Ненависть

Она снова осталась одна. В душе бушевала ненависть настолько чистая, что казалось, прожигала грудь насквозь. Она не проронила ни единой слезинки. Сердце давно покрылось непробиваемым панцирем. Она даже не удивилась измене. Не было боли. Вообще не было чувств, кроме ненависти. Она поднялась на чердак многоквартирного дома. Здесь была ее мастерская. В руках она сжимала небольшой чемоданчик с красками и кисти. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Она поставила планшет на мольберт, прикрепила лист картона. Привычные отработанные движения. Ей не нужно думать, чтобы сделать все как надо. Ни грамма эмоций. Подошла к магнитофону, быстро нашла подходящую музыку. Чем тяжелее, тем лучше. Как можно громче. Чтобы вытеснила все мысли, чтобы остался только крик. Безумный, яростный крик. Больше басов, чтобы заменили биение сердца. Больше ярких цветов, чтобы скрасить серую душу. Она раскрыла краски. Несколько минут смотрела на белый лист, сжимая в руках кисть. В таком состоянии она создавала свои лучшие работы. Свои шедевры. Но не сегодня. Сегодня не было ни единой мысли. Кроме музыки, от которой дребезжали стекла, не было ни чего слышно. С яростным криком она швырнула какую-то коробку в стену. Первую попавшуюся под руку. Следом на мольберт полетела банка краски, оставив яркий красный след. Словно пролитая кровь. Ее крик тонул в басах. Крик отчаянный, злой полный горящей ненависти. Краски летели одна за другой. Без последовательности. Никакой логики. Никакого разума. Только голая ненависть и крик. Ненависть Она могла показаться просто безумной. Она кидала цветную жидкость одну за другой. По щекам потекли слезы. Грубым движением она утерла их, оставив цветные полосы на лице. Hate Дыхание сбилось, сердце бешено колотилось, душа, казалось, готова разорваться на части от тупой боли. Ненависть возвращала ее к жизни. Она была ее вечным двигателем. Odio В этой дыре прямо сейчас жизнь била ключом. Яркая безумная жизнь. Очередная порция краски полетела в мольберт. Пол был забрызган безумством. Стены, чердачное барахло пестрели ненавистью и болью. Hass Сейчас она ненавидела всех. Всех абсолютно. Сейчас она, казалось, могла убить. Сейчас она была безумной. Сейчас. Сегодня. Но именно это поможет ей завтра снова стать холодной и бесчувственной. Haine Банки краски закончились. Все они лежали под мольбертом, либо укатились не известно куда. Она подбежала к мольберту, собирая баночки, тюбики, вообще все, что могло оставить цветной след. Viha Голыми руками выгребая остатки ярких красок, она размазывала их по листу картона. Обессилев, она осела на пол и зарыдала, спрятав лицо в ладони. Музыка не давала крикам прорваться. Они остались неуслышанными. Когда слезы кончились, когда сердце вновь стало ровно биться, словно и не оживало никогда, когда душа вновь стала серой, она встал и неровной походкой направилась к магнитофону. Стало тихо. В ушах звенело. Через пару минут стали слышны звуки на улице. Она вновь вернулась в свое привычное состояние. Быстро. Никакой боли, никакого отчаяния, только холодная ненависть. Стало легче? - послышался голос за спиной. Не особо — негромко ответила она — ровно настолько, чтобы никого не убить завтра. Odium.