Красная нить

- Мей-сама, Мей-сама! Не каждый день увидишь Анбу Тумана, бестолково мечущихся по Конохе. Какаши откинулся обратно на теплый, нагретый июльским солнцем, камень, и улыбнулся. Мизукаге часто бывала в Листе, и он знал, что через несколько минут они увидятся. Заслышав шорох - ее длинное платье мело по земле, как всегда, Какаши приподнялся на локтях и оглянулся. Он часто видел Мей, но каждый раз ее красота била по нему, причиняя почти реальную боль. Вот и сейчас он не мог оторвать глаз от приближающейся женщины. В этот раз Мей распустила свои роскошные медно-рыжие волосы, и они окружали ее шелковистым водопадом, синее платье почти ничего не скрывало, а ее глаза... Как и всегда, Какаши утонул в их зеленом омуте. Раздался звонкий смех, и Хатаке, встрепенувшись, с удивлением посмотрел на Пятую. - Прости, но у тебя было такое выражение лица, как-будто ты увидел Ками-саму, - разрушила всю прелесть момента Мизукаге, плюхаясь рядом с ним и ойкая - с размаху садиться на камень было не лучшей идеей. Какаши тихонько, чтобы не дай Ками услышала Мей, фыркнул. Какое-то время они лежали рядом, наслаждаясь спокойствием и обществом друг друга, когда невдалеке послышался вопль "Мей-сама!". Мгновение - и вместо Пятой Мизукаге рядом с Какаши сидит Паккун. На крышу дома приземлился Анбу в маске крота и, оттолкнувшись, запрыгнул на соседнюю крышу, пропав из поля зрения. И как раз вовремя - Мей развеяла технику и молча ударила в то место, где секунду назад лежал Какаши. Несколько минут Хатаке уворачивался от ударов Пятой, используя свой шаринган, а потом, изловчившись, схватил ее за руки. Оба тяжело дышали; волосы Мей торчали в разные стороны, щеки раскраснелись, и вся она была такой сердитой, что Какаши едва удержался от поцелуя, и то, только потому, что знал - поцелуй он Мизукаге сейчас, в ход пойдет лава, а не кулаки. Притянув Мей к себе, Какаши молча обнял ее. - Никогда, слышишь, никогда больше не превращай меня в эту ужасную собаку. Можешь отпустить, - голос Мизукаге был почти спокоен. Какаши повелся и отпустил ее. Мей тут же повалила его и уселась верхом, весело сверкая изумрудными глазами. Платье Пятой задралось, и Хатаке протянул было руки к ее белоснежным бедрам, но Мей удержала его руки и завела их за голову. Глядя прямо в глаза (глаз, но не существенно) своему возлюбленному, Мей сладострастно поелозила по нему и, наклонившись, провела цепочку поцелуев от виска до шеи. Она знала, что маска - это хенге, и Какаши все чувствует. На его шепот "Не здесь, нас могут увидеть", она ответила насмешливой улыбкой. Когда Мей наконец оторвалась от мужчины, он весь горел, а под животом красовался красноречивый бугор. Удовлетворенно улыбнувшись, Мизукаге легко поднялась и направилась к резиденции хокаге, бросив через плечо: - Попроси у Пятой миссию в Тумане. Отправляешься со мной, ждать не буду. Какаши закатил глаза: - И за что ты свалилась на мою голову?! - Чтоооо?! - Я так рад, что наши пути пересеклись, и красная нить связала нас навечно. Я все еще недоумеваю, что такая роскошная, красивая и умная женщина, как ты, нашла во мне, - скороговоркой пробормотал Какаши вызубренную наизусть фразу из книги "Icha Icha Tactics" Джирайи-сана Она отвернулась, и поэтому Хатаке не увидел счастливой улыбки Мей. Захотелось ответить так же красиво и цветисто, но, хоть Мизукаге и была романтичной натурой, зачитывающейся женскими романами, ничего на память ей не пришло, и пришлось импровизировать: - Я проведу свою жизнь с тобой, а если у тебя есть возражения - ты знаешь, куда их засунуть. Не опаздывай. Какаши застонал. Ему опять придется мямлить под насмешливыми взглядам Цунады-самы и Шизуне-сан, пока Пятая не смилостивится, и не отправит его сама в Туман.

***

- Цунаде-сама, отправите Какаши, как обычно, хорошо? И я, эм...прочитала уже ТУ книгу, - Мей положила на столик перед Хокаге книгу в яркой мягкой обложке с надписью "Icha Icha Baiorensu" - Хорошо, Мей-сан. Шизуне, позаботься о том, чтобы госпожа Мизукаге получила "Icha Icha Tactics". Удачного пути! Какаши даже не догадывался, ЧТО разгневанная женщина с ним сделает. Не догадывался и про то, что его слова о красной нити были правдой.