Узы ненависти

Тор еще какое-то время стоял и смотрел на огненные письмена. До тех пор, пока не защипало в глазах, и буквы не поплыли зелеными мутными пятнами. На мгновение ему показалось, что пол уходит из-под ног. И он, больше не в силах стоять, присел на голые каменные плиты у камина. Уставился невидящим взором на кучку золы в очаге, будто пытался рассмотреть там что-то еще – какой-нибудь знак или послание. И даже не почувствовал, как по щекам поползли горячие слезы. Нужно успокоиться, уговаривал себя Тор. А потом вернуться в Асгард и забыть. Забыть обо всем, что связано с его подлым братом, обманщиком и лицемером. Тор не помнил, как вновь оказался на Радужном мосту. Он бесконечно долго шел по разноцветной тверди в сторону дворца, который расплывался вдали золотым сверкающим пятном. Уже вечерело, и в закатных лучах город вдали казался необыкновенно красивым и волшебным. Но Тора не радовало ничего – ни красоты родного мира, ни звезды, что постепенно появлялись на темнеющем небосводе, ни ласковый теплый ветерок, что теребил непослушные пряди на голове. Тор понимал – он сам виноват. В том, что теперь так невыносимо тяжело на сердце, в том, что так трудно дышать – будто не хватает воздуха, и весь мир меркнет перед глазами. Он сам придумал когда-то давно свою нелепую любовь, свою безумную страсть, свою глупую ненависть. И так горько от мысли, какой же он беспомощный и слабый на самом деле. Сильнейший воин Асгарда, царь, верховный ас – сейчас он ощущал себя покинутым, брошенным, никому не нужным мальчишкой. А удивляться было, собственно, нечему – ведь Локи поступал так всю жизнь. Как Тор мог забыть об этом? Когда-то давно старший брат обещал брать его с собой на охоту, а потом уезжал, даже не вспомнив о младшем. А еще как-то раз он обещал быть другом, но... Тор вспомнил ледяную прорубь и невольно поежился. Да, глупо было думать, что брат, особенно после всего, что Тор с ним сотворил, будет относиться к нему по-другому. Но зачем тогда Локи подарил ему тот незабываемый вечер? Чтобы потом сделать еще больнее? Наверное, так. Какая-то горькая ирония была в том, что он чувствует себя безмерно несчастным и обездоленным, имея все, о чем только может мечтать любое живое существо – целый мир у ног, почитание и признание, богатство и славу. Разве может такое быть? Когда-то давно, будучи еще ребенком, он готов был отдать все свои игрушки лишь только за одну приветливую улыбку брата. А сейчас... Все повторяется снова. Будто он попал много лет назад в какой-то капкан, что сдавил его горло, сжал его сердце и больше не отпустил. Когда Тор уже шел по дворцовому коридору к своим покоям, ему вдруг так захотелось пойти к матери, прижаться к ней и просто расплакаться на теплом родном плече, как когда-то в детстве. И услышать слова утешения – тихие, искренние... Но он уже вырос, не пристало царю быть слабым, даже перед матерью. Да и что он ей скажет? Тор толкнул дверь покоев, на ходу снимая плащ. Нужно просто выспаться, отдохнуть. А завтра... – Ну и где же ты ходишь, братец? Тор обомлел и поднял голову. И тут же испугался, что его утомленный и исстрадавшийся разум решил сыграть с ним жестокую шутку. В глубине комнаты, непринужденно развалившись в кресле и закинув ногу на ногу, сидел Локи и приветливо улыбался, глядя на Тора ясными зелеными очами. Тор тряхнул головой, прогоняя морок. Но брат не исчез. – Я заждался, ваше величество. У вас, верно, много дел. Но, может быть, уделите несколько минут вашего драгоценного времени моей скромной персоне? – Ты?.. – только и смог выдохнуть Тор. – Но там, в Ванахейме... – Ну я же предупреждал тебя – не приходи без приглашения. А ты не послушался, за что и был наказан, – голос Локи звучал спокойно, будто ничего не произошло. И это окончательно вывело Тора из себя. Он буквально пролетел те несколько шагов, что разделяли их, и, схватив брата за воротник камзола, выдернул из кресла. – Ты решил поиграть со мной? – задыхаясь от ярости, прошипел Тор брату в лицо. – Вот так все просто? Да? – он довольно чувствительно встряхнул Локи, и ткань под сильными пальцами жалобно затрещала. – Остынь, братишка, – Локи опять усмехнулся и вдруг растаял в воздухе. – Или тебе помочь? – теперь голос раздавался откуда-то сбоку. Тор даже не успел оглянуться, как прямо с потолка на него полилась холодная вода, обжигая кожу и растекаясь по одежде ледяными ручьями. – Ненавижу, – прорычал Тор. – Как же я тебя ненавижу! Убирайся! – Врешь, ты любишь меня. Лю-бишь. Успокойся, брат, я не хотел тебя обидеть, правда, – Локи опять появился совсем рядом. Он что-то прошептал и провел руками вдоль тела Тора. Все последствия ледяного купания враз исчезли – одежда снова была сухой. – Я просто хочу, чтобы ты запомнил: все и всегда будет так, как я захочу, и не иначе. Локи положил руки на плечи брата и посмотрел в глаза. Тор хотел было его оттолкнуть, но не смог. Вместо этого он стремительно обнял Локи и крепко прижал к себе. Зарывшись лицом в темные волосы, с наслаждением вдохнул родной запах. Сжал любимое тело еще сильнее и почувствовал, как сам собой улетучивается гнев, уходит боль, отступает страх. – Ты обещал наведываться ко мне, я ждал и очень скучал... – неуверенно пробормотал Тор, ощущая, как сердце его постепенно успокаивается и бьется все ровнее. Ведь так жутко было думать о том, что он потерял Локи навсегда. Но вот он здесь, он пришел к нему. И какая разница, что бессовестный братец сейчас скажет в свое оправдание – это уже не имеет значения. – У меня были дела, я не мог, – просто сказал Локи и немного отстранился, высвобождаясь из медвежьих объятий брата. – А тебе не следовало туда приходить. Может быть, все, что ты увидел, было не для твоих глаз. Ведь я не ждал тебя. Ты не думал об этом? – Ты не понимаешь, мне было очень плохо... – Мой маленький глупый братишка, разве я мог бросить тебя? – Локи ласково провел ладонью по щеке Тора. – Ты испугался, что больше не увидишь меня? – Скажешь тоже, – Тор через силу улыбнулся. – С чего мне пугаться? – Опять врешь, – Локи приблизил свои губы к губам Тора и легонько поцеловал. – Вру... Дальше Тор говорить не стал – любимые губы были слишком близко, чтобы он мог это стерпеть. Он впился в них жадным поцелуем, сминая и кусая, проник языком в жаркий рот, наслаждаясь самым сладким вкусом на свете. Закружилась голова, слегка подогнулись колени. Он все еще не мог до конца поверить, что Локи здесь, с ним. И позволяет себя целовать, опять разрешает к себе прикасаться. – Я сегодня останусь у тебя, – с трудом разорвав поцелуй, выдохнул Локи. – До утра не уснете, ваше величество, обещаю. И от этих слов Тор ощутил, как испепеляющий жар охватил все его тело. Руки сами скользнули к застежкам камзола Локи. Но тонкие пальцы властно легли на ладони Тора. – Обожди, не сейчас, ночь длинная, – загадочно улыбнулся маг. – Я хотел еще кое о чем поговорить с тобой... – Да, я слушаю, – онемевшими губами прошелестел Тор, пожирая взглядом белоснежную шею, которую он сегодня еще не целовал, а так хотелось... – Тор, у меня есть мечта, и я хочу, чтобы ты помог мне ее осуществить. – Мечта? – непонимающе нахмурился Тор. – А ты думал, у обездоленного, сломленного, лишенного трона принца не может быть сокровенных желаний? – Зачем ты так говоришь? – Тор все же не выдержал и снова обнял брата, начал покрывать легкими поцелуями его лицо. – Я сделаю для тебя все, что пожелаешь, – жарко шептал Тор, чьи губы уже спускались к шее, а пальцы боролись с проклятыми застежками, царапаясь о холодный металл. – В сокровищнице отца, – тихо говорил Локи, послушно подставляя шею для поцелуев и сладко постанывая, – там... есть вещи, которые помогут мне стать самым могущественным магом на свете. Это моя мечта, Тор. Ты позволишь мне кое-что взять оттуда? – Что? – вдруг напрягся Тор и, прекратив целовать, поднял голову и посмотрел в глаза брата. – Так ты за этим пришел? – неприятная догадка врезалась в его разум, словно стрела. – И к чему были все твои ухищрения? Ты мог мне прямо об этом сказать. – Что за глупости, Тор? – мягко произнес Локи и ласково провел пальцами по губам брата. – Неужели ты не видишь, неужели не понимаешь – я пришел к тебе. Если не разрешишь – я не обижусь, правда. И еще... – Локи нежно прикоснулся губами к губам Тора и жарко выдохнул: – Я очень хочу остаться сегодня с тобой. И совершить с тобой столько безумств, сколько тебе и не снилось. – Локи... Я же люблю тебя, люблю больше жизни... – Тор опять тонул в зеленом взгляде и в обволакивающей сладости поцелуев. – И все, что принадлежит мне, или Асгарду, принадлежит и тебе, помни об этом. Ты – сын Одина, принц. Ты – моя кровь. Мой любимый брат, самый родной. И Асгард – наш с тобой мир, наше наследство. Я сделаю для тебя все, ты же знаешь... – Все – не надо. Лишь самую малость... – Локи улыбнулся и провел руками по плечам брата, и одежда на том вдруг исчезла. Маг прикоснулся к себе и тоже вмиг оказался нагим. – Главное, чтобы ты помнил, Тор – ты принадлежишь мне, ты только мой. Но Тор уже ничего не слышал. Он даже не заметил, как они оба оказались на широком ложе в царской опочивальне. Локи оседлал его бедра, наклонился и посмотрел в глаза. Облизнул свои тонкие губы и хрипло прошептал: – Хочешь меня? – Локиии... – только и смог простонать Тор, вцепляясь почти онемевшими пальцами в бедра брата. Хитро усмехнувшись, Локи тут же ловко насадился на изнемогающий от возбуждения член Тора. Резко и до конца. И лишь тихо вскрикнул, запрокидывая голову. А Тор чуть не сошел с ума от горячей тесноты, жадно обхватившей его плоть. И краем уплывающего сознания понял, что Локи уже подготовил себя – принял его в себя сразу, на всю длину, а стенки внутри были скользкими от масла. И когда он успел? Колдун... – Ну что, поехали... – выдохнул маг, слегка приподнявшись и снова насаживаясь – сильно, глубоко, до предела. Глаза Локи полыхнули в сумраке ярким зеленоватым пламенем. Воздух в комнате, казалось, сгустился, дохнул в лицо жаром, расплавляя все мысли, что роились в голове. И окутал сладким туманом, заставляя забыть обо всем на свете. Все закружилось у Тора перед глазами, словно в бешеном, диком танце. Локи стонал и извивался, позволяя брать себя в самых немыслимых позах. Раскрывался, отдавая свое гибкое тело на растерзание обезумевшему от похоти любовнику. Он страстно, бесстыже принимал в себя, с его губ срывались сладкие стоны и крики. Он метался и просил еще – быстрее, чаще, глубже, – будто не мог насытиться, и ему все было мало. Локи жадно входил, одаривая Тора сладкой болью, заполняя собой, заставляя задыхаться от наслаждения и стонать в голос. Он вытворял с Тором такие постыдные вещи, о которых тому и не снилось в самых откровенных и пошлых снах. Тор никогда не думал, как нестерпимо сладко, оказывается, обнимать губами, лизать и принимать в рот мужскую плоть, а потом глотать семя, слегка терпкое на вкус. Ни одна из женщин, побывавших в его постели, никогда не дарила ему такого наслаждения, как его неистовый братец – выматывая, выпивая до конца всю его похоть и страсть. Локи не знал усталости. Он отдавался и брал, раз за разом сводя Тора с ума. Локи не знал стыда, Локи не ведал запретов – отпуская себя, раскрываясь полностью, идя до конца, позволяя все. И требуя взамен еще и еще... И за все это безумие, что творил с ним Локи, не сводя с брата помутневших от страсти глаз, Тор любил, хотел, обожал его еще сильнее – хотя, казалось бы, куда уж больше... А наутро они, опустошенные и невыспавшиеся, побрели, немного прихрамывая, в купальню. И с наслаждением окунули измученные, сплошь покрытые багровыми и синими отметинами страсти тела в теплую воду. – Я забыл тебе кое о чем сказать, – промурлыкал Тор, блаженно прикрывая глаза и обнимая Локи, умостившегося рядом. – Сокровища Одина не могут покинуть Асгард. Он знал, что за этим последует: возмущение, злобно сверкающий взгляд, неприятные речи. Но все-таки решился на еще одну попытку вернуть такого свободолюбивого и своенравного братца домой. – Я знаю, – неожиданно спокойно ответил Локи, а Тор весь напрягся, ожидая очередного хитроумного удара. – Но во дворец я не вернусь, ты ведь понимаешь. Никогда. – Понимаю, – осторожно произнес Тор. – Мы сделаем по-другому, – Локи немного привстал, и его лицо оказалось напротив лица брата. Теплые капли стекали по мокрым смоляным прядям, щекоча шею Тора. На устах мага играла улыбка, и у Тора отлегло от сердца. – За морем, там, где скалы, ты построишь для меня небольшой дом. Так ты сможешь видеть меня чаще. Я буду иногда гостить тут, в Асгарде. Я... Больше Тор слышать ничего не хотел – он схватил Локи за плечи и сжал так, что тот вскрикнул от боли. – Я построю для тебя дворец – где ты скажешь, где захочешь! Только будь рядом, хотя бы иногда... * * * Тор подошел к окну и с наслаждением вдохнул прохладный осенний воздух. Асгардское море потемнело, холодные воды покрылись рябью, слегка вспенились – так всегда бывает глубокой осенью. Взгляд его устремился к горизонту. Там, за морем – в замке, что выстроил год назад асгардский царь, – жила его мечта. Вернее, время от времени гостила. Зеленоглазая, темноволосая, своенравная, порою недоступная, сладкая, пряная, желанная – и сводящая с ума. Локи довольно часто бывал в Асгарде, хотя большую часть времени все же проводил в Ванахейме со своими друзьями. И Тор безумно ревновал, хоть и старался не подавать виду. Ничего, думал Тор, рано или поздно его братец вернется сюда насовсем. Локи ведь так хотел стать могущественным магом. Со временем он, позабыв прошлые обиды, сможет показать себя, принести пользу своему миру – и бесценные сокровища Одина, ранее хранившиеся без всякой пользы, помогут ему в этом. О высоком каменном замке, выросшем среди скал за морем, иногда ходили странные, даже нелепые слухи. Будто живет там страшный черный маг и творит ужасные вещи. И будто пропадет там всякий, кто посмеет приблизиться к серым стенам. И вроде бы в лесах, окружающих горы, видели большого волка, из пасти которого вырывался огонь. А в море как-то рыбаки узрели жуткое чудище – огромного змея. Тора порой настораживали эти нелепые россказни, а порой и смешили: чего только не привидится простым асам, любителям почесать языки! Он был уверен – его брат никогда и ни за что не причинит зла Асгарду. Тор знал: как только далеко-далеко за морем, над одиноким замком занимается зеленоватое сияние – его брат прибывает в этот мир. Ждал Локи своего братишку в гости или нет – Тору было все равно. Царь опять нарушал свое слово и плевал на запреты: не дожидаясь приглашения, садился в ладью и мчался навстречу своей мечте, задыхаясь от бьющего по лицу ветра и переполняющего душу восторга. Иногда Тору удавалось застать Локи в его новом жилище. И тот даже не сердился на непослушного младшего брата – и они опять всю ночь напролет отдавались безумной страсти, изматывая друг друга полностью и до конца. А порою замок встречал холодом и пустотой. Погруженный во мрак, он наводил тоску. Перед глазами Тора кружили снежинки или капли дождя, и скорые вихри складывали из этих снежинок или прозрачных капель слова – обидные, отдающие болью в сердце: «Не ищи меня, Тор. Ты же помнишь – я свободен, и не принадлежу никому». Иногда страшные слова рисовало пламя, зеленоватое и яркое. Но Тор приучал себя не бояться этих слов. Он улыбался и тихо шептал: – Нет, Локи, это неправда. Ты принадлежишь мне. Я люблю тебя. И моей любви хватит на нас двоих. И однажды тихий щелчок за спиной, внезапный порыв ветра, ударивший в лицо, заставил Тора обернуться. «Я тоже тебя люблю», – неровные буквы полыхнули зеленым огнем, быстро истаяли и осыпались льдинками. Тор почувствовал на своей щеке теплое дыхание, услышал тихий смех. Что ж, подумал он – когда-нибудь Локи надоест с ним играть, и тогда... Что будет связывать их тогда, через годы и столетия – узы ненависти или любви, – об этом Тор не ведал. Но держать в руках свое, пусть и зыбкое, счастье, беззаветно любить, мечтать о большем, жить и надеяться – ему не мог запретить никто. Даже Локи.