Кровавый бархат

Ранняя осень, листья деревьев начинают потихоньку желтеть. Опечаленный Уильям шел по парку, а за ним следовала прислуга Клер. Мальчишка был из так называемых «богачей», приятной внешности и с безумно бледной кожей. Белые, чуть седого оттенка волосы, слегка доходили до мест скул. Чуть приподнятый подбородок, выдавал его принадлежность к знатному роду. Одет был в безумно дорогущий шелк, пошитый в Китае специально на заказ. Белоснежно белая рубашка, темно-голубой жакет, чуть доходящий локтя, и огромный синий бант под самую шею. Широкие брюки до колена, белоснежные гольфы и туфли на небольшом каблуке. Со спины можно было сказать, что это самый настоящий мужчина в расцвете сил, но спереди, вшитые бусинки выдавали всю его невинную детскую наивность. В парке было спокойно, никаких мешающих думать звуков. Где-то вдалеке слышалось журчание фонтана, нарастающий шелест листвы и беспокойные крики птиц. - Господин, - нежным голоском окликнула своего господина Клер. В ответ донеслось глухое мычание, в знак того, что слова были услышаны. - Уже полдень. Граф ле Мешен обещал к этому времени приехать, – продолжила говорить девушка. - Тогда надо поторопиться, - тихонько пробормотал мальчик и ускорил шаг в сторону своей кареты.

***

Послышалось ржание лошадей, кто-то спереди с грохотом спрыгнул с кареты и, открывая дверцу, произнес - Приехали, господин. Вся задумчивость и усталость резко пропали с лица мальчика, и он, не медля, побежал в дом, слегка по-детски махая руками. - Отец! – прокричал мальчик на весь зал. Не услышав ответа, его светлая улыбка сменилась гневом. Резко развернувшись, Уильям направился к служанке, которая только зашла. - Ты же сказала что он здесь? – прокричал Уильям на служанку. В такие приступы гнева от его детского характера ничего не оставалось, и он превращался в себя, настоящего, шестнадцатилетнего взрослого мужчину. Подойдя к прислуге, он замахнулся и влепил девушке пощечину. Не удержав равновесия, она упала и, облокотившись на руки, начала плакать. Уильям смотрел на девушку с презрением. От одного ее вида мальцу становилось не по себе и, схватив ее за волосы, он поднял ее на уровне своего лица. Снова замахнувшись, его черные глаза начали проявлять оттенки голубого, и он снова владел собой и теперь смотрел на прислугу перепуганными детскими глазами, и не успев осознать, что только что произошло. Понимание происходящего пришло не сразу, но время его пришло - он обхватил свою няню за талию, начал извиняться и целовать в припухшую щеку, немного опускаясь к груди. Клер уже привыкла к такому и невозмутимо стояла, принимая все ласки, а Уильям, продолжая целовать и передвигать руку к волосам, приговаривал, словно в оцепенении: «Прости, извини...». Стук в дверь привел их в чувства, и служанка, положив руку на плечи господина, с неохотой отодвинула массивное тело. Взглянув в глаза и поцеловав в лоб, прошептала: - Прощаю. Отряхнувшись от пыли, служанка подошла к двери, увидев, что это был отец Уильяма, граф ле Мешен, с веселой улыбкой развернулась и сообщила мальчику о приезде отца.