Встреча, что изменила нас

Что такое безысходность? Какое значение человек вкладывает в это слово? Безысходность — это когда ты стоишь на краю крыши, или когда летишь вниз, а, может, когда уже лежишь на асфальте, на дне этого жестокого мира? Кровь не спеша расплывается по тротуару в большую лужу. Пахнет смертью. Тело, скорченное в страшную позу, окоченело и лежит себе неподвижно. Люди встревожены. Они торопливо обходят месиво с костей и мяса и отводят глаза от этой страшной картины. Быстро подъедет скорая, а с ней и полиция. Гул сирен — это своеобразная прощальная песнь с еще одним маленьким человечком. Я уверенно подступила к самому краю крыши. Внизу своим чередом шла жизнь, и она будет идти дальше даже без меня. Я уселась на бетон и свесила вниз ноги. Почему-то грустно. Мое существование ничтожное. Оно ничего не стоит в этом круговороте жизни. Я та серая моль, которую каждый норовит прихлопнуть. Никто никогда даже не пытался понять меня. А ведь зачем? К горлу подступил ком. Воспоминания — противная штука, особенно когда они испачканы горьким разочарованием. Сколько раз я говорила себе не верить людям, тут же нарушая это правило. А что поделать? Все хотят быть нужными хоть кому-то. Разве это не смешно? Ведь все равно найдется скотина, что с ехидной улыбкой ножичком расковыряет тебе душу и разобьет ее на сотни тысяч острых осколков. Может их собрать и склеить? Зачем? Просто забей и живи дальше, а лучше вообще не живи, спрыгни с крыши, утопись, наглотайся таблеток, повесься, застрелись, в конце концов, но только не ной! Вот и я не буду ныть! До тошноты надоели все эти глупые подбадривания, советы и глаза, полны сочувствия, за которым скрывается лесть самому себе! Посочувствуете на моей могиле! Я опрометчиво резко вскочила на ноги и пошатнулась, едва не упав. На душе похолодело. Глаза лихорадочно забегали из стороны в сторону. Почему? Сомнения? Их нет! Я решила! Другие могут, значит и я смогу! Что там такого сложного? Попрощался со всеми мысленно и пригнул! Ну?! Ноги не слушаются меня. Всего лишь шаг и все будет кончено! Я сильная! — Сомнения? Их нет! — вскрикиваю я, но потом голос предательски дрогнул. — Нет?! Нет… Шум города отошел на второй план. Сейчас только я и мое сердце. Оно живое! Оно громко стучит, вкладывая в каждый удар желание жить. В ушах звенит. Похоже я — не другие. Я хочу и буду жить! — Всем назло я буду жить! — кричу и раскидываю руки навстречу весеннему ветру. Пальто все нараспашку. Пальцы хватаются за его края и дрожат. Это ведь нормально, да? Сердце больно защемило. Что я пыталась сделать минуту назад? Все тело горит. Слезы? Почему? Они такие горячие. На душе становиться так легко. Порой и, правда, нужно плакать. Нельзя держать все в себе. Я посмотрела на небо. Синее, красивое оно, а главное — чистое. Как приятно снова дышать. Глупо, очень глупо, думать о смерти. Я ведь и мира то еще всего не видела! Я ведь еще даже и не жила! — А-а, капец, — я обхватила голову руками, — мама что-то просила купить. Но что? Меня дома убьют! Мелочь, но и про нее думать приятно. Ведь это и есть жизнь. Какая я дура все-таки! Вдруг мои мысли прервал немного хриплый, но очень приятный голос. — Послушайте, девушка, не надо этого делать! Не обернуться было невозможно. Передо мной в пару метрах стоял молодой парень и дружелюбно протягивал руку. Почему я не услышала, как он подошел? В его легкой улыбке и ясно карих глазах было что-то печальное, но и новое, теплое. Такой блеск бывает у тех, кто нашел, что искал. Наверное, у меня похожие глаза… Русые волосы парня чуть спадали на лоб, давая повод ветру с ними играть. Вот он подался вперед: — Иди сюда. Не бойся меня. Я удивленно вскинула брови. Что он делает, а главное зачем? Пусть и вид у меня потрепанный, пусть и стою со слезами на крыше, но ему то, какое дело? — В герои решил заделаться? — спросила я с веселой улыбкой и задумчиво склонила голову набок, рассматривая парня. Все-таки он симпатичный. Кажется, он что-то мне говорит. Я не слышу. В голове играет музыка. Что это? Бах, Чайковский, Шуберт? Вот скрипка Вивальди, а вот и пианино. А теперь целый оркестр! Что же это такое? Сердце пропустило пару громких ударов. Не таких, как раньше. Оно снова хочет верить людям! Оно снова хочет склеить все осколки души! Молодой человек громко вздохнул и с укором посмотрел мне в глаза. — Я… я не собираюсь прыгать, — мой голос дрожал. — Ну-ну, — поучительно пропели мне в ответ, а потом решительно добавили: Раз так, то иди ко мне. — Зачем? — искренне спросила я. Парень удивленно смотрел на меня с долю секунды. — Ты издеваешься, да? Я отрицательно помотала головой. — Странный ты… Стою там, где хочу! Я не собираюсь прыгать понял?! — Со слезами на крыше просто так не стоят, — он вздохнул и опустил руку. — Ты уходишь? — Почему ты так решила? — парень сделал пару шагов назад и уселся на холодный бетон. — И как это понимать? — в моем голосе звучало легкое раздражение. Парень начинал меня бесить. Вот только почему? — Я буду сидеть здесь, пока ты не отойдешь от края. — Тогда я буду стоять, пока ты сидишь! — бросила я ему и обиженно отвернулась. За спиной послышались шаги. Я невольно улыбнулась. Вдруг крепкие руки парня оттащили меня от края крыши и зажали в крепкие объятья. Тепло. Успокаивает. И не надо слов. И все равно, что я его не знаю. — Ты веришь в любовь с первого взгляда? — промычала я, уткнувшись носом в грудь парня. — Не спеши с выводами, — вздыхая, произнес он. — А что ты делал на крыше? Парень вздрогнул и сильнее меня обнял. — Уже ничего.