«Хибари-сама»

      Когда Савада принял единственное верное решение по поводу Хром: назначит ее неким секретарем для хранителей, - он одновременно подписал ей приговор и спас от неминуемого падения.       Будучи помощницей Мукуро, девушка очень сильно осунулась (хотя казалось, куда еще сильней?), стала остерегаться людей больше. Что такого делал Рокудо со своей ученицей, никто не знал, но переформирование второй хранительницы Тумана в секретаршу спасло Докуро.       Она, наконец, немного загорела, приобретя человеческий оттенок кожи, бегая за ванильным шейком и конфетами для Ламбо (а малыш по просьбе Тсуны в солнечные дни просил купить конфет и «очень вкусного шейка, который покупает Хром для Ламбо-сана!»). Она, наконец, выспалась за немногочисленные выходные, на которых ее звал Ямамото на массаж к обеду. Она, наконец, перестала носить форму Кокуе, после шопинга с Бьянки, Киоко и Хару. И, наконец, она отрастила волосы, которые ей чертовски шли (пусть они и были лишь до плеч).       Но так же Савада подписал для своей подруги приговор, когда сделал ее секретаршей для своих хранителей. Он думал, что это облегчит ей жизнь, что она окрепнет, а потом может и заменит Мукуро, но вышла ошибочка. Нет, не так. Вышла именно «ОШИБКА».       Если другие хранители, понимая состояние Докуро, не сильно нагружали ее работой (на самом деле, им и не нужна была эта самая секретарша, разве что кофе-чай принести, или документы передать), то Хибари пользовался ее должностью в полной мере. «Принеси-подай» - это было не его. А вот «заполни эти бланки», «вызови Кусакабе, немедленно», «ты опоздала, травоядное. Еще и не выполнила вчера всей работы» вполне.       Но с каждой новой неделей, проведенной в кабинете у хранителя Облака, Хром…замерзала. Не в прямом смысле, конечно же. Каждый новый день для нее стал таким же, как и предыдущий. Травоядным больше, травоядным меньше. Ее, милую и маленькую Наги, перестало волновать, что думают о ней, как о хранителе. Слаба она или сильна.       С каждой новой неделей, проведенной в кабинете у хранителя Облака, Хром…становилась похожей на него. Почти в прямом смысле. Текли недели, возможно месяцы, а Хром стала послушнее некуда. Ровная осанка, не боящееся выражение лица, холодный взгляд теплого фиалкового глаза. Руки не дрожали, речь выровнялась, а походка стала уверенной.       И с каждой новой неделей, проведенной в кабинете у хранителя Облака, Хром…забывала о прошлом, жила настоящим. Никто не мог понять, что, на этот раз Хибари, делает с девушкой, но таким переменам некоторые были рады. Точнее, были рады почти все, кроме Тсуны (оно и понятно, ведь это он, по сути, сделал ее такой) и Мукуро.       Для него не было больше восторженного «Мукуро-сама», было лишь холодное «Мукуро-сан».       А еще было обожествляюще-ледяное «Хибари-сама». И это злило его еще больше.       - Хибари-сама, Кусакабе пришел и принес нужные вам документы, - она стала говорить почти так же, как и он. Разве что теплая нотка в ее голосе не могла погаснуть, как окурок сигареты.       - Пускай войдет, - он поднимает на нее тяжелый взгляд. Для других тяжелый, для нее уже обычный, даже легкий. Она пропускает стоящего за ее спиной мужчину, а сама, прошмыгнув за заместителем, наливает зеленый чай для Хибари. Ведь на часах уже пять вечера, пора пить чай. Кусакабе она наливает крепкий черный кофе, потому что знает, что он будет сейчас именно кофе.       - Вот документы, которые вы хотели, Кё-сан, - она аккуратно ставит чашки рядом с мужчинами и покорно отходит, садится в кресло в углу комнаты и покорно ждет. Пока не заканчивается разговор, она молчит, сидит смирно и лишь вслушивается то в разговор ее начальства, то в пение Хиберда на улице.       - Хром, отнеси это Саваде и возвращайся, есть дело, - он всегда обращался к ней по имени. Правда, вначале было «травоядное», но потом была только «Хром». Ни «Докуро», ни «Наги», ни «девчонка», а именно «Хром».       - Да, Хибари-сама.       Она подчиняется ему, но точно может заверить, что немного по-другому. Не так, как она подчинялась Мукуро. Ему – безвозмездно, а Кее – за свободу. Когда Хибари дает ей такие поручения, она торопится, но не выдает своей спешки. Постукивание ее каблучков по штабу частое, вольное, словно полет свободной птицы, и холодное. Почти такое же, как и у него. У него оно, разве что, злое или разгневанное.       - Савада-сан, это документы от Хибари-самы, - большая папка ложится на стол десятого Вонголы, а тот вздрагивает. Не то от внезапности ее появления, не то от леденящего голоса иллюзионистки.       - Спасибо, Хром-чан. А…ты уже уходишь? Может, выпьешь со мной чаю? – боссу она позволяет себе улыбнуться. Как и раньше: мягко и тепло. А после, качает головой.       - У Хибари-самы для меня дело. Я не могу. Простите, босс, - и на мгновение вспоминает, как когда-то называла Тсуну именно так. «Босс», а не «Савада-сан».       - Хорошо, Хром, иди. Только заглянешь ко мне домой на этих выходных? – Тсуна улыбается, зная, что она придет. Может, отпроситься у Кеи, может, выкроит жалких три минуты, но заскочит, может еще что-нибудь. Боссу она не откажет.       Иллюзионистка вновь уходит, оборачиваясь к Небу спиной. Уходит к Облаку, часто стуча каблучками по полу.       Возвращаясь в крыло, принадлежащее Хибари, она перестает улыбаться, становиться почти такой же, как и он. Разве что у нее теплые глаза еще немного не замерзли, они еще немного мокрые от теплоты босса, они подтаявшие.       - Молодец, Хром. Пошли в машину, там расскажу суть дела, - и он уходит, поправляя воротник пиджака. Докуро поспевает за ним, отставая лишь на шаг, чтобы не наступать на пятки. Хибари открывает ей дверь машины, ждет пока она сядет, а после и сам садится на водительское место. Рассказывает суть дела, быстро заводя мотор и нажимая на педаль газа.       - Я поняла вас, Хибари-сама, - а ему, пожалуй, льстит то, что она называет его так. «Хибари-сама». Не «Хибари-сан», как раньше, со страхом, а «Хибари-сама» с ледяным обожествлением. Он не признает, что так мстит Рокудо, но он признает, что так куда лучше. «Хибари-сама» и «Мукуро-сан».       На официальном приеме, на который они приехали, она держится именно так, как велел ей Хибари. Она – его спутница. Она – его официальная невеста на том приеме. И Хром держится именно так, как велел ей Кея. Холодно, но держась за его локоть. Стойко, но улыбаясь лишь ему тепло. Одиноко, но, не отходя от него ни на шаг.       И, пожалуй, она продолжала бы вести себя так вечно, когда на приеме, случайно попав на шуточный конкурс, Хибари пришлось целовать ее. И, наверняка, она бы согласилась быть преданной ему дальше не за свободу, а даже за простой такой поцелуй, от которого у нее чуть земля не ушла из-под ног. Да, она бы продолжала его называть «Хибари-сама», даже после собственной смерти, если бы он еще раз так посмотрел на нее, ее губы, в ее единственный глаз после поцелуя.       «Хибари-сама», - только и успели прошептать ее чуть мокрые и покрасневшие губы, как ее потащил за руку хранитель Облака. Да-да, у них задание, она помнит. Она помнит, но…