Я решил, что ты будешь моим

No one knows what it's like To be the bad man To be the sad man Behind blue eyes* (The Who / «Behind Blue Eyes») Игра. Как много всего вкладывал в это слово Ник: и азарт, и безумный, невероятный адреналин, и боль, и желание, и волю к победе. И саму победу, которая достанется сильнейшему, конечно! Или хитрейшему, если иначе никак. Никита уже и не смог бы, наверное, припомнить, когда и с чего все началось, просто однажды, много лет назад, он осознал, что хочет Дана, сильно, до боли в паху и рези в глазах, до высокого кровяного давления и искусанных губ. А что Дан? Не замечал, считая маленьким, спал с другими, не видя, да и не желая видеть, как на него реагирует младший. И тогда совсем еще юный мужчина решил смотреть на избранников брата его глазами, пытаясь понять, что же такое есть у них, чего нет у него, Ника. Смотрел и не понимал. Видимо, только смотреть мало, надо было пробовать, и он попробовал, соблазнив одного из партнеров брата. Попробовал и опять не понял, зато обратил-таки на себя внимание Дана, правда, совсем не так, как мечталось. - Ник, какого тебе нужны мои игрушки? – Рычал разозленный Дан. - Мне не нужны твои игрушки, - отозвался младший. - Тогда зачем? - Мне нужен ты… Ник, усмехнулся, вспоминая выражение лица старшего, таким растерянным он не видел его никогда ни до, ни после памятного разговора. - Я? - Да, я хочу быть с тобой, Дан. - Но, черт, Ник, ты же мой младший, как я могу спать с тобой? Это ненормально! – сказал, как отрезал, и Ник понял, что если прямо сейчас ничего не предпримет, второго шанса брат ему не даст. - А мы нормальные, ты считаешь? – вскочил с кресла, прижался вплотную и смело посмотрел в глаза. – Мы и так уроды, Дан. Мы темные, гребаные уроды! Сам подумай, что было бы с нами без людей? - Мы лучше них, Ник. - Чем? Тем, что живем дольше? Что притягиваем их, как огонь бабочек? Что сосем их энергию, выкидывая пустые, ни на что ни годные оболочки? - Дан тогда обнял его за плечи и улыбнулся. - Ты еще так молод, малыш. Подрастешь и все поймешь. И я не стану с тобой спать. - Только потому, что я твой брат? – Накатывало отчаяние. - Не только… - И Ник понял, что все напрасно, что Дан любит его, но только как брата. И не более, никогда более… План вызревал долго, и старший полагал, что Ник успокоился, перебесился, но не тут-то было. Масштабы задуманного мероприятия стали ясны, когда Ник переспал уже с пятым подряд избранником Дана. - Чем я хуже, Дан? - Ты лучше, малыш, - был ответ. - Я предлагаю пари, - старший удивленно выгнул бровь. – Выбери жертву, и мы на спор ее соблазним. Победишь, и больше ни слова от меня не услышишь, я оставлю тебя в покое, проиграешь, сам знаешь, чего я хочу. Дан думал, казалось, вечность, а потом… согласился. Тогда они еще не распределяли роли, действовали, руководствуясь всего одним правилом: никаких правил. И Ник победил тогда, наизнанку вывернулся, рисковал собой, едва не погиб, польщенная и влюбленная игрушка думала, что ради нее, нет, ради приза. И он получил тогда свой приз. Но не успокоился на этом, сам понимал, что попал в зависимость, и от этого становилось тошно, но ничего нельзя изменить. Игра стала регулярной и значительно более сложной, появились четко оговариваемые заранее правила, урезались сроки, и приз Ник все время просил один и тот же. Но получал его, в лучшем случае, в соотношении один к пяти, все-таки по части соблазнения он сильно уступал значительно более опытному брату. Он увлекся лишь однажды, очень давно. Тогда была девушка, донор. Донор – это как валерьянка для кота, это несгорающая батарейка, бесконечный двигатель, который сам аккумулирует энергию, отдавая ее безвозмездно, они боролись за нее как проклятые, но у него была невыгодная роль, он обязан был подчинять и мучить, принуждать и ломать. Она выбрала Дана. И погибла спустя несколько дней, глупо, по-человечески глупо, просто переходя дорогу в неположенном месте. И вот, спустя столько лет снова шанс, они оба вновь увлечены, оба хотят победы, не только ради приза, но и ради самой игрушки, такой чистой и невинной, их донора. Ник улыбнулся, уж теперь-то он своего не упустит, он получит и Алекса, и Дана. Алексу казалось, что этот бесконечный, богатый нереальными событиями и впечатлениями день не кончится никогда. Зачем он съехал из гостиницы, зачем поставил себя в зависимость от братьев? Ему выделили комнату, накормили ужином и отправили спать, ни слова не сказав о том, как долго ему придется пробыть в этом доме. Алекс принял душ, не спеша распаковал вещи, аккуратно развесил в шкафу и спиной рухнул на мягкое ложе, раскинув руки и глядя в идеально белый потолок. В голове было тесно от скопившихся мыслей, что-то казалось категорически неверным, особенно фраза Дана: - Я тебя не трону, пока ты не придешь в тень. Там уже не обижайся… - Что такое «тень»? – несмело спросил Алекс за ужином, ковыряя вилкой рагу. О ней же говорил и Ник тогда, в переулке. Может, клуб такой? Или, не дай боже, секта? - Ник объяснит. Алекс ждал Ника. И объяснений. - Погоди, ты что, реально, собрался ему все рассказать? - Зачем все? Дозируй! - Что ему стоит знать? - Может, все? – усмешка. - Ты с ума сошел? Мы же никому никогда… - Он донор, ты забыл? У него априори психика крепче, и он не сдохнет через полгода, а может жить здесь долго, очень долго. Думаешь, сможешь держать его в неведении? Первый день из твоей декады почти закончился… - Ты прав, я все ему расскажу! Вот и молодец, подумал старший, облегчи мне задачу. - Алекс, не спишь? - Нет, заходи, - парень вскочил с постели, пригладил покрывало и уставился на Ника, выжидая. - Может, погуляем? – Алекс кивнул, соглашаясь. - Понимаешь, Алекс, мир далеко не такой простой и плоский, как большинство людей привыкли считать. – Венский кофе ласкал рот своей сливочной сладостью, и Алекс с интересом слушал Ника, желая бесконечно долго сидеть на террасе кофейни «Абрикосов», пить кофе, наблюдать за спешащими по своим делам людьми, не подозревающими, что мир-то, оказывается, вовсе не прост. Главное, подальше от Дана. - О чем ты? - Вот, например, ты, Алекс. Ты вообще кто? - В смысле? - Глобально. - Человек, конечно. - Конечно, - кивнул, соглашаясь, Ник. - Но не совсем. – Парень посмотрел удивленно. - Не совсем? Что значит, не совсем? - Значит, что ты не просто человек, как большинство в этом мире, ты другой, ты обладаешь способностями, которых нет у других. - Нельзя ли с этого места поподробнее? – Любимая фраза бабушки. - Тогда, наверное, мне стоит начать с себя. В общем, мы с Даном не совсем люди. Мы – темные. Алекс нервно рассмеялся. - Это как вампиры, что ли? Ну, ты и шутник! - Я не шучу. - Ты нежить и кровопийца? Мы же по солнцу целый день ходили, и ты пьешь и ешь, и в витрине вон отражаешься. - Алекс, какие-то детские у тебя представления о вампирах. Во-первых, не кровопийца. Я не пью кровь, я пью энергию и эмоции. - Энергетический вампир, так, что ли? - Можно и так, если тебе угодно, но темный – правильнее. И политкорректнее. - Ага, а негры – это афроамериканцы… - Так вот, для поддержания жизнеспособности и развития нам необходима человеческая энергия и эмоции. Чем сильнее эмоции, тем быстрее происходит насыщение. А ты, Алекс, донор. Ник и сам толком не знал, зачем все это рассказывает своей жертве, не иначе, как влюбился. Подумал и сам рассмеялся шутке, он не способен на подобную глупость. Больше не способен. Зачем притворяться, когда и так ясно, что основная цель – не допустить сближения Алекса с Даном, пусть лучше боится и ненавидит. И тянется к Нику. - Донор? - Да, ты сам аккумулируешь энергию и сам же отдаешь ее излишки, из тебя не надо ее тянуть, ты не слабеешь от общения с нами. - М-да, я, конечно, подозревал, что личность исключительная, но настолько… А тень? - Тень – наш дом. Я тебе завтра расскажу, ты зеваешь уже, пошли домой. - То есть, если я правильно понял тебя, находиться рядом с вами для меня безопасно? Или нет? - С точки зрения влияния на твое здоровье – абсолютно безопасно. Но вот в чем загвоздка… - В чем? - У донора должен быть хозяин, Алекс. *Никто не в силах понять - каково это, Быть злым И грустным… Как всё это тяжело прятать за голубыми глазами.