Прелюдия длинною в жизнь

Яспер Силлессен садится на кровать, которая бесшумно прогибается под весом его тела. Хорошая вещь. Чуть ли не единственная хорошая вещь в Бразилии, которую он почти ненавидит после проигрыша на матче с Аргентиной. Да он вообще не очень-то в ладах со всей Латинской Америкой. Перед взором возникает бутылка виски, трясётся из стороны в сторону, да так элегантно, что на несколько мгновений кажется, будто она красуется перед голкипером. Только потом до воспалённого сознания доходит, что она делает это не самопроизвольно, а прямо из-за стеклянного сосуда, наполненного такой рыжей жидкостью – почти как цвета их сборной – доносится лаконичный вопрос: — Будешь? Яспер окончательно обмирает. В голове стадом зебр проносятся предложения, подгоняемые огромными, как глаза удивлённого Месута Озила, вопросительными знаками. Где взял? Как пронёс? В заднице что ли? Почему делится? Вопреки полосатой чёрно-белой фурии, отчаянно ворошившей его мысли, вратарь принимает равнодушный вид и кивает, будто делает соседу одолжение тем, что сейчас надерётся с ним в щи. Или в стельку? Или в стельку в щах? Неважно, впрочем. Он немногословен, крайне немногословен. Он строен, достаточно высок. Он обладатель светло-русых волос, глаз такого чистого янтарного цвета, несколько пижонского западноголландского акцента и классных яго… плеч. Силлессен не любит долгие паузы в разговорах, но молчание не угнетает, если один из молчащих чем-то занят: например, достаёт бутылку и стаканы. Такие успокаивающие, обнадёживающие действия. — За наше будущее третье место, за будущее чемпионство немцев и за разодранный в кровь анус аргентинской сборной, — скороговоркой проговаривает вратарь, едва пальцы чувствуют холод стакана, такой контрастный в сравнении с окружающей жарой, напоминающей бабушкин свитер и лекарство от простуды. Они чокаются, выпивают. Температура тела, кажется, подскакивает, и алкоголь бьёт в голову, как в набат. — Джоэл? — Да? — Яспер ушами ловит моментальный ответ, глазами – вопросительный взгляд собут… собеседника. — Просто хотел убедиться в том, что тебя так зовут. Мало ли, — голкипер совершенно по-дурацки улыбается и разглядывает рыжую, почти ржавого цвета жидкость, болтающуюся на дне стакана. — Нравишься ты мне, Джоэл. Яспер ничего не слышит в ответ, но он чувствует испытующий взгляд Джоэла, который протыкает его мысли насквозь. Игривое воображение рисует перед ним картину Велтмана с немного прищуренными глазами и кривой, самоуверенной усмешкой. Съедаемый любопытством, голкипер отрывает взгляд от дрожащей в бокале жидкости и бросает его своего товарища, но, к его удивлению, он не видит того, что ожидал; Велтман просто сидит, вытянув ноги и смотря наверх, всем своим видом выражая мечтательность, что унесла его еще до того, как Яспер сделал свое маленькое признание. — Ммм... все мы хорошие ребята, — протянул "мечтатель", до которого только дошел смысл тех звуков, что издал вратарь. Должно быть, скорость звука уменьшается при перемещении сквозь бабушкин свитер в курином бульоне. Силлссен сам удивляется тому, что ответ собрата по сборной кольнул его иголкой разочарования. Стандартный ответ кажется ему оскорбительным. Возможно, это потому, что собу... товарищи в таких милых ситуациях склонны к более эмоциональным речам. Просто не хватает еще пары рюмок, а потом и до поцелуев недалеко. Дружеских. — Ясперёнок, а ты не думал о том, как я пронес бутылку? — голос Велтмана дошел до слуха "Ясперенка" куда быстрее. Должно быть, бульон начал испаряться. — Странный вопрос... — бормочет Силлссен себе под нос. — Как-то не особо... — Не думать о таком - упущение. Хотя, готов поспорить, ты не догадаешься, как это сделал. Но я тебе сразу говорю, это принесло мне немало боли. — Это было непривычно? — Не совсем. — Ты что ли трахался с мужиками? На этом вопросе вратарь остается, а ведь он только хотел невинно намекнуть о предположении "пронес бутылку в заднице". Звонкий, слишком звонкий для этой сдавленной атмосферы смех дает ему понять, что собутыльник все же понял намек. — Да. Я отдирал вратарей, которые пропускали пенальти всяким там Месси... У меня сложилась традиция. Вполне принципиальная традиция. Вот если хоть один раз не сделаю все по своему уставу, так сразу спать не смогу, а здоровый сон нам очень важен. Ты же понимаешь это? — Я понимаю... — протянул голкипер, чей пик-ап начал играть далеко не ему на руку. — Но если ты и сейчас не пропустишь свой ритуал, то не выспимся мы оба, а дальше синяки под глазами, все дела. Ну, плохая игра и еще... — Боль в пятой точке. Да ладно, тебе все равно стоять, а мне, возможно, сидеть. Давай сделаем так, чтобы наша сборная не пострадала, м? Доводы "носителя спиртного" кажутся вполне резонными. Да, черт, они гениальны! Или здесь действует легкий шлейф хмеля? — Тогда давай я сяду к тебе на колени, — Яспи вполне вдохновила идея пребывания в роли пассива, и в его глазах заплясали чертики кубиков «Магги» - спонсоры сегодняшнего бульона. —Нет, чувак, ты не понял. Я буду тебя отдирать в наказание, так что сразу вставай рачком, — на лице Велтмана проступает угрожающая усмешка, которая больше похожа на оскал. Яспер, недолго думая, встает раком на постели. А как же еще? Это единственное правильное наказание за идиотизм. Хотя... — А поцелуи? — А может штаны снимешь? — Зачем? Сначала поцелюлички! — Иди в жопу... — Ой! Мы меняемся местами?! — Нет, милый, этого ты не дождешься... Весь этот диалог проходит в странных детских тонах, что присущи даже не пьяным, а, скорее, трехлетним наркоманам, да не приведи Господи в мире появиться такому явлению. Яспи приходится встать, чтобы избавиться от лишнего, то бишь тряпок, которые при желейной погоде вообще не к месту, а с сексом они вообще расходятся в разные стороны. Джоэл помогал ему, как мог, периодически пощипывая Яспера везде, где только оттягивалась его упругая кожа. — Что ж ты такой весь подтянутый? И пощупать нечего! — Извини, блин, сиськи еще не выросли! — О! Зато ТАМ все нормально! — ТАМ все просто отлично. — Сейчас проверим, ты не беспокойся! Яспер наигранно фыркнул и снова встал раком, старательно разведя накаченные ноги в стороны. — Ну что ты оттопырил свою гуску, курочка? Иди сюда, я тебя ласкать буду, — Велтман обхватил руками ноги вратаря, зачем-то упираясь в его пятую точку щекой в тщетных попытках оттянуть Силлесена от подушки, за которую он так же отчаянно схватился, как и Джоэл за "нечегопощупачное" тело. Через несколько минут, а может и секунд этой борьбы Силлсен очень эпично садится на лицо страстного борца за ласки, нелепо хлопая ресницами и мало чего понимая. — Нет, чувак, это слишком откровенная ласка. Вот на лица друг другу мы садиться не будем, а просто полижемся сверху. Где-то в районе наших прелестных уст, — кряхтит Велтман, высвобождаясь из-под горячего плена ягодиц голкипера. — Извини, че-то заклинило, — Яспи странно хихикает, явно достигнув свой замысел и великодушно приподнимает свои булочки с лица товарища. — Может, пойдешь умоешься? А то ты только что был в заднице, а целоваться после этого не гигиенично. — У нас вся команда в заднице, так что... — Остальные тоже трахаются? От переизбытка интереса Силлесен падает на Велтмана, но на этот раз лицом к лицу. Ну, и что ж греха таить? Целуются они неплохо, все по старым-добрым традициям: прикусывают губы, втягивают то нижнюю, то верхнюю, пикантно проводят языком по контуру губ и заталкивают его внутрь... Ну, сколько раз можно описывать одну и ту же ерунду в постельных сценах? — Не щипай меня, — немного раздраженно мычит Яспер в губы Джоэла. — Что? Неужели твои кости такие чувствительные? — удивляется Велтман, судорожно хихикивая и немного задыхаясь от всех этих многочисленных действий, что ему приходится выполнять своим милым ротиком. — Слушай, если ты вообще не умеешь доставлять удовольствие во время прилюдии, то ну ее в Западную Сахару. — Тут так же жарко, так что... — Да ты садист! У меня будут синяки! — У тебя закрытая форма, тем более, что во время игры все будут заглядываться только на твои мешки под глазами. — Ты так говоришь, как будто я больше никуда кроме игры и тренировок выходить не буду. — Конечно, нет. У тебя будет слишком болеть твоя милая попка. Не беспокойся, оно того стоит, — с этими словами парочка перевернулась, и Силлссен оказался сверху. Не очень довольная физиономия вратаря могла бы очень даже омрачить весь кайф Джоэлу, если бы он не приподнялся так, что его аппетитная пятая точка оказалась в районе члена Велтмана. Джоэл охнул от внезапного наслаждения, что накатывает его тело, когда он чувствует непринужденные движения голой попки вратаря сквозь ткань своих еще не снятых брюк, но вскоре хочется и продолжения, а я брюках это никак не сделаешь. — Наконец-то моя красавица решила одарить меня божественным видом на свой фарфоровый торс и на божественный орган. — Красавица с органом? Что ты делал, когда отдыхал в Тайланде прошлым летом? — язвительно отвечает запасной на ироничные слова вратаря, что сопровождались не менее ироничным тоном. — Я... Нет, ты слишком извращенец, и мне трудно с тобой соревноваться в этом. Кстати, все не так уж и плохо. Орган у тебя средний, мне больно не будет. Ты знаешь, я как-то подумал, что он будет чуть больше. Ну прям совсем, а то так совсем не кошерно. Знаешь, некоторые думают, что парни становятся геями из-за того, что у них в штанах все худо. Я начинаю в это верить. Силлсен сам кайфует от этого прелестного потока искусной желчи, но, когда он понимает, что это слишком, а унижать партнера, тем более незаслуженно ни к чему хорошему не приведет, он осекается. Да мало ли, как он его отдерет? Или не отдерет вообще, а это куда большая катастрофа! Силлсен вглядывается в лицо товарища, и его взгляд натыкается на презрительно приподнятую бровь. — Сейчас будешь облизывать этот очень маленький член. Я думаю, он отлично устроится в твоем далеко не компактном ротике. — Лааадно, я... У тебя все отлично. Честно! — Я тебе расскажу как все это делается, не очкуй. — ОЧКОвать я сегодня точно буду, — протянул вратарь, подражая выражению лица товарища. — Все, герой, вставай! — На колени? — Нет, раком. Ты еще не дорос до работы ртом. Вратарь немного нехотя принял свою любимую, судя по упорству, с которым он из нее выходил, позу. — Прошу, — улыбается Яспи, хотя его улыбка и не замечена при действии столь прекрасного зада. — Спасибо. Велтман с довольным видом развел половинки Силссена и очень опрометчиво собрался ворваться внутрь сразу же своим достоинством. — ТЫ ЧТО ЛИ ПОРНУХИ НАСМОТРЕЛСЯ? — Нет, я просто следую инстинктам... — А ты знаешь, что будет, если я тоже сейчас последую инстинктам? — Бедная бутылка... мы же еще не допили, а эта фигня крайне дорогая! — Сейчас свое пойло будешь в качестве смазки использовать. — А, ну если такова твоя прихоть... С этими словами Велтман садистски улыбнулся и вылил немного спиртного на пострадавшую зону на пятой точке Силлсена. — ААААА! Ты идиот? — Ты сам попросил... — Так, ты ничего не воспринимаешь всерьез, а только дурачишься! На лице Силлсена выступило неподдельное негодование. Скольких сил ему стоило это признание, особенно после столь явного провала его сборной, в чем он принял непосредственное участие, но объект его обожаний превратил все это в каламбур. — Яспи, что же ты так вспыхнул? Глаза блестят, щечки красные.... Так нельзя! — Велтман так и продолжал странновато улыбаться, а Силлсен читал в этой улыбке только издевку, не подозревая, что за ней скрывается на самом деле. — Слушай, иди. Мне сейчас не до тебя. Это все весело, но после этого "веселья" мое настроение окончательно упало. — Ты ждал, что я тебя утешу, а вышло наоборот? — Джоэл нежно дотронулся до дрожащего подбородка своего товарища кончиками пальцев, заставляя Силлсена смотреть ему в глаза. — Да, я именно этого и ждал, а для тебя это просто способ развеяться после игры... Десерт после пьянки! Ты не думай, что мне сейчас приятно истерить, как маленькой девочке, но... Чертов алкоголь! Но ты для меня значишь больше, чем весь этот пафос. — А я тебе обещаю, что ты будешь вспоминать этот вечер с улыбкой, — Ветлтман приблизился к своему товарищу вплотную и обвил его шею руками. В этот момент сердце Яспера было готово вырваться из груди и он понял, что всем этим скрывалась истинная нежность. Как же они похожи в своих способах скрывать чувства!