Узы ненависти

Тор понял, что больше не в силах смотреть ему в глаза. Он больше не хочет слушать его речи – гадкие, обличающие, правдивые. Видеть его тело, окровавленное и избитое – дело рук своих. Тор резко поднялся и скорым шагом направился в купальню – смыть с себя кровь. Кровь брата, которого он... Нет, он не хотел даже думать об этом. Сейчас все произошедшее казалось каким-то дурным сном, ночным кошмаром, о котором хотелось забыть как можно скорее. Он быстро помылся, стараясь не смотреть в огромное зеркало; застегнул брюки. А потом все же поднял взгляд и встретился глазами с собственным отражением. Какое-то время вглядывался в голубые глаза, что смотрели на него с той стороны. Вдруг тот, другой Тор, гадко ухмыльнулся и сказал: – Разве не об этом ты мечтал, Тор? – Ненавижу тебя! – прорычал царь и размахнулся, чтобы разбить кулаком ненавистное зеркало. Но вовремя остановил себя. Нет, это глупо. Здесь будет много осколков. Локи может порезаться. Тор открыл воду, чуть теплую, даже немного прохладную, чтобы наполнить огромную чашу для купания. Среди средств для омовения отыскал снадобье с нужными травами и дрожащей рукой насыпал горсть целебного сбора в воду. Когда он вернулся, увидел, что Локи, опираясь о стену и постанывая, пытается встать. – Подожди, – подскочил к нему Тор. – Я помогу тебе. Царь обнял за плечи своего слугу и поставил на ноги. Локи одарил его каким-то совершенно пустым и равнодушным взглядом. И от этого Тору стало еще горше. – Сейчас, обожди... Я сам... – пробормотал Тор и решительно подхватил брата на руки. Если бы Локи начал сопротивляться, отказался от помощи, произнес бы еще кучу гадостей – Тору, наверное, было бы легче. Но брат молчал. Он не произнес ни слова, когда Тор аккуратно опустил его в купель, чтобы смыть кровь. Лишь тихо застонал и прикрыл глаза, когда теплая вода окутала его тело. Тор взял мочалку и легонько прикоснулся к плечу брата. – Не надо, я сам, – Локи мягко перехватил его руку и забрал мочалку. – Уйди, пожалуйста. Как ни старался Тор не смотреть ему в глаза, не получилось – все-таки встретился с зеленым взглядом, который, казалось, прожег его насквозь. – Да-да, я сейчас уйду, – хрипло прошептал Тор, чувствуя, как ком, стоящий в горле, не дает ему нормально говорить. – Локи, я... – Не надо, ваше величество, прошу вас. Просто позвольте мне смыть с себя кровь и грязь, пожалуйста... – Локи... брат... Больше Тор не смог произнести ничего. В груди сдавило так, что все слова разом застряли где-то в горле, и он буквально выбежал из купальни. – Не брат, – прошептал Локи и прикрыл глаза, пытаясь расслабиться. – И не слуга... Все тело невыносимо болело. Но тяжелее всего было на сердце. Локи не хотел думать об этом, но не мог. Его младший брат, тот самый, который когда-то смотрел на него с обожанием, из милого мальчика превратился в жестокого зверя, не ведающего пощады. И сегодня случилось то, что, наверное, и должно было случиться рано или поздно – чудовище вырвалось на свободу, почувствовав власть и безнаказанность. Локи лениво водил рукой по воде, в ней были какие-то травы, и боль в израненном теле немного успокоилась. Вдруг Локи вспомнилось его первое видение на острове – маленький, перепуганный, бегущий ему навстречу Тор. И стало так обидно и горько, что слезы сами брызнули из глаз. Хорошо, что Тор ушел и не видит этого. * * * Тор разбудил лекаря, который уже давно почивал после пира и видел десятый сон. Тот суетливо шарил руками по полкам, отыскивая нужные зелья и снадобья, а его величество стоял возле двери и нервно переступал с ноги на ногу. Когда Тор вернулся, покои встретили его тишиной. Тускло мерцали светящиеся кристаллы – благо, Тор разбил лишь один. Царь осторожно подошел к двери, ведущей в комнатку своего слуги. Тихо вошел и зажег свет. Локи лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. * * * Он услышал шум океана и открыл глаза. Солнце уже взошло и ласково щекотало лицо. Локи встал и осмотрелся – океан сегодня был на диво спокойным, а песок казался ярко-желтым в лучах рассветного солнца. И еще кое-что изменилось вокруг – туман вконец рассеялся, и взору открылся далекий горизонт. Локи улыбнулся и привычно бросил взгляд на маленький зеленый росток. Только ростка больше не было – посреди острова, прямо в песке, на тоненьком стебельке расцвел большой пурпурный цветок. Локи присмотрелся и не поверил своим глазам: в середине цветка что-то ярко блестело, переливаясь радужными всполохами. Он протянул руку и прикоснулся к твердому прозрачному кристаллу. И сердце в груди затрепетало от волнения. Он все понял. Ключ. Локи почувствовал это сразу, как только увидел. Неужели... получилось? Локи прикоснулся к маленькому камушку, обхватил его пальцами. Кристалл лежал на его ладони – прозрачный, словно капля росы. Он осторожно поднес его к ошейнику. И... Его руку сжали чьи-то твердые пальцы. – Нееет! – закричал Локи и дернулся всем телом, пытаясь освободиться. – Нет! Нет! Локи распахнул глаза и увидел Тора, склонившегося над ним. – Тише, тише, это я, – Тор отпустил его руку и присел рядом на постель. – Я принес целительные камни. Опять вернулась боль, и Локи тихо застонал. Провел рукой по глазам, отгоняя остатки чудесного сна. – Не стоило так беспокоиться, ваше величество, – с досадой прошипел Локи и отвернулся. Сейчас ему было все равно. Нет, не так. Было невероятно горько осознавать, что, оказавшись вдали от своей коварной тюрьмы, вернувшись домой, о чем мечтал и грезил целую вечность, он оказался в самом жутком плену, который только можно представить. Долгожданное освобождение от острова принесло только боль и унижения, о которых он никогда и помыслить не мог. – Пей, – приказал Тор, и перед глазами Локи появилась небольшая чаша с неприятно пахнущим травяным отваром. Локи привстал на локтях и взял посудину из рук Тора. Осушил до дна и со стоном опять упал на подушку. Скорее бы все это закончилось. Сейчас Локи точно знал, что искать ключ смысла нет. Если он у Тора – тот его не отдаст. Никогда и ни за что. А времени больше не было. Оставаться здесь он больше не мог ни дня. Теперь вся надежда была на Фандрала. Локи от всей души надеялся, что тот не подведет, иначе... Иначе Локи придется стать не просто слугой, а постельным рабом, царской подстилкой. То, что Тору сейчас было стыдно и неудобно – ничего не значило, Локи был в этом уверен. Что позволил себе однажды – позволит и в следующий раз. Обладая бесконечной властью над тем, кого ненавидишь, разве можно отказать себе в маленьких слабостях? Никто бы не отказался, а Тор и подавно. – Прости меня, пожалуйста, – услышал Локи, почти засыпая. Зелье было непростым – невероятно клонило в сон и мысли путались, а говорить совсем не хотелось. Да и с кем? С этим глупым жестоким мальчишкой? – Ты ненавидишь меня, Локи? Ты не простишь? – не успокаивался братец, ласково поглаживая его по руке. Глаза закрывались, и все тяжелее было бороться со сном. Но Локи все же повернул голову и посмотрел на брата. – Ненавижу? С чего ты взял, Тор? – губ Локи коснулась горькая усмешка. – Мне просто очень жаль тебя. Но я, наверное, сам виноват – не смог, не захотел когда-то давно защитить своего маленького братишку от мерзких чудовищ... * * * Локи хотел сказать что-то еще, но его веки плотно сомкнулись, а дыхание стало глубоким и ровным. Тор провел рукой по разметавшимся темным волосам. В груди все так же саднило и нестерпимо болело. Но там больше не было ненависти, сжигающей дотла. Больше не было желания причинить боль и унизить. Потому что все его существо вдруг затопило теплой волной нежности к тому, кого он любил – да, любил, признайся себе, Тор! – всю свою жизнь. Безответно и безнадежно. Любил своего гадкого ненавистного брата, который лишь унижал и смеялся над ним. Любил, понимая, что падает в бездну запретного и мерзкого порока. Как ни старался, как ни стремился избавиться от этого наваждения – любил, и ничего не мог с этим поделать. Тор посмотрел на спину спящего брата, иссеченную плетью. И опять в голову ввинтились ненужные воспоминания. Как будто все повторялось снова – давно ушедшее, то, что старался забыть, вытравить из памяти так долго. Все опять возвращалось, теперь уже отдаваясь болью в груди, неизбывной и мучительной. Сейчас спина Локи не была исполосована рваными ранами от кнута, как десять лет назад. Но все равно, вспухшие по краям кровавые борозды красноречиво говорили о том, что порка была нешуточной, и брату было очень больно. Больше не мешкая ни секунды, Тор раскрошил целительный камень и аккуратно высыпал порошок на многострадальную спину брата. Потом сидел около него и ждал, пока раны зарубцуются. Локи крепко спал – лекарь дал очень хороший отвар. И поэтому старший брат не мог сейчас чувствовать, как младший нежно прикасается губами к его ладоням, целуя каждый палец по несколько раз. Как ласково гладит по голове, перебирая темные пряди. Как шепчет, бесконечно шепчет одно лишь слово: «Люблю, люблю, люблю...» Когда раны на спине затянулись, Тор осторожно перевернул брата. Раскрошил еще несколько камней и насыпал порошок на искусанную, усеянную багровыми метками шею, стараясь не смотреть на постыдные следы своей безудержной страсти. Спустившись ниже, погладил живот, сплошь покрытый кровоподтеками. Наклонился и поцеловал, едва сдерживая слезы. Ничего, целительные камни должны помочь. Только жаль, что нет таких камней для собственного непослушного сердца, что учащенно билось и болело все то время, пока Тор залечивал раны на теле брата, родного и такого любимого. Как же он скучал по нему все эти годы, бесконечные и тоскливые!.. Как мечтал увидеть и не мог дождаться встречи... Какой же он был дурак... Желание отомстить и глупая ненависть затмили ему не только разум, но и сердце. Но теперь, наконец, Тор смог признаться себе в том, что уже давно простил ему все. Вот только себя так и не смог простить за постыдную страсть. Тор аккуратно развел бедра Локи, и ему стало не по себе. Он долго и пристально вглядывался в лицо брата, боясь, что тот проснется. А потом решился и, нежно прикасаясь к воспаленным краям, смазал поврежденное отверстие заживляющей мазью. Осмелев, проник одним пальцем внутрь, чтобы нанести снадобье. Локи вдруг дернулся и застонал, Тор испугался и поспешно убрал палец. Но брат не проснулся. Он просто немного покрутился и перевернулся на бок. Тор улыбнулся, наклонился и поцеловал его в ягодицу. Потом в бедро, и, спустившись чуть ниже, несколько раз прикоснулся губами к коленям. К утру все заживет, и ему уже не будет больно. – Я люблю тебя, Локи. Очень сильно люблю. Даже если ты меня ненавидишь, все равно люблю, – прошептал Тор и накрыл брата легким одеялом. Нежно поцеловал в висок и улыбнулся. – Завтра все будет по-другому, вот увидишь, я обещаю. * * * Раздевшись и улегшись в постель, Тор долго не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, а сон все не шел. Сейчас ему было понятно: он больше ни за что на свете не станет мучить Локи. Потому что боль, которую он причиняет брату, отзывается в его собственном сердце, становясь невыносимее во сто крат. Но Тор понимал и другое. Он не в силах его отпустить. Как потом жить? Так же, как все эти десять лет – словно в тумане? Если Локи уйдет, отправится в другие миры – ведь, получив свободу, он ни за что не останется здесь, – Тору не будет покоя ни днем ни ночью. И ничто на свете – ни трон, ни слава, ни пиры, ни битвы – не заменит ему зеленого взгляда и насмешливой улыбки, темного шелка волос и стройного стана. Он будет каждый вечер приходить на Радужный мост, всматриваться в звездную бездну и спрашивать Хеймдалля, не видит ли он его брата, не поможет ли разыскать. Тор решительно встал с постели и сходил за молотом. Немного покрутил рукоять, и наконечник тихо щелкнул. Тор сам придумал этот тайник – здесь никто и никогда не нашел бы... Он извлек маленький золотой медальон и открыл его. Долго смотрел на прозрачный кристалл. А потом вынул и крепко зажал в руке. Сосредоточился, пытаясь вспомнить каждое слово отца. Все, что Один рассказал ему три года назад. Тогда он слушал и не верил ни единому слову. Просто не хотел верить. Вскоре Тору показалось, будто все его тело окутывает тускло светящаяся дымка. Боль в груди немного отпустила, тут же навалилась усталость. Он закрыл глаза и забылся долгожданным сном. ...Он сидел на сером песке. А повсюду был густой беспроглядный туман. И тишина – всепоглощающая, мертвая. Тор осмотрелся – вокруг океан, куда ни кинь взор. Серые волны колыхались, беззвучно накатывая на песок. Ему стало страшно, как никогда в жизни. – Что это? – громко спросил Тор сам себя. Но не услышал собственного голоса, и это напугало его до дрожи. Вдруг где-то сбоку мелькнула вспышка. Тор повернул голову и увидел отца, а рядом с ним Локи – закованного в наручники, с металлическим намордником на лице. – Это остров Безмолвия, Локи, – громко произнес отец. – Ты думал, что будешь творить зло где-то в другом мире? Нет, ты ошибся. До скончания своих дней ты будешь жить здесь. Вне времени, вне пространства. Таких мест очень мало. И одно из них – навеки твое. Отец исчез, а Локи остался один. Тор видел ужас в глазах брата, видел, как тот беззвучно шевелит губами, произнося какие-то слова. Но все звуки поглощала кромешная мгла. Тору невероятно захотелось подойти к брату, сказать хоть слово, но он не мог пошевелиться. Лишь ощутил, как его сердце сжимается от отчаяния. Как будто весь страх Локи сейчас передался ему, заполонил каждую клеточку, отнимая способность дышать. – Локи!!! – что есть мочи закричал Тор, надеясь разорвать бесконечный туман и быть услышанным. Бросился к брату, чтобы обнять и успокоить его – но руки нащупали лишь пустоту. Тор подскочил на постели. Сердце колотилось как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из груди. Он огляделся вокруг – нет никакого страшного острова. Родные покои, мягкая постель. За окном светает – уже занимается утро. Теперь Тор знал, что ему следует сделать сегодня. Надо вызвать Фригг, хватит ей гостить у альвов. Она ведь так ждала возвращения сына! Тору сейчас было стыдно еще и за это: чтобы вершить свою месть, он лишил их обоих – и мать, и брата – радости долгожданной встречи. Пусть Локи пока отдыхает, а ему, царю, нужно подготовиться. Чтобы сделать все правильно, так, как это сделал бы отец, будь он сейчас жив. * * * Лишь только рассвело, Локи открыл глаза. Тело больше не болело. Ну да, Тор же вчера приперся со своими камнями – лекарь, Хель его побери. Локи сел на постели и с удивлением отметил, что между ног не саднит и не печет. Неужели братец и туда наведался? Конечно, поспешил излечить свою игрушку, ведь сегодня ему наверняка понадобится опять. То, что он видел вчера в глазах Тора – неуправляемую похоть, звериную страсть, – ему теперь придется лицезреть очень часто. Днем хозяин будет унижать его побоями за каждую провинность, приказывать и отчитывать; а ночью станет терзать его тело, пока не получит наслаждения, насыщаясь чужой болью. Опять промелькнула мысль – может, это и к лучшему? Со временем Тора можно будет приручить настолько, что рано или поздно он сам отдаст ключ. Но вместе с тем Локи понимал – это невозможно. Тор никогда не отпустит его. Он спрячет заветный кристалл так далеко, что найти его будет невозможно. А то и выбросит в океан, с него станется. Значит, остается лишь один путь. Локи быстро надел рубашку и брюки. Камзол же отбросил в сторону – тот был безнадежно испорчен после вчерашнего безумства царя. Пока Тор спал, Локи нашел в его шкафу темный плащ с меховым подбоем. Там же обнаружил и несколько золотых монет. Все найденное добро он спрятал в своей комнатке под кроватью и поспешил на кухню. Скоро проснется его величество, и прилежный слуга должен побеспокоиться об утренней трапезе своего хозяина. Вернувшись с кухни и привычно плюнув в еду, Локи быстро накрыл на стол. А затем забрал припрятанные вещи и, тихо ступая, вышел за дверь в надежде навсегда покинуть эти страшные покои. * * * Тор вышел из опочивальни и обомлел – на столе дымился горячий завтрак. Принес кто-то из слуг? Но дверь еще с вечера была заперта изнутри. Он бросился в комнату Локи и увидел пустую постель. Тору стало совсем дурно – ведь брат ничего не знает, он был вчера так измучен, что даже не понял, как Тор раскаивается в содеянном. Куда он мог уйти? Тор, сам не понимая зачем, бросился к окну. И очень вовремя: он увидел удаляющуюся фигуру брата. Локи быстро шагал по парковой дорожке, прижимая к себе какой-то сверток. Эта аллея вела на причал. Мгновение спустя Тор выскочил из своих покоев и стремглав помчался к лестнице, ведущей к выходу из дворца. * * * Старый друг не подвел – распилил, как и обещал, звенья толстой цепи, что удерживала третью слева ладью у причала. Локи улыбнулся – наверное, Фандрал старался всю ночь. Конечно, этот вариант был самым рискованным и ненадежным. Но они с Фандралом решили, что, на всякий случай, нужно подготовить и этот путь. Друг должен был отправиться в Ванахейм по приказу царя уже сегодня, и другой возможности подготовить побег для бывшего принца у него не было. Ничего, думал Локи, сначала его вынесет в Йотунхейм. Там можно будет договориться с ледяными великанами, и те проведут его тайными тропами в Ванахейм, или к светлым альвам. Горсть золотых монет должна помочь в этом безумном предприятии. А там уж можно будет найти других сильных магов, которые, возможно, разберутся с ошейником. Локи дернул штурвал – ладья всколыхнулась, зарокотал мотор, и посудина начала плавно подниматься в небо. Из своей сторожки выскочил эйнхерий, охраняющий лодки, и что-то крикнул. Локи его не расслышал. Он рассмеялся, крутанул рычаг – и ладья, набирая скорость, понеслась через море в сторону скал. * * * Тор выскочил на пристань. Сторож что-то путано объяснял по поводу угнанной ладьи, но царь его не слушал. – Снимай замок с этой! Быстро! – гаркнул Тор, запрыгивая в самую быстроходную ладью. Он с ужасом смотрел, как воздушная посудина уносит Локи к скалам, неумолимо превращаясь в точку. Сердце бешено колотилось. Холодный пот лился по спине. Тор судорожно дернул штурвал, взмывая в небо. Если Локи разгонится и попытается нырнуть в проход – он просто разобьется о скалы. Потому что прохода там больше нет. В прошлом году, после не очень дружелюбной встречи с Лафеем, тропу между двумя мирами решено было закрыть. Для этого даже пришлось вызвать из Ванахейма нескольких сильных магов. – Что же ты творишь, Локи, – в отчаянии бормотал Тор, изо всей силы нажимая на рычаг. И с надеждой вглядывался в безоблачное синее небо, пытаясь разглядеть ладью убегающего брата. Как же его догнать? Как успеть?..