Freedom.

Лу сделал глубокий вдох полной грудью, наслаждаясь свежестью и прохладой воздуха, и, предварительно как следует разбежавшись, запрыгнул на ветку высокого дерева, замыкающего небольшую аллею. Перед ним раскинулись просторы неимоверно красивых изумрудных полей, тянувшихся до самой границы со страной Рек. Вдалеке виднелась темная полоска леса и изредка показывалась едва заметная на фоне травы тропинка, петляющая то в одну сторону, то в другую, постепенно совсем пропадая из виду. Мальчик поудобнее устроился на ветке, прислонившись спиной к шершавому стволу дерева, и в ожидании устремил взгляд в сторону горизонта, особо не концентрируя внимание ни на чем. В ясно-голубых глазах отразились золотистые блики солнечных лучей, пробивавшихся сквозь густую листву. По небу лениво ползли кучевые облака, отбрасывая огромные тени на землю, ветер приносил запах зелени и чего-то неизвестного, принадлежащего другим, далеким деревням. В этом месте всегда пахло именно так, и этот запах не был схож с другими. Воздух в Конохе и воздух за пределами деревни отличались друг от друга ощущениями, возникающими при восприятии. В каждом из них, несомненно, чувствовалось что-то родное, близкое сердцу и душе, неразделимое с ними. Но свободу можно было почувствовать только в одном, и этот воздух сейчас заставлял сердце колотиться быстрее, причиняя ноющую, но все же приятную боль. И из головы улетучиваются абсолютно все мысли, которые могли бы разрушить восхитительную неповторимость мгновения. Даже если этот своеобразный побег был отнюдь не первым и, увы, не последним, запах никогда не был похож на предыдущий, отличаясь новизной тех самых приятных ощущений, стоило только вдохнуть поглубже. Именно так пахнет свобода. Она пахнет чем-то новым, тем, о чем мы никогда не узнаем и не догадаемся. - Узумаки! – Лу вздрогнул, почувствовав чью-то чакру, и мгновенно обернулся, невольно касаясь рукой сумки с сюрикенами. Где-то поблизости раздался треск и приглушенное утробное рычание. Мальчик нахмурился, оглядывая окружающее его пространство, и облегченно выдохнул, когда к дереву подбежал белоснежный щенок, дружелюбно виляя хвостиком и громко тявкая. - Акамару, - Лу улыбнулся, глядя на щенка сверху вниз, и заинтересованно повертел головой, немного приподнимая брови. – Где твой хозяин? - Вот он я, - со стороны раздался звонкий смех, обладатель которого наконец-то соизволил себя обнаружить. – Ты чего убежал, Лу? Ирука-сэнсэй обещал пожаловаться твоему отцу, что ты уже несколько раз пропускаешь тренировки. Представляю, как Наруто-сама этому "обрадуется". Узумаки только пожал плечами, продолжая улыбаться, на что Киба ответил своим фирменным оскалом. - Своего Сухо ждешь, да? В принципе, ничего смущающего в этом вопросе не было, да и прозвучавшее имя не должно было оказывать такое специфическое воздействие. Но щеки мальчика залились румянцем и стали пунцовыми, что говорило об обратном. Однако взгляд он отводить не собирался, что немного сбивало с толку мечтавшего поиздеваться над другом Инудзуку. - Вряд ли АНБУ сегодня пойдут именно этим путем. Так что ты напрасно тут... - Не думаю, что твои-и старания принесут плоды-ы, - не требовалось быть гением или обладать потрясающей памятью, чтобы узнать этот скучающий тон и манеру сопровождать свою речь короткими зевками. – Учитывая то-о, как провалились предыдущие попытки, тебе не светит когда-нибудь вывести его из себя-я, - весь вид Шикамару говорил о том, как сильно он измотан или об одолевающей его скуке смертной. Впрочем, он выглядел так в любое время, вне зависимости от ситуации и окружения. Лу свесил ноги с ветки, с интересом и неким восторгом смотря на друзей. Естественно, что вовсе не их присутствие, как ни прискорбно, озаряло его лицо счастливой улыбкой и заставляло сверкать голубые глаза искрами. - Осталось совсем немного. Я подсчитал, минуты две-три, не больше, - возбужденно выдохнул Узумаки, стараясь донести до ребят смысл и великолепие сказанных слов. – Они всегда двигаются именно в этом направлении, когда их отправляют в страну Ветра. Вчера Цунаде получила письмо от Кадзэкаге, и папа долго радостно о чем-то кричал, когда прочитал его. Так что все предельно ясно. Они получили миссию и направляются в Суну. - С чего ты взял, что они вообще обратят на тебя внимание? – скептически изогнул бровь Киба, и Акамару в поддержку громко тявкнул. - Скорее, с чего ты взял, что он обратит на тебя внимание? – поправил Нара, затягивая свой вечно неизменный хвост потуже. – Тебя могут обвинить в попытке побега из деревни, да и нас заодно тоже. А тебе прекрасно известно, какая учесть ждет каждого нукенина... Лу не стал вслушиваться в дальнейшие нотации друзей. Мысли его витали далеко, где-то там, у самых стен Конохи, откуда с минуты на минуту должен был отправиться на задание небольшой отряд АНБУ. Собственно, мальчика не интересовал весь его состав, а всего лишь один Шиноби, любое упоминание о котором вызывало в нем самые теплые и приятные чувства, будоражащие его душу. Стоило только представить слабую полуулыбку, взгляд темных гипнотизирующих глаз, безупречно ровную осанку и вообразить тихий бархатный смех, как все внутри начинало трепетать и сердце пропускало удар за ударом, сладостно сжимаясь в груди. Но мысли о встрече были куда приятнее и желаннее, чем простые выкрутасы фантазии. А томительное ожидание несказанно побуждало нервничать, хоть Узумаки и старался скрывать это как только мог, не позволяя эмоциям вырываться наружу. - Эй! Ты вообще слушаешь? – возгласы слегка поднадоевшего Кибы под аккомпанементы его ушастого дружка вывели мальчика из раздумий, и он безразлично окинул взглядом друзей, продолжая хвататься за ускользающие образы в голове. – Спустить с небес на землю! - М? - С дерева, говорю, спустись! - Зачем? – Лу постарался изобразить удивление, но, тем не менее, спрыгнул с ветки, мягко приземляясь на землю. - А затем, - проворчал Инудзука и, воспользовавшись секундным замешательством друга, несильно щелкнул пальцем по его протектору, ухмыльнувшись. – И на что ты только надеешься?.. Узумаки ничего не ответил, просто улыбнувшись, как он делал это всегда, когда не хотелось продолжать разговор из-за его бессмысленности или тема казалась ему неприятной. В этом случае фигурировала первая причина. Ведь в убеждениях и разъяснении ребятам всего, что с ним происходит, он просто не видел смысла. Да и не хотелось ему этого делать вовсе, если говорить честно. Лу хватило прежних попыток хоть как-то объяснить его тягу к молодому Учихе, капитану третьего отряда АНБУ, но Киба тогда не желал ничего слушать, закрывая уши руками и громко вопя, а Шикамару, в силу своей одаренности, элементарно уже давно обо всем догадался и не нуждался в дополнениях. В какой-то степени это приносило облегчение, потому что прямых вопросов и претензий в его сторону у друзей не возникало, но некая недосказанность между ними все же присутствовала. Это не особо задевало, но явно говорило о том, что вскоре серьезного разговора будет не избежать. - Оставь. Пойдем, это не наше дело, - Нара в очередной раз зевнул, и вяло подмигнул Лу, изогнув губы в усмешке. – Мечтать не вредно, как говорится. Мальчик был очень благодарен: сейчас ему хотелось остаться одному, а точнее - без лишних свидетелей. Счет пошел на секунды, так что он сомневался, что сможет контролировать свои порывы чувств, а быть высмеянным он может и в любое другое время. К тому же, находиться тут было действительно опасно, ведь генинам запрещено покидать деревню без сэнсэя или хотя бы письменного разрешения Хокаге. И даже тот факт, что он приходится сыном главе деревни, все рано ему не поможет: это, по сути, не играет никакой роли. В такие моменты стоило позавидовать Шикамару: он-то сдал экзамен на чунина. Узумаки потрепал Акамару по голове, и тот лизнул его руку на прощанье. Когда ребята, наконец, пропали из виду и фигуры их растворились, Лу прислонился к стволу дерева, на котором только что сидел, и прикрыл глаза, стараясь унять бешеное сердцебиение. Да, ему действительно было трудно говорить с кем-либо о своих чувствах и привязанности к человеку, которого он просто не имеет права любить. Ему, конечно же, никто этого не запрещал, но ведь существовали правила, мораль, в конце концов. Это было неправильно и даже аморально – так говорили все, кто окружал мальчика. Они не знали о его тайне, но не трудно догадаться, какой ужас и негодования вызывал вопрос двенадцатилетнего ребенка об однополой любви. Лу до сих пор вспоминал растерянность и нервный смех своего отца, когда тот пытался высказать свое мнение по этому поводу. Разумеется, он не нуждался в этом и не собирался менять внутренних убеждений, но узнать позиции родственников и близких людей было необходимо. Потому что со временем запретная любовь не проходила. Она требовала свободы, росла, даруя силы и уверенность в себе, приобретая оттенки. Она горела ярким пламенем в сердце, и пламя это не собиралось угасать. Не в этот раз. Не в этой жизни. В действительности, Узумаки ни с кем не делился своими переживаниями и чувствами. Только иногда мог пояснить и поведать что-то друзьям, но это случалось так редко, что в памяти не сохранялось совершенно. Единственное, что реально могло его зацепить и остаться в голове надолго, - это очередной короткий разговор, или встреча взглядов, или случайное касание, или услышанный смех – в общем, все, что могло быть хоть как-то связанно с наследником клана Учиха. Встречи были частыми, так как две самые уважаемые семьи Конохи постоянно устраивали званые ужины или праздники без особого повода. Но дальше дружбы зайти не получалось, тем более добиться должного внимания. И, хоть шансов особо и не было, мальчик продолжал надеяться. Ведь надежда умирает последней, верно? А что, если не дать ей погибнуть и заставить жить вечно? Вдруг что-нибудь изменится? Лу не сразу услышал приближающийся отряд, и почувствовал их чакры лишь тогда, когда АНБУ оказались всего в километре от него. Для Шиноби преодоление подобного расстояния не займет и нескольких секунд, а уж для особой команды по тактике и убийствам подавно. Это заставило всерьез забеспокоиться: теперь в голове было совершенно пусто. Раньше мальчик позволял себе лишь следить издалека, не смея показываться и боясь быть обнаруженным. А сейчас он хочет встретиться, не прячась за деревьями, как прежде, даже не позаботясь заранее о том, что следует сказать при встрече и как себя вести... - Знаешь, что будет, если остальные ослушаются моего приказа и решат вернуться за мной? – внезапно прозвучало над ухом. Узумаки вихрем обернулся, встречаясь взглядом с темными, почти черными глазами и едва слышно охнул, скорее от радости, чем от неожиданности. Парень, стоящий пред ним, был выше его на целую голову. Фарфоровая маска АНБУ, изображающая волка, была сдвинута набок, отчего светлые волосы немного спутались. На предплечье красовалась татуировка в виде переплетающихся языков пламени. Мальчик с восторгом разглядывал черную униформу, серый боевой жилет и рукоять катаны, видневшуюся из-за спины Шиноби.   - Видимо, тебя это не очень-то и волнует, - с улыбкой, не свойственной ни одному Учихе, протянул Сухо, получив в ответ утвердительный кивок.     Лу действительно совсем позабыл о переживаниях и опасениях, выбросив их из головы. Сейчас он чувствовал невероятную легкость и спокойствие; страх, что закрался в душу, бесследно исчез. Пусть он и не задумывался, не решался в это поверить, но он готов был ждать Учиху столько, сколько бы требовалось, даже если после его волокли бы в деревню Токубэцу дзенины. Хотя, Шикамару все же ошибался так же, как и остальные: в этом месте редко можно было встретить кого-то, кто мог бы представлять угрозу во всех смыслах. Наверное, именно поэтому молодой АНБУ выбрал именно эту поляну для тренировок. Узумаки часто наблюдал за ним, устроившись на любимом дереве, потому что обзор с него был куда лучше. И он был уверен на сто процентов, что его давно обнаружили. Попросту не имели желания прогонять. - Я... - Лу, наконец, сообразил, что требуется что-нибудь сказать, потому что во взгляде парня читался явный вопрос. Но в голову совершенно ничего не приходило, поэтому мальчик ухватился за единственный предлог, который мог бы объяснить его пребывание здесь. – Я хотел пожелать удачи. Сухо озадаченно моргнул, но через секунду его лицо озарила более широкая и искренняя улыбка, от которой в самых темных уголках души Узумаки зацвели белые камелии. - Спасибо, - Учиха подошел чуть ближе и взъерошил рыжеватые волосы мальчика. – Она нам пригодиться. Но не забывай, что настоящий Шиноби не должен рассчитывать на помощь фортуны, особенно когда она ему улыбается: она всегда обманывает нас. Главное – верить в себя и, что более важно, верить себе. В вере, как ни странно, наша слабость и сила. Лу слушал любимый голос, затаив дыхание и внимая каждому слову, боясь хоть что-то упустить. Ему казалось, что со стороны он наверняка выглядит глупо, во все глаза смотря на Сухо и видя в нем то, чего не видел больше ни в ком другом. Нечто особое. Как будто он являлся олицетворением сокровищ всего мира, но никакое золото, ценные свитки, тайны и наследия Мудрецов не могли сравниться с этим человеком – мальчик был в этом твердо уверен. - Мне пора. А тебе лучше поскорее вернуться в Коноху,  - Узумаки почувствовал, словно отпускает вместе с Учихой частичку себя, когда тот быстрым движением руки вновь одел маску АНБУ и тут же исчез, оставив после себя эхо чуть слышного шепота. – Еще увидимся...   Наивно было бы полагать, что любовь ребенка  могла быть замечена. Что красноречивые взгляды и искренние теплые слова приобретали какую-то значимость и воспринимались именно так, как хотелось. Но отсутствием должного внимания эту детскую запретную любовь нельзя было убить. Она не погасала, а лишь продолжала гореть. Чувства становились сильнее, а надежда... Ей всерьез можно было довериться. Ведь именно надежда поддерживала этот маленький огонек в груди, разрастающийся и становящийся ярким пламенем. Пламенем любви и свободы. Лу мечтал быть свободным. Не слишком, конечно же, потому что ни в чем не знать нужды он боялся: тогда ощущения притупляются и жизнь останавливается, как засохший родник. Он боялся перестать любить. Любить так сильно, как любит сейчас, бескорыстно и по-настоящему. А ведь именно в чистоте любви и заключалась желаемая свобода: без стеснений и страха быть раскрытыми, без косых взглядов и редких прикосновений. Открыто, живо, чувственно. Свободно. Ведь тот, кого ты любишь, это воздух. Сладкий, тягучий как вода от переизбытка кислорода, густой и звенящий, острый и холодный. Ты жадно хватаешь его открытым ртом и резко кружится голова, и сердце начинает стучать почти болезненно, но без него ты задыхаешься. Так, что хочется кричать. Лишь в нем есть свобода. В воздухе, которым могут дышать двое. Птицу легко можно поймать. Но возможно ли сделать так, чтобы клетка была ей приятнее, чем синева неба? Пусть деревня Скрытого Листа и была Узумаки роднее любого места, он любил в ней каждый дом, каждую улицу, знал почти всех жителей, но у него не было того самого глотка свежего и прохладного спасительного воздуха. И мальчик был готов добиться свободы и сохранить ее той ценой, которую человечество, как правило, платить не собиралось. Потому что мечтать действительно не вредно. Мечты имеют свойство сбываться, не так ли?

Четыре года спустя.

- Это все. Можешь идти, - выдохнул Хокаге, передавая последнюю папку с документами капитану восьмого отряда АНБУ. Шиноби учтиво поклонился, тотчас исчезнув, и блондин с улыбкой закинул ноги на стол, облегченно выдыхая. – Не-е-ет, со мной такое больше не пройдет. Бабулька Цунаде на меня бумажки скинуть решила, не, Лу, ну ты представляешь, даттебайо?! Совсем в своем совете старейшин с ума сошла! – он повернул голову в сторону небольшого диванчика у стены, на котором расположился юноша, сосредоточенно читая книгу. Тот поднял на отца темно-голубые, почти синие глаза, отвлекаясь от явно полезного и важного для него занятия, ухмыляясь в ответ. - Времена битв и сражений давно прошли, пап. Теперь пора бы и документацией заняться. Наруто пожал плечами, копируя вечную привычку сына, и поправил воротник белого плаща с красными всполохами, который так сильно любил и гордился тем, что он ему идет. - Ты прав. Но я сильно сомневаюсь, что всякие там бумаги могут помочь нашей стране процветать. Не ими мы мир завоевывали, понимаешь? Нас спасли не отчеты, а боевой дух. Лу предпочел промолчать, не высказывая своего мнения по этому поводу. Собственно, тут и так было все ясно: Хокаге в очередной раз отлынивает от своих прямых обязанностей. В таких ситуациях Наруто всегда прибегал к скудному запасу красноречивых выражений, но позже приходила Пятая и все проблемы быстро решались. Кулаком. По столу. Треснувшему пополам. Все это могло вызвать только улыбку. А что еще может сделать неопытный чунин, который все равно никаким образом не сумеет образумить непутевого отца, рвущегося при любых обстоятельствах в бой, и успокоить взбесившуюся старушку? Особенно без желания вмешиваться и получать потом от двоих разом. Блондин вдруг неожиданно издал пронзительный вопль и подпрыгнул на стуле, чуть не свалившись с него, чем наверняка распугал в округе всех птиц. Лу шокированно смотрел на кричащего что-то нечленораздельное и роющегося в куче документов отца, пока тот все же не успокоился, достав нужный листок и победно провозгласив: - Есть все же от этих бумажек какой-то толк! Саске мне уведомление прислал! - Саске-сама? Что-то случилось? - Да-а-а, - Наруто закатил глаза, будто то, о чем идет речь, давно известно всем и каждому. – Он уговорил своего сына уволиться из АНБУ еще месяц назад. Я недавно с ним беседовал и пришел к выводу, что ему можно доверить команду для более углубленного изучения боевых искусств. Из-за прошедших не так давно экзаменов у нас почти нет генинов... Короче! Пойдешь в его команду, пока Шино-сэнсэя не выпишут из больницы. И твои дружки тоже... Как их там? Лэй... Или... - Хокаге нахмурился, явно силясь вспомнить имена чунинов, но не прошло и нескольких секунд, как он бросил это занятие, убедившись в его бессмысленности. – Ты меня понял! Вот почему Ино так часто упоминала своего Сухо за вчерашним ужином, можно подумать, что я и без этого его не назначил бы, даттебайо! Эти женщины... Лу перестал слушать безостановочную болтовню отца, полностью абстрагировавшись и ухватившись за суть более понятных для него слов. Сердце внезапно пропустило пару ударов и вновь забилось, но намного быстрее, дыхание перехватило мгновенно. В голове вертелся только один вопрос, но юноша знал, что ответ и так уже получил и мог доказать кому угодно, что он ему нравится. Сухо. Будет. Его. Сэнсэем. Пусть и не долго, учитывая скорость восстановления его прежнего учителя. Но будет. В этом-то вся суть. Сказать, что Узумаки дико обрадовала эта новость – значит нагло соврать. Да он просто впал в ступор, уставившись в одну точку и улыбаясь, как идиот, что было ему не свойственно и противоречило его обычной сдержанности и самообладанию. Что может быть лучше? Нет, что тут вообще может быть? Это же верх прекрасного, ведь даже в реальность происходящего трудно поверить. Не желая более тратить время впустую и давиться радугой от счастья, Лу подскочил с дивана, объясняя ничего не понимающему отцу, что у него осталось нерешенное дело, и поспешно покинул кабинет Хокаге. Ему так неистово хотелось увидеть Учиху, хотя он даже не представлял, где тот может находиться в данный момент. Кажется, они виделись последний раз месяц назад, случайно столкнувшись в резиденции. Вряд ли удача в этот раз будет так же благосклонна. Тащиться в особняк клана было бессмысленно: туда все равно посторонних не пускают. Оставался только один вариант... - Оу, осторожнее, - Узумаки настолько был погружен в собственные размышления, что даже не заметил, как врезался в кого-то на повороте. Он тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, и отступил на шаг назад... - Ты в порядке? – Сухо изогнул бровь, кривя губы в полуулыбке. Лу мог поклясться, что его глаза сверкнули, стоило им встретиться взглядами. Пространство вокруг словно исказилось, как это бывает, когда сталкиваются противоположности и становятся одним целым, руша все законы и правила. Это действительно было так: любовь ребенка встретилась с новыми, более серьезными чувствами, сливаясь с ними воедино и формируясь в нечто невообразимое, способное уничтожить и воссоздать мир несколько тысяч раз. Что-то теплое собралось в груди, из-за чего дышать стало еще труднее, а голова слегка закружилась. Фортуна что, решила посмеяться? Это очень похоже на правду, потому что другого объяснения просто не находилось. - Надеюсь, твой отец еще не ушел куда-нибудь. Он в кабинете? - Узумаки запоздало кивнул, бесстыдно рассматривая черты лица молодого мужчины, ставшие со временем чуть грубее, но не менее прекраснее. – Хорошо. Сегодня сумасшедший денек. Столько документов оформить надо. Учиха обошел юношу и уже было направился по своим делам, но почему-то остановился, внезапно обернувшись. - Ты теперь, кстати, в моей команде, - полуулыбка исчезла, сменившись усмешкой. Сухо подмигнул Лу, дотрагиваясь указательным пальцем до знака на протекторе и тихо рассмеялся. – Давайте жить мирно? Свобода – понятие относительное. Для кого-то это независимость и вольность в мыслях и действиях. Кто-то подразумевает под ней вечное скитание, отсутствие родного дома и близких людей. Кому-то она позволяет не выбирать, освобождая от тягостных привычек. А для кого-то свобода – это мечта. Это умение ощущать неуловимое и видеть его ценность в этом мире. Это способность различать каждый оттенок цветов радуги, понимая, что для каждого она раскрашена по-разному. Это видеть, слушать. Жить. Это чувствовать, к чему стремится твое сердце, что бы ни говорили другие. Это возможность любить так, как хочешь и когда захочешь, вне зависимости от мнения остальных. Лу любит свою свободу. Вовсе не потому, что в любой момент может сорваться с места и оказаться там, где пожелает. И не потому, что может ощущать, видеть, различать, понимать и жить. И даже не из-за возможности беспрепятственно достигать цели, невзирая на запреты. Потому что свою свободу он получает от единственного человека, который способен ему ее подарить. От того, кто, не ведая этого, делает его самым счастливым. И они вместе дышат этим густым, звенящим, острым и холодным воздухом. Воздухом, пахнущим их свободой.