Сейчас или никогда

Его погруженная в комфортный полумрак огромная квартира сегодня выглядела заброшено и пустынно, что было весьма странно, учитывая, что Майк всего-то перекантовался тут пару ночей. И, тем не менее, Харви впервые в жизни чувствовал себя совершенно одиноким. Не потрудившись переодеться после тяжелого рабочего дня, он просто рухнул в удобное широкое кресло на своем безразмерном балконе и, водрузив рядом на столик графин со скотчем, сидел и смотрел на никогда не спящий город. Прошедший день оказался хоть и несколько суматошным, но принесшим огромное удовлетворение. Как он ни отказывался признать очевидное, правда была такова, что без пацана его работа эти месяцы не приносила столько радости, как раньше. И хотя предостережения и опасения Джессики имели под собой достаточно твердые аргументы, он понимал, что готов и рад рискнуть. Снова. Формально Майк теперь подчинялся Луису, но, нравившийся Харви в последнее время все больше, этот финансовый гений добродушно позволил бывшим партнерам иногда вести совместные дела. Если бы не позволил, Харви бы все равно отвоевал пацана себе, но лишний раз конфликтовать с Луисом почему-то теперь совсем не хотелось. Отхлебнув скотч, он поморщился, ощущая где-то в висках первые признаки головной боли. Теперь, когда напряжение постепенно спадало, а голова очищалась от бесчисленного количества мыслей по всем новым делам сразу, он ощущал опустошение. Последние несколько дней взбаламутили нечто в его душе, чему он никак не мог дать определение. С одной стороны, ему крайне не хотелось вмешиваться в эту заварушку между тремя сопливыми балбесами - Майком, Рэйчел и Логаном, с другой впервые в жизни возникшая потребность помочь близкому человеку в личных проблемах привела его в крайнее недоумение. Возможно, он стареет, позволяя всей этой сентиментальной херне занимать место в его голове, иначе как объяснить странное облегчение, наступившее когда Донна сообщила, что Майк готов дать Рэйчел еще один шанс и еще большее, когда он, наплевав на все будущие финансовые вливания от Сандерс интернейшнл, с таким удовольствием заставил Логана подписать соглашение о расторжении сотрудничества. Допив порцию янтарного напитка, он налил себе еще. Последний вывод требовал еще большей смелости, а, следовательно, большего количества дурмана. Вся эта канитель с Майком и Рэйчел и его более одинокая после ухода Майка квартира породили внутри еще одну непростую мысль. Он словно всю свою жизнь куда-то бежал, к чему-то стремился, и теперь, когда добился всего, чего хотел, чувствовал внутри лишь безликую пустоту. Донна снова обвинила его в эмоциональной недоразвитости и была права. Он, как машина, поднимается по утрам, накачивается кофе и идет в свое королевство зарабатывать миллионы себе и другим, приходя за полночь чтобы на следующий день начать все сначала. И сейчас, когда в нем в кои-то веки проснулось что-то от живого человека, он с горечью понимает, что все его скудные эмоции направлены на решение проблем, пусть и достаточно близких, но все-таки отчасти чужих людей. Донна говорит, он просто безнадежен. Мысли метнулись к его бессменной помощнице, и Харви снова добавил в свой стакан немного храбрости. Самая сложная часть. Должно быть, он действительно стареет и становится слишком уязвимым, потому что ловит себя на том, что несколько раз за последние дни его мысли возвращались к ней, снова и снова, и в ней, как в зеркале, он видел себя. Она была столь же одинока, столь же погружена в никогда не кончающуюся работу и также решала чужие душевные проблемы. В одиночестве своей квартиры он коротал время с душевно разбитым Майком, в одиночестве своей она успокаивала безутешную Рэйчел. Прошло уже больше десяти лет их совместной работы, и ничего не изменилось. Они по-прежнему оставались лучшими друзьями, по-прежнему работали по 12-14 часов в сутки и по-прежнему имели слабое представление о нормальном отпуске и другой, внеофисной жизни. В последнее время он с грустью подмечал новые морщинки под ее глазами и несколько осунувшийся овал лица. Она все еще была неотразима, но где-то в глубине души ему было больно видеть, как она теряет последние годы своей молодости, организовывая его жизнь и проводя одинокие вечера в своей крохотной квартире. Они словно два изгоя, не нужные никому и равнодушные ко всем и всему за пределами их крохотного мира. Он вдруг с горечью задался вопросом, насколько она довольна своей нынешней ситуацией, погружена ли по уши в работу без потребности растрачивать себя на что-то другое или наоборот плачет по ночам от одиночества и безысходности. Возможно, стоит ей посоветовать найти кого-то, завести семью и детей и бросить, наконец, это недостойное ее талантов занятие. Возможно, оторвись она от него, ей бы удалось начать заново работу в театре, где, как он успел уже убедиться, было ее истинное место, ее истинное призвание. От этих мыслей внутри противно шевельнулся эгоистичный голос собственника. Ему претит сама мысль, что, входя в офис, он когда-то перестанет видеть ее на рабочем месте, что кто-то из мужчин прочно войдет в ее жизнь и отнимет ее у него, наградив детьми и всеми вытекающими оттуда проблемами. Это несправедливо, упрямо твердил рассудок. Иначе никак, настойчиво возражало сердце. Сердце. Есть ли оно у него вообще? Скотч совсем не прибавлял ни смелости, ни облегчения, одиночество и тишина наваливались, давили, и вот он уже поднялся с места, сгреб со спинки кресла брошенный туда ранее пиджак и пошел прочь - куда угодно, только подальше от своей квартиры, в которой, казалось, даже стены осуждали его за такую никчемную жизнь. Выйдя в прохладу весенней ночи, он тут же понял, куда направится. Дома находиться было просто нестерпимо, бродить по улице не было смысла, от Майка не было никакого толку. Единственный человек, который может хоть как-то помочь ему выбраться из этого лабиринта неопределенных чувств и упущенных возможностей, разобраться в этом чертовом дерьме, которое творилось к него в голове, - только тот, кто сам находится в подобной ситуации. Она. Поймав такси, Харви без труда добрался до ее района и, выбравшись из машины, какое-то время стоял в нерешительности, глядя на знакомое окно. Имеет ли он право вторгаться в ее внерабочую жизнь, выливать на нее еще и личные переживания, просить нянчиться с ним в одиннадцать вечера, разбираясь в его убогих эмоциях, когда она только вчера занималась подобным, приводя в себя Рэйчел. Гнетущее чувство внутри усилилось, требуя разрядки, моля о внимании, и, обозвав себя черствым эгоистом, он набрал ее номер. Ее голос раздался после второго гудка, словно она знала, что он придет, без слов понимая, что мучает его и как от этого избавиться. Харви вошел в подъезд и нерешительно поднялся на второй этаж –она уже стояла у открытой двери, и он невольно улыбнулся. В последний раз он видел Донну в домашнем облачении десять лет назад, в ту самую ночь, когда все началось и закончилось, но тогда она была уверена, что он заявится сразу же, как только подпишет бумаги об увольнении, а потому ее одежда походила на домашнюю лишь отчасти. Сейчас на ней спортивные брюки и футболка, волосы убраны на макушке в хвост - она выглядела просто, необычно и очень располагающе. Засмотревшись на такую необычную Донну, Харви не сразу заметил ее удивленно–выжидательный взгляд. -Прости, что нагрянул. Могу я войти? Отойдя в сторону, она пропустила его вперед и закрыла дверь. -Я пью чай и смотрю телек. Налить тебе что-нибудь? -Воды, пожалуйста. Удивленно приподняв брови, она не сказала ни слова и спустя минуту принесла стакан с водой и поставила его на тумбочку. Тяжело опустившись на диван перед телевизором, он молчал, не зная, с чего начать. Присев рядом, Донна приглушила звук телевизора и терпеливо ждала. Спустя несколько минут он все еще не произнес ни слова, невидящим взглядом уставившись на происходящее на экране, казалось, глубоко в своих мыслях. -Что стряслось, Харви?-осторожно спросила она, почти невесомо опустив ладонь на его запястье. Очнувшись, он повернулся. -Ты когда-нибудь думала о детях, Донна? Он никогда не видел выражения большего шока на ее лице. -Ты что, обкурился? –ошеломленно прошептала Донна, участливо, словно больного, оглядывая своего гостя. -Нет, правда, Донна, скажи мне. -Ты такой странный,-опасливо пробормотала она. -Ответь на чертов вопрос, что тут такого странного,-раздраженно выдохнул он. -Допустим. -Допустим? И когда ты собиралась приступить? В сорок пять? Пятьдесят? -Да что на тебя нашло? -В чем смысл твоей жизни, Донна? Ты каждый день идешь на работу, копаешься в бумажках, изо дня в день растрачиваешь попусту свой талант на такого эмоционально убогого как я, а вечером возвращаешься сюда, чтобы из года в год сидеть и смотреть фильмы? К его удивлению, она не расстроилась и даже не рассердилась. Сочувственно окинув его взглядом, она придвинулась ближе и вкрадчиво, словно у маленького растерявшегося ребенка, спросила: -Что с тобой, Харви? Откуда такие мысли? Выглядишь таким измученным. -В этом вся ты, Донна. Я спрашиваю тебя о твоей жизни, а ты пытаешься излечить меня. Ты когда-нибудь задумывалась, что нужно начать жить для себя? -Периодически я думаю об этом,-спокойно ответила она, отпивая глоток чая. –Но потом понимаю, что мне и так вполне комфортно. В конце концов все мои попытки жить для себя оканчивались неудачно. С чего тебя стали мучить эти мысли? Осушив стакан воды, он откинулся головой на спинку дивана и уставился в потолок. -Возможно, вся эта канитель с Майком и Рэйчел, и то, что мы по одиночке решали их проблемы. Куда мы бежим, Донна? Для чего живем? Я могу купить все, что захочу, но есть ли в этом смысл, если, приходя домой, я просто валюсь с ног и завтра начинается все сначала? -Тебе не в чем себя упрекнуть, Харви,-мягко возразила она, откинувшись на спинку рядом с ним.-Ты пробовал со Скотти. -И ты сказала, что это безнадежно. Почему? Потому что я эмоционально недоразвит? –в его голосе послышалась горечь. -Прости меня, Харви. Я иногда слишком резка, но я действительно так думаю. В этом, возможно, не твоя вина. Мы не должны быть все одинаковыми. Представь, что недостающая часть твоей эмоциональности перешла ко мне –я иногда просто клокочу от переполняющих чувств,-усмехнулась она. -И это лечится? Как-нибудь я могу это исправить? Научиться чувствовать что-то и не бесить так близких людей? Тебя в частности? Вздохнув, она задумалась, очевидно подбирая правильные слова. -Я не знаю. Возможно, ты уже учишься, раз убедил Майка вернуться к Рэйчел даже несмотря на то, что она совершила. Особенно учитывая твой печальный опыт из детства. Ты на верном пути,-тепло улыбнулась она, слегка сжав его руку. -Расскажи о себе, Донна. Как ты живешь, когда не одета в свою дизайнерскую броню и эти огромные шпильки? О чем думаешь, о чем мечтаешь? Донна замолчала. Допив чай, она поставила кружку на журнальный столик и, повернувшись к нему, с грустной улыбкой посмотрела ему в глаза. -Я уже давно не мечтаю, Харви. Мне нравится моя жизнь. Приходя домой, я просто принимаю душ и забираюсь с книжкой в кровать. Времени на другое особо не остается - мой босс –сущее чудовище и редко отпускает с работы вовремя,- этими словами улыбка достигла ее глаз и зажгла их теплом и светом. -Я отнимаю у тебя всю твою жизнь. -Ты даешь мне другую. И она меня устраивает. -И ты никогда не хотела большего? Приходить не в пустой дом, а к кому-то, кто тебя ждет? Он выводил ее из равновесия каждым своим вопросом, словно пытаясь достучаться сквозь ее кокон видимого благополучия. Он не дурак и тоже умеет читать между строк. С трудом сохраняя самообладание, она поднялась и подошла к окну, усевшись на подоконник, очевидно, чтобы не дать ему возможность прочитать что-то по ее лицу и влезть в ее мысли. Он вновь почувствовал себя виноватым и, поднявшись с дивана, торопливо подошел к ее слегка съежившейся фигуре. -Прости меня, Донна. Я просто хочу разобраться в этой галиматье, что происходит у меня в душе. Жизнь будто потеряла весь смысл, чувствую себя крайне паршиво и поэтому подумал, что ты можешь помочь. Ты же всё всегда знаешь,-последняя фраза была произнесена с настолько теплой улыбкой, что она ощутимо расслабилась и осторожно посмотрела ему в глаза. -Я не знаю, как тебе помочь, Харви. Я привыкла жить так же, как и ты, и меня это устраивает. Так гораздо легче, чем что-то ожидать, о чем-то мечтать, надеяться. -Но тебе сорок. Еще немного, и часть мечтаний окажутся неосуществимыми. -Спасибо, что напомнил мне о моем возрасте,-саркастично заметила она.-Значит, буду тетей. Я отличная тетя, кстати, - дети Эммы меня обожают. -Никак не хочешь признать, что тебе не хватает чего-то, да?-не сдавался он.-Тебе не приходило в голову, когда ты носилась с Рэйчел и знала, что в этот самый момент я нянчусь с Майком, что мы оба эмоционально убоги? Что мы в состоянии только решать чужие проблемы, а свои не в состоянии не то что решить, а даже признать их существование?! Да проснись же, Донна, скажи что на самом деле тебя тревожит! Мы же друзья. -Я что-то не поняла,-с жаром начала она.-Ты пришел сюда играть при мне роль психоаналитика или попытаться решить свои проблемы? Оставь в покое мои желания, Харви, и сосредоточься на своих,-устало закончила она и, соскочив с подоконника, попыталась пройти мимо. Он не понимает, что делает, совершенно не отдает отчета, его мысли лихорадочно раскручиваются в голове подобно туго натянутой пружине, одна за другой ложась в ячейки и выстраивая более или менее ясную картину, выявляя и подсказывая порывы и желания, и внезапно он осознает, что ему сейчас нужно больше всего. Хватая ее за руку, он тянет ее на себя, встречая испуг в ее глазах. -Я делаю, как ты просила,-заявляет он, держа мертвой хваткой ее руку.-Сосредоточиваюсь на своих. В ее глазах уже не испуг, а паника, ее рука пытается вырваться из его крепкой хватки, лицо принимает совершенно беспомощное выражение, но он снова думает только о себе, не позволяя ей это, а, может быть, он наоборот думает о них обоих. Его губы тянутся к ее губам, но он не в силах оторвать взгляда от ее полных страха и смятения глаз, с трудом регистрируя слова, которые шепчут ее губы. -Не надо, Харви. Это все испортит. Пожалуйста, не надо. -Мы просто ходячие роботы, Донна. Я хочу рискнуть. Я хочу жить,- с этими словами он сократил последние дюймы оставшиеся до ее лица и отчаянно прильнул к ее губам, встречая их настойчиво сопротивление, безуспешно пытаясь проникнуть языком в ее рот –ее тело ощущалось словно натянутая до предела струна, ладони изо всех сил уперлись в его грудь –казалось, она из последних сил хватается за единственный, уже призрачный шанс оставить все как было, но ей не устоять- его руки с силой сжимаются на ее талии, и вот уже ей некуда бежать, негде спрятаться, она тонет, теряя последние остатки своего упрямства и гордости, растворяется под его мощным напором, забыв о правилах и условностях, уступая его желанию, готовая как всегда сделать все для мужчины, давным-давно занявшего самое важное место в ее сердце. Погружаясь в ее наконец приоткрытые губы, он еще крепче сжал ее объятиях, ощутив, как тяжелый груз, висевший на душе в последнее время, постепенно испаряется в никуда, а сердце наполняется теплом и легкостью. Им столько еще предстоит осознать и изменить, но сейчас, держа в объятиях самую прекрасную женщину на свете, он пока только понимает, что на верном пути, и на сегодня этого достаточно. ***