Несущий свет в кромешной тьме.

Призыватели глупы. Они никогда не поймут всей прелести смерти. Так, как понимают это они. Каждый раз, умирая, Картус взлетает над полем боя, сходя с ума от обилия душ и запаха смерти, и смеется, смеется бешено, взрывая под ногами противников землю. И проваливаясь во тьму, бессознательную и теплую, вязкую, похожую на горячий мед, он цепляется за зеленый свет над пропастью. Треш смеется, глухо, надрывно, и тащит его крюком к себе, обхватывает цепью за костлявое запястье и удерживает, рассматривая вблизи. Внутри пустых глазниц сияет изумрудами яркое пламя, и Картус усмехается, поднимаясь на незримый порог, отделяющий его от смерти, от окончательного забвения, точнее. Треш сторожит эту границу уже много веков. Мрачный жнец, собирающий миллионы душ в свой тускло мерцающий фонарь, веселится, каждый раз вылавливая Картуса из небытия. Так же он вылавливает и Гекарима, когда тот, по неосторожности, попадает сюда, и отправляет назад. Но только Картус вызывает у него живейший интерес. Детский, совершенно неподдельный. Тот, кто преодолел последнюю черту, кто по собственному желанию приходит на эту границу когда хочет, и порой, уставший от жизни, которой нет, дремлет, оперевшись на фонарь. Трешу интересно до дрожи, и иногда он ощупывает Картуса, чтобы убедиться, что Певец все еще дышит, что он — существует. Острые когти откладывают в сторону жезл, убирают книгу, разглаживают складки на старой, потрепанной и рваной мантии. Серебряные, выцветшие волосы спадают на плечи, бирюзово-зеленый свет, исходящий из глазниц, немного освещает тьму. Картус рассказывает ему о том, как получил вечную жизнь в обмен на тело и сознание. Как получил огромное знание и силу за то, что отдал себя на растерзание туману. Треш слушает внимательно, хоть и не отвечает, а затем рассказывает ему историю Люциана и Сенны, смеется, и смех его похож на вой ветра в трубе. Треш, кажется, действительно наслаждается тем, что мертв, и тем, что все его души служат ему верой и правдой уже не один десяток лет. Сотни ли их, тысячи, миллионы? Жнец сбился со счета, но он точно знает — стоит снять ключ с пояса и отпереть фонарь — и все они, сходя с ума, вырвутся наружу, и тогда за жизнь мира Треш не даст и ломаного гроша. Однако однажды Картус забирает у него ключ и заглядывает внутрь фонаря. Его восхищению нет предела, впервые на иссушеном лице блуждает странная улыбка. "Ты силен. Ты не уступаешь мне, Жнец". "Ты прекрасен, Певец. Твои реквиемы для умирающих доносятся до меня даже тут". Картус не боится умереть окончательно. Он знает, что каждый раз, падая в пропасть неизвестности, он ощутит на запястье лед чужой цепи, и увидит приближающийся из тьмы фонарь, заботливо сброшенный вниз с самой границы. И тусклое мерцание фонаря, вкупе с тихим, заунывным голосом Треша, успокаивают его. Впервые в этом мире он встречает того, кто так же принимает смерть, как и он. И этот "кто-то" светится изумрудным светом, подставляет свой фонарь для того, чтобы изможденный жизнью певец отдохнул, и рассказывает ему истории о том времени, когда был жив. И Картус позволяет себе остаться тут немного подольше. Потому что никто не дает ему такого единения душ, как Треш. А ради этого на границе между смертью и забвением можно остаться навсегда.