Живой смертник

Говорят, что нет печали большей на свете, чем потеря близкого и родного человека, а ещё говорят, что время лечит, однако, никто не замечал, когда говорил это, то, что всё это в последнее время так часто опровергается обычными людьми, в самых обыкновенных ситуациях. В тот день, я мчался по мостовой, разъяренный и переполненный гнева после того как застал свою подругу в постели со своим же собственном приятелем. На тот момент не было для меня боли сильнее, чем эта, возможно я её настолько сильно любил, а может, просто не знал, что есть боль посильнее, чем предательство девушки. «О чем это ты?», - скажите вы, и возможно, годами позже, я спросил бы то же самое. Вокруг мелькали люди, дома, однако, видеть мне ничего и никого не хотелось, дыхание прихватывало и в боку уже, как назло, покалывало. Я остановился так же резко, как и рванул, когда только зашел в квартиру, которую мы снимали с Наташкой. Когда человек зол, он не замечает ничего вокруг, вот и я не заметил… как умер. Это была старенькая пятерка, вылетевшая из-за угла, скрывалась от погони за ней полицейской машины с голубой полосой, а я как раз стоял на дороге, вот и задело меня, но я ничего не почувствовал. Лишь отдаленный вой сирены и резкий толчок, вот, пожалуй, и все. Умирать не страшно, вовсе нет, если это под действием эмоций или настолько неожиданно, что сам не знаешь, что собственно произошло, а потом это и вовсе не волнует, а вот жить после этого, именно жить, а не существовать, как предположим зомби или вампиры из книг, это очень больно и неприятно. Вот и со мной так случилось, после того как машина задавила, но я в последствии… Забыл представиться, вам, читатель. Меня зовут Алексей, точнее звали, пока я не умер, да и потом не редко меня так называли, но мне всё же досталось название – Пятьсот Пятый, сокращенно - Пятый. Не знаю почему они мне дали это имя точно, но вроде упоминали номерок того рокового автомобиля который задавил, да и в личном деле указанно, был у него номер такой зарегистрирован – 505. Мне не так много лет было, когда я умер, всего то 19, а выглядел я на тот момент на все 25, чем непомерно гордился, ведь девочки так любят парней постарше. Мне говорили, что я очень даже ничего мальчишкой был, достаточно высокий – самое главное, чтобы среднестатистическая девушка на каблуках не чувствовала себя ущербной, да и на личико симпатичный. Жил, работал, учился, - в общем, была жизнь так себе, только и радовали что вечеринки в клубах, да не тяжелый наркотик, который пихали там же. Жалкая жизнь студента, зато вроде, как и счастлив был, а до Наташки так вообще перепихивался с кем попало, уберегла судьба от неожиданных детишек и хорошо, да и не болел ничем особенным, видимо фартовым был. Почему был? А потому что после смерти понятия «был» и «не был» как такого и нет, стирается оно из памяти, всё под одну гребенку счёсывается, - «просто так есть». Но, вернусь к своей смерти. Вой сирены, резкий толчок и ничего. Пусто. Только вот в душе всё та же злоба. Глаза вроде открыты, а вроде и нет, темень вокруг непроглядная, я даже испугаться тогда не успел, а потом и вовсе счет времени потерял, всё потерял, кроме ярости, глухой и тупой ярости проедающей душу, и на тот момент она, казалась, бесцельной и глупой, да верно и являлась таковой. - Это чего это он? – послышался где-то рядом мужской голос, который прервал женский смешок, такой гаденький, неприятный. - В шоке, наверное, - прогнусавил голосок, резко оборвав хихиканье. Вновь повисла минутная тишина, но я почувствовал, как кто-то пихает в бок и открыл глаза. Меня встретило голубое небо с парой облачков-барашков, такое бездонное и прекрасное, чем я неосознанно и залюбовался. - Ну, действительно, странный, - раздался рядом всё тот же мужской голос уже с усмешкой в голосе. Я удивленно приподнялся на локтях и завертел головой. Вид, окружавший меня, поражал тем, что вокруг было только небо и трава, зеленная и свежая, распростертая вокруг без конца и края, вовсе не примятая, только в том месте, где лежал я и стояли два человека – девушка и мужчина. Странно было ещё и то, что ветра я не чувствовал, а трава колыхалась вокруг и не было примятых тропинок, откуда бы могли перетащить меня в это место. На небе безмятежно проплывали всё те же «барашки», никак не меня свою форму, как кадры, сдвигаемые каким-нибудь кудесником, спрятавшимся за ширмой пейзажа зеленного поля и неба. Двое неизвестных смотрели на меня как на ненормального, особенно девушка, с ярко красными крашеными волосами, нереально торчавшими как склеенный парик в разные стороны, да мужчина, вскоре сменившийся во взгляде на равнодушный и безучастный. - Разлегся, как король, - с презрением в голосе заметила яркая особа. - Где это я? Кажется, в этот момент ветер забушевал – траву начало кидать из стороны в сторону все быстрее и она «ожила», как шерсть на загривке ощетинившегося кота. - Ты попал на тот свет, - сухо засмеялся мужчина. – Я дьявол, а вон она, - он кивнул головой на свою спутницу, - бес. Веришь? Я смотрел на них широко раскрытыми глазами. Не один из этих двоих не обладал ни рогами, ни хвостами, ни уж тем более бородкой. Лицо мужчины гладко выбритое, глаза не неистово красного цвета, как чаще всего представляется исчадие ада в комиксах, а вполне обычные, только одет он в нечто чешуйчатое, да и девушка бросалась в глаза, помимо необычного цвета волос - отсутствием правой руки. Просто люди – со своими особенностями. - Да не особо, - прокряхтел я, отмечая, что в голосе появилась хрипотца. Кажется мои чувства приходили в норму, только физически я все равно ничего не чувствовал, что для меня было непривычным. Вдали загрохотало, и головы моих немногословных собеседников как по команде повернулись на звук и устремили взгляды вдаль. Вдруг их лица исказили гримасы недовольства вперемешку с ужасом, и я отпрянул, потому что кожа этих людей начала сползать с макушки, оголяя черепа в пятнах крови, из носа и глаз потекла красная густая жидкость, ручейками скатываясь с морщинистой «кожаной маски». Только глазные яблоки как прицепленные не выкатывались из глазниц. По черепам, мужскому, с желтым оттенком, чуть удлиненном, женском белесом, аккуратной округлой формы, побежали трещины, готовые вот-вот раскрошить кость на мелкие осколки, разбить зеркалом на несчастье. Кожа, облезшая до подбородков начала разлагаться, она покрывалась багровыми пятнами, а тела со сверкающими черепами забились в судорогах. Вновь прогремело вдали и я в страхе, подминая зелень травы под себя, спиной пополз назад, вырывая горстями землю с травой. К горлу подкатывал ком, стало нестерпимо душно и захотелось кричать, но не получалось. Ещё один раскат грохота, заставивший меня подскочить на месте, прозвучал так близко, как бульдозер готовившийся подмять мое тело под себя, и я обернулся на него. Небывалая до этого тьма накатывала с горизонта, пожирая в себе облака, зеленые пространства и небо. Она приближалась ко мне, на меня, стремясь поглотить так же, как и белые барашки, так мирно плывущие недавно по небу. Если взглянуть в тот момент на спутников, то можно было заметить, что они пытались двинуться ко мне. Мужчина протянул руку, с крошившимися ногтями и мертвецки-побледневшей рукой, а череп девушки с разлагающейся кожей гнусавым голосом заскрипел. Я зажмурился, не в силах ещё что-либо предпринять, тело отказалось повиноваться, а мозг заставил представить и будто бы почувствовать, как руки схватят меня. Я знаю, что они кинут меня в темноту, они действительно исчадия ада, разгневанные на то, что я не поверил им.