Забыться в счастливом прошлом

Спокойной ночи, сладких снов. Усни, малыш, и будь готов. В тени развалин, в старом замке Спит старый Мародер. Его душа отважней стали, Его позор – его семья. Друзья ему главнее стали, Друзья, а не семья! В душе он чист, словно младенец. Не ведал ничего. И он бредет, как поселенец, В гостиной дома своего. Позор для матери, не выбравший дорогу, К которой все веками шли. Клеймо предателя уж светится в крови. Какие ценности отринувший свободу познает для себя? Улыбку брата, добрую заботу, но друга не забудет – никогда. Средь всех дорог он выбрал эту, Не смей его винить, позор отца. Он чище был, и глубже, и честнее Любого вашего «невинного агнца». Он был улыбкою Фортуны, Дар магии, веселый черный пес. Он был, наверно, лучшим другом. Для всех времен, хоть счастья – с гулькин нос. Он был жесток, но не был жестким, Не причинял он боли никогда. Такой, чтоб сердце обливалось кровью – - Не причинял он, слышишь, никогда! Он был красив, самоуверен, Как будто Счастья лепесток. Он был любим, не был смиренным, Ведь быть смиренным – не стезя его. Он был веселым самодуром, Что гнал по жизни, не сбавляя шаг. Он никогда не стал бы значимой фигурой – - Зачем, он был вернее всех и так. Он был животным, был нетерпеливым. Вторая сущность – крупный черный пес. Бродяга мог быть справедливым, И так мне жаль, что жил он невсерьез. Он мчался в Жизнь, Судьбу перегоняя, Мечтал о ярком солнце, паладин войны. Он вырос не таким, каким он должен быть бы – - Страницей лживою истории убийств. Нет, его страница была яркой, Такой, как сам он – мог он ослеплять. Сводить с ума, пленять сердца несчастных, Он оставлял разбитые мечты. И так мне жаль беднягу-балагура. Молюсь я за нелегкую судьбу, Ребенка, нет, не ставшего фигурой, Который жизнь отдал за Веру. За Судьбу.