертый класс отыскался быстро. Поттер взмахом палочки запечатал за собой вход, чтобы никто не потревожил его одиночество, и, пройдя через всю комнату, устроился на широком подоконнике, уставившись в темень за окном, будто искал там ответы на свои вопросы.
«Да, мне нравится этот студент!» – Гарри казалось, что голос Северуса ввинчивался в его мозг. Поттер сегодня не мог дождаться, когда закончится путешествие по воспоминаниям вместе с Дамблдором. Даже кивая на его пояснения, он мысленно постоянно возвращался к ненароком подслушанному диалогу. Гарри по стечению обстоятельств стал свидетелем последних фраз из разговора директора и Снейпа. Он еще утром получил записку с назначенным часом для очередного занятия и паролем для прохода мимо горгульи. Направляясь к Дамблдору, Гарри втайне надеялся, что урок перенесут из-за несчастья, случившегося с Кэти. Но занятие не отменили, а он услышал то, что явно не предназначалось для его ушей. «Мистер Малфой даст сто очков вперед любому ученику этой школы!» – почему это заявление оказалось таким болезненным, словно кто-то полоснул острым ножом по его душе? Гарри всматривался в темноту и пытался разобраться, что же его так расстроило в признании Снейпа? Он неоднократно за прошедшие пять лет слышал от этого преподавателя похвалы Малфою. Гарри и раньше видел, что профессор выделял того среди прочих. Почему же именно сейчас слова: «Он умный, воспитанный и перспективный!» – так задели за живое?
«Потому что это было сказано не обо мне. Неужели причина в той самой ментальной зависимости, о которой предупреждал Северус? Нет! Чушь! Я слишком далеко прошел в обучении за достаточно короткий срок. Я почти догнал Снейпа по способностям. А ментальный зов у меня получился с первой попытки, это и вовсе для него явилось неожиданностью. Во всех ссылках, которые он давал читать, оговаривалось, что зависимость возникает лишь у слабо одаренного мага, а с наращиванием опыта она уменьшается. Так что если и существовала какая-то связь, то теперь она явно уже в прошлом, – так рассуждал Гарри, рисуя пальцем на стекле невидимые узоры. – Тогда почему, Мерлин меня дери, мне так хреново? Я не услышал ничего нового для себя. Но я не хочу, чтобы для Северуса кто-то был лучшим, чем я. Он – мой учитель! Почему он о Малфое говорит, что тот ему нравится? Почему не обо мне? Снейпу уже не нужно притворяться. А он все равно со мной на людях никогда ни о чем не разговаривает. Только на ЗОТИ и то так, словно мы… Словно мы не прожили лето в одном доме вдвоем. Мерлин!»
Гарри вытянул ноги на подоконнике и оперся спиной о стену. Откинув голову назад, он легонько постучался затылком о каменную кладку, как будто старался утрясти мысли, привести их хотя бы в относительный порядок, расставить все по местам. Но предпринятая попытка не принесла результата. Сколько бы он ни кружил мысленно вокруг вопроса: «Почему мне плохо?» – он не мог отыскать вразумительного ответа. Понял лишь, что не хочет, чтобы Малфой вторгался в их с Северусом мир. Он не намерен делиться вниманием, которое должно всецело принадлежать ему, Гарри. Он не желает больше слышать, что Северусу кто-то нравится.
«У него есть я!» – упрямо повторял про себя Поттер, далеко за полночь добираясь под мантией-невидимкой до факультетской гостиной.
«Он мой!» – шептало ему засыпающее сознание, когда Морфей принимал его в свои объятия.
* * *
На следующий день, возвращаясь из библиотеки, Гарри решил немного сократить дорогу. Для этого пришлось свернуть в малознакомый остальным студентам переход за гобеленом с единорогом. Стоило ему сделать несколько шагов по скрытому коридору, как до него донесся из-за поворота чей-то шепот. Поттер остановился и прислушался: раздалось приглушенное девичье хихиканье. Пожав плечами, Гарри все же не стал опрометчиво сворачивать за угол, а сперва осторожно выглянул из-за него. Открывшаяся его глазам картина не обрадовала, но, как ни странно, особо и не расстроила. Дин Томас, сокурсник с Гриффиндора, обнимал Джинни Уизли. Они целовались так увлеченно, что не видели и не слышали ничего вокруг. Гарри тотчас отступил назад и предпочел пойти длинным путем, лишь бы не проходить мимо целующейся парочки.
Всю дорогу до гриффиндорской гостиной Поттер старался пробудить в себе злость, обиду или еще какое-нибудь чувство, которое, по его мнению, должен был переживать обманутый своей девушкой парень. Но он ничего подобного не ощущал. Только легкую досаду на себя за то, что к собственной девушке не испытывал того, что можно было бы назвать страстью или желанием. Да он элементарно даже не ревновал ее. Вот сейчас по правилам жанра Гарри следовало бы бить рожу этому Дину, а он тихонько сбежал оттуда, чтобы его не заметили. «Я вчера сильнее огорчился по поводу слов Снейпа про Малфоя, чем сегодня из-за ветрености Джинни», – пришедший на ум вывод сначала рассмешил, а потом заставил снова проанализировать свои эмоции. И действительно: всего лишь случайно подслушанные слова Северуса вызвали у Гарри гораздо больший отклик, чем Джинни, застуканная целовавшейся с другим. А ведь они с ней считались парой и встречались практически с первого сентября, едва увиделись в Хогвартсе, возвратившись с каникул.
Гарри остановился, пораженный очередной мыслью, всплывшей в его сознании: «Я не ревную Джинни, потому что мне неинтересно с ней. Мы на свиданиях ни разу не целовались, у меня вообще не возникало такого желания». И как закономерное продолжение, появился вопрос: «А какого Мерлина я тогда с ней встречаюсь?» После подобных странных раздумий Поттеру почему-то сразу стало легче, словно отыскалось решение для весьма сложной задачки, и он, насвистывая незатейливый мотивчик, преодолел последний коридор, отделявший его от комнат факультета. Ответ на этот вопрос Гарри планировал поискать как-нибудь позже. В голове мелькнула шальная идея попросить Кричера принести журналы из его спальни в Блэк-хаусе для возобновления «экспериментов».
«Не журналы, а журнал», – поправил сам себя Поттер, минуя проход за портретом Полной дамы и окунаясь в привычный шум гриффиндорской гостиной.
