Гроза Небес

Роза была, наверное, самым несносным ребенком в своей семье. Тогда как две ее сестры обожали романы о принцах, она читала книги о пиратах, изобретателях и расхитителях гробниц. Любовь ей не была интересна - душа девушки с раннего детства принадлежала приключениям, огромным кораблям с сияющими аэростатами и белоснежными парусами, идущими под черными флагами. Она всегда мечтала о полете на воздушном корабле (паробле, как она их называла за то, что они работали на паровых машинах), но, к сожалению, после Гражданской войны в Великобритании паробли были запрещены из-за опасности сброса с их борта бомб на города. Такую стремительную махину не остановить для проверки. Паробли были только у армии и… пиратов. Вторые собирали их почти самостоятельно, делая гораздо легче и маневреннее - незаметные, в отличие от военных кораблей, которые были настолько уродливыми, что Роза только воротила нос, завидев эти агрегаты в облаках. – Никогда в жизни ты не решишься! – уверенно заявил парень в лицо девушке, вызвав бурю негодования в зеленых прищуренных глазах. Та надула щеки и отвернулась: – Этой же ночью я пойду к Старому Порту и проберусь в трюм первого же паробля! Поверь, мне не слабо! – Смешная шутка, Джонсон! Что ж, удачи… Путешественница недоделанная, – последние слова Роберт сказал с очень язвительной интонацией, так что Роза мгновенно обиделась. Закинув кожаную сумку-почтальонку на плечо, она, стуча маленькими каблуками на сапогах, спешно покинула здание пансиона. Все мысли были о разговоре с однокурсником и о том, что только что было принято решение о самом безрассудном поступке в жизни. По дороге домой Джонсон только и думала, как она выберется из дома, дойдет до Порта и, самое главное, попадет на корабль. Ей повезет, если в порту вообще будет кто-либо. В итоге Роза просто махнула рукой и решила сделать своим планом импровизацию – то, в чем она всегда была сильна. Девушка стремительно шла к дому по грязным улочкам Вейстелтауна, здороваясь с редкими прохожими. Вейстелтаун был маленьким портовым городишкой, оплотом шлюх, мелких воришек и отступников закона. В его порту почти никогда не останавливались корабли, разве что изредка военный заглядывал в связи с острой нехваткой продовольствия. Но, несмотря на это, здесь была верфь и даже магазин корабельных принадлежностей, который, правда, был и питейным заведением, так как там продавался дешевый и мерзкий ром, но из алкоголя только его и можно было добыть (помимо кислого пива, продававшегося повсеместно). Вейстелтаун, казалось, на сто лет отстал от остальной Великобритании. Здесь не так активно использовались паровые машины, почту доставляли люди, а не пневматическая почтовая система как почти во всех городах; здесь царила нищета и беззаконие, случались вспышки холеры или дизентерии. В городе стоял смрад и бегали крысы. Вейстелтаун не зря заслужил свое имя. Роза, наконец, добралась до дома, бесшумно проскользнула за тяжелую металлическую дверь, стягивая сапоги, и так же тихо пошла к себе в комнату. Вообще, маленькую двухэтажную коробку, в которой с трудом ютились бы и двое, сложно было назвать домом, но девушка никогда не жаловалась, так как просто не знала другой жизни. За все 19 лет она настолько привыкла к такому укладу, что просто не замечала всех неудобств. Бросив сумку на кровать, Джонсон села рядом, чувствуя, как пробившая матрас пружина упирается ей в бедро, а каркас жалобно скрипнул, и лишь вздохнула, так как поделать с этим было нечего. За сегодняшний день девушка очень устала, и потому ей даже было лень переодеться, потому она откинулась на спину, несмотря на то, что корсет, хоть и не туго затянутый, давил на ребра, и уставилась в серый потолок с потрескавшейся штукатуркой. В ее голове все еще крутился спор с Робертом, оставляя на душе неприятный осадок. Конечно, она выполнит условие, но откуда знать, сколько будет длиться путешествие, как скоро она вернется домой, как останется незаметной для экипажа, что будет есть и где будет спать? На эти вопросы ответа у Розы не было, потому она мучилась, хмурясь, прикидывая варианты и вероятности. И хотя всегда был шанс отказаться от пари, у девушки был твердый принцип – никогда не показывать трусость, а споров «на слабо» она не терпела и потому твердо решилась на это безрассудство. Вскоре, картинка в ее голове относительно проникновения на судно стала складываться, но мысль так и не удалось закончить, так как с первого этажа послышался прокуренный голос матери, зовущий на ужин - пришлось спешно стягивать с себя платье и надевать ночную рубаху, как бы ни было лень. Джонсон спустилась на кухню, где поймала удивленный взгляд всей семьи: родителей и двух сестер. – Рози, девочка, ты уже готовишься ко сну? – удивленно поинтересовалась мама, но девушка поспешно выкрутилась из ситуации: – Очень устала, хотелось раньше лечь, – протараторила она, демонстративно зевнув, и, судя по всему, ей поверили. Иногда Джонсон радовалась, что отношения в семье были весьма прохладными, а посему никто не задавал лишних вопросов. – Ну, тогда ешь и иди к себе. Ужин прошел как всегда молча. Пропаренный кусок рыбы с черствым ломтем хлеба совершенно не лез в горло, но Розе приходилось есть, просто что бы не вызывать лишних подозрений, так как вопросительные взгляды чувствовались даже кожей, заставляя девушку ежиться. Кое-как отделив мясо от костей, Джонсон как можно быстрее его проглотила, закусив больше похожим на сухарь куском хлеба и встала из-за стола, ополоснув тарелку в тазике с не самой чистой водой. Пожелав спокойной ночи семье, она едва ли не ринулась наверх, к себе, и, закрыв дверь комнаты, осознала, что ее захватывает самая настоящая паника: Роза очень испугалась, что наверняка за нее будут волноваться, что могут сообщить в полицию, что ее арестуют за проникновение на военное судно и тогда все ее мечты рухнут – она никогда не увидит мир, никогда больше не полетает и умрет для общества. Девушка рухнула на кровать, в ужасе оценивая все трагичные последствия побега. Всерьез начиная сомневаться, стоит ли игра свеч, Роза ворочалась, путая одеяло ногами и нервно теребя и без того путаные короткие волосы. Не выдержав, она резко села. «Нужно взять себя в руки, Джонсон!» – возмущенно закричал ее внутренний голос, – «Ты никогда не проигрываешь споры! Плевать, что этим поступком ты можешь разрушить всю свою жизнь!». В этот момент на плечах Розы словно появились маленькие ангелочек и чертенок, перетягивающие ее решение, как канат. Один твердил сидеть дома, забыв про мечту, второй же молил выполнить условия спора, подвергнув себя смертельной опасности. На то и существуют черти – людей на плохую сторону перетягивать. Стукнув кулаком по спинке кровати, девушка окончательно приняла решение сбежать. Но прежде ей стоило выспаться. Сегодня начнется самое большое приключение в ее жизни… Тем временем в Старом Порту… – Кто так узлы вяжет, сухопутный червь?! – громко возмущался огромный темнокожий мужчина, перегнувшись через борт и одновременно поглядывая на команду, готовящую пустые ящики из-под провизии на вынос. – Ну, уж как умею. Не улетит твоя посудина, – проворчал в ответ работник порта, кое-как пришвартовав корабль, на котором можно было заметить небольшие следы повреждений. С паробля на палубу скинули трап, и, закрепив его, в порт спустился первый матрос. Работники недовольно наблюдали за экипажем, потягивая пиво. Экипаж выносил ящики и бочки, кто-то из них пошел на рынок, кто-то в поисках аптек - судя по всему, эта команда была в Вейстелтауне впервые. Молодые и не очень матросы в отвращении оглядывались кругом, морщась от терпкого запаха нечистот и испорченных продуктов. Квартирмейстер, тот самый темнокожий, спустился следом, отдавая небольшие поручения изредка подходящим членам команды, хотя весь закуп был известен заранее, но в этом городишке было очень мало ресурсов. – Энджело, напомни мне, что нас заставило здесь остановиться? – неожиданно сказал девчачий голосок где-то ниже локтя мужчины. Тот, в свою очередь посмотрел на говорившую и ласково потрепал ее по волосам. – Ты же знаешь, что у нас пострадал борт и кончалось продовольствие, Реб. – Мы бы дотянули до Колчерстера. – Сейчас нам нельзя показываться особо. Этот военный корабль нас изрядно потрепал. А об этом городишке явно забыл даже сам дьявол, – Энджело усмехнулся, заставив Ребел вздохнуть. Девчонка, низкая и потрепанная, засунула руки в карманы, предварительно поправив портупею с висящими на ней кортиком и револьвером Форхенд-Вадсворд. Кожаная плоская кепка прикрывала глаза, из-за чего половины лица не было видно, а потрепанные ботиночки на всю подошву утопали в портовой слякоти, хотя Ребел и не была уверена, что это слякоть. – Реб, передай плотникам, что они могут приступать. Я вижу, что доски уже несут, – Энджело вглядывался в слабо освещенный газовыми фонарями переулок, где два матроса уже тащили несколько стопок древесины. – Сейчас, – спокойно откликнулась девочка и неспеша пошла обратно к кораблю, где из кубрика уже вышли работники, один из которых крутил на пальце ключи от кладовой. – Юн, Берт, Энджело сказал, что вы можете уже латать. Сейчас, те двое черепах только доползут сюда, – в ее голосе слышалось недовольство, а взгляд из-под тени козырька смерил сначала матросов с досками, которые кое-как забирались по трапу, а после и самих плотников. Отдав распоряжение, она поднялась на мостик и осмотрелась в поисках капитана, однако на верхней палубе его не было видно, и Ребел решила что он, видно, занят записями, и лучше его не тревожить. Девушка прислонила к глазам гогглы и опустила увеличительную линзу, вглядываясь сначала в пустошь, что занимала небольшое пространство за портом, где солнце уже закатывалось за горизонт, а после и в сам город, презрительно оценивая плотно прижатые друг к другу неказистые и полуразрушенные домики, по крышам которых прогуливались тощие кошки. Этот город стал мгновенно противен Ребел, и она мысленно радовалась, что они здесь всего на одну ночь. Ну, может еще чуть дольше, хотя она даже боялась думать, чтобы увидеть Вейстелтаун при дневном освещении. Сидя на носу корабля, Ребел безразлично смотрела кругом. Она сняла кепку и запрокинула голову – небо было бархатно-синим, и по нему плыли редкие перьевые облака, прозрачные в слабом свете новой луны. Все казалось таким трепетным, что девочка невольно залюбовалась. Погрузки тем временем были почти завершены, но плотники еще заделывали пробоины от ядер. Кто-то из механиков проверял аэростат, парусный мастер трудился над грот-парусом, навигатор что-то уточнял у главного боцмана, а два матроса на верхней палубе выметали пыль. В общем, все трудились над тем, чтобы корабль улетел отсюда с первыми лучами солнца. Неожиданно на плечо Реб легла рука, и девочка сразу обернулась. – Ребел, все в порядке? Выглядишь грустной, – вскинув бровь, поинтересовался подошедший капитан. – Нет, капитан Хэйеро, все в порядке. – Может, ты устала? – Возможно. Я не спала… Около дня, – она пожала плечами. Спать не хотелось, однако Реб понимала, что это необходимо. – Иди к себе, – настойчиво сказал капитан, мужчина лет 35-ти, потрепав помощницу за плечо, так что той в свою очередь ничего не оставалось, кроме как кивнуть и молча удалиться в кубрик. Активность на корабле утихла, и лишь два матроса с газовыми светильниками в руках несли вахту, сменяя друг друга на получасовом посту. Дом Джонсонов. Едва Роза открыла глаза, как всю сонливость словно рукой сняло. Девушка села на кровати, четко осознавая, что ей делать, и либо сейчас, либо никогда. Все еще будучи в ночной рубашке, она схватила свою сумку, вывалила потрепанные книги и тетради на стол и принялась думать, что необходимо взять с собой, так как не имела ни малейшего понятия о том, что ей пригодится на корабле. Неуверенно она плотно сложила старый потрепанный плед, последние два пары чистого белья и положила на дно сумки, плотно утрамбовав. Причесав волосы деревянным гребнем, Роуз бросила его следом и снова пробежалась взглядом по комнате. Уже собираясь одеваться, она глянула на стол и поняла, что ей крайне необходима будет книга. Самая любимая книга, которую девушка прочитала уже не один раз. Взяв томик и отправив его в сумку, Джонсон застегнула ремешок и открыла комод, где лежало небольшое количество одежды. Решив надеть самое удобное, что она сможет найти, она вывалила все на кровать, принимаясь разбираться. Потрепанная рубашка от униформы пансиона сразу была брошена в сторону, а вот плотные тканевые брюки, одну из самых новых вещей, она быстро надела на себя, подпоясавшись старым растянутым кожаным ремешком. Подумав, что ночная рубашка была вполне удобной и пригодной для ношения, Роза просто заправила ее в брюки и подвернула рукава. На запястье она надела кожаный браслет с компасом и часами - наследство от деда - а на голову косынку, не позволяющую волосам лезть на лицо. Джонсон погасила лампу, взяла сумку и в полной темноте покинула комнату, как можно тише перебираясь на первый этаж. Из одной из комнат слышался характерный папин храп, и Роза удостоверилась, что он спит и точно не позволит матери услышать какой-либо шум в коридоре. Добравшись до чулана, девушка нашла отцовский нож, слегка заржавевший, но все такой же острый, и слегка покрутила в руке, убеждаясь, что сможет с ним управиться и отправила в сумку. На кухне она выкрала последнюю буханку хлеба, мысленно тысячу раз извиняясь перед семьей, которая явно будет не в восторге от исчезновения еды. Поправив ремешок сумки, косынку и брюки, Роза, уже будучи в прихожей, надела свою единственную обувь – потрепанные сапоги чуть ниже колена на шнуровке, которые Джонсон постоянно чинила и отмывала от грязи, так что, несмотря на возраст, обувь выглядела вполне сносно. Задрав голову к потолку, девушка глубоко вдохнула, открыла дверь и покинула дом. Только когда с тяжелым глухим щелчком та захлопнулась, она выдохнула, быстрым шагом направляясь в Старый Порт. Петляя по узким улочкам, Роза то и дело оглядывалась назад, так как ей все время слышались шаги или чье-то дыхание и девушка заметно нервничала, по неосторожности наступая в лужи или спотыкаясь о разбитую дорогу. Когда она, наконец, достигла портовой площади, то на секунду замерла, увидев, КАКОЙ корабль там пришвартован. Дирижабль с фюзеляжем от самого настоящего фрегата был настолько величественен со всеми его снастями, канатами и парусами, что от него было невозможно оторвать взгляда. Ближе к корме располагались большие паровые импеллеры, бледно отражая свет фонарей и луны своей металлической поверхностью. Прищурившись, Роза посмотрела на бок фюзеляжа и прочитала имя корабля. «Виктория Хантер», гласили золотые буквы на красном дереве. Где-то в голове Джонсон мелькнула мысль, что это был вовсе не военный корабль, однако все сознание искательницы приключений было занято видом «Виктории», так что здравый смысл вновь был отодвинут куда подальше. Отвлекшись от созерцания паробля, Роуз, стараясь держаться в тени от стопок коробок или телег, медленно приближалась к причалу, чтобы продумать, как ей попасть на корабль. Присев за пустой ящик, та снова внимательно осмотрела корабль, и тут ее взгляд упал на швартовы. На толстый канат над пропастью, единственную связь корабля и суши. С долей ужаса Роза поняла, что ей придется лезть именно так, ползти к борту вцепившись в канат. Но забраться было еще половиной беды - девушка заметила вахтеров, один из которых дремал, надвинув козырек на глаза, а второй бродил по палубе, бесцельно осматриваясь. Девушке ничего не оставалось, кроме как на полном готове ждать любой возможности проскользнуть на палубу. А ждать пришлось прилично. Минут через двадцать вахтеры сменили друг друга, а за это время в голове Розы созрел план, заключавшийся в том, что бы после проникновения на верхнюю палубу сразу спускаться в трюм, оставив разведку обстановки на потом. Так как девушка смутно представляла, как может выглядеть корабль изнутри, то она учитывала еще и время поиска спусков. Наконец молитвы Джонсон были услышаны, и один из матросов зачем-то ушел в кубрик. Не теряя ни секунды, девушка бросилась к канату, поправила сумку и крепко вцепилась в него руками, а далее переступила его и перевернулась спиной вниз, повиснув на нем, как коала. «Главное – не смотреть вниз…» – сглотнула девушка, запрокинув голову, и поползла по канату к борту, наблюдая, не появился ли вахтер на палубе. Достигнув борта, Роза кое-как перевалилась через ограждение и притаилась за тумбой, к которой канат крепился. Она снова внимательно осмотрелась: второй матрос спал, первого до сих пор не было видно, и, немного успокоившись, Роза двинулась по палубе. Сердце бешено колотилось в ее груди от волнения и страха быть пойманной, но однако поступающий в кровь адреналин толкал ее вперед. Наконец на глаза попался широкий решетчатый люк, определенно указывающий на то, что это прямой путь в трюм, так что она поспешила приподнять его и заглянуть внутрь. Было темно, но по немного затхлому запаху девушка поняла, что это то, куда ей нужно. Джонсон бросила последний взгляд на Вейстелтаун, понимая, что она может уже и не вернуться. С какой-то особой нежностью она осмотрела темные домики и опустила взгляд на пристань. Там, ухмыляясь, стоял Роберт. Недолго думая, девушка показала другу язык и нырнула в люк, приземлившись на какой-то ящик, и тихо закрыла за собой крышку.