Burning in the flame

Утро. Вовсе не доброе. Грязное, мерзкое, беспощадное утро. Я не задернул занавески вчера вечером, поэтому ничто не мешало солнцу проникать в и без того светлую комнату. Слишком светло. Больше не стараясь заснуть, я медленно приоткрыл глаза. Пылинки кружились в каком-то абстрактном танце, вырисовывая круги под холодными лучами небесного светила. Одеяло не прикрывало мои ноги, и за ночь они успели замерзнуть, хотя в комнате было относительно тепло. Поднявшись с кровати, я тихо приоткрыл дверь и вышел в светлый коридор. И все-то у нас светлое. Мать была на кухне - работал телевизор и гремела посуда. Приняв душ и приведя себя в относительный порядок, я оглядел свое некогда идеальное тело, отражающееся в большом зеркале. Гладкая кожа покрыта небольшими синяками, возле левой лопатки еле заметно небольшое покраснение - неудачно упал на тренировке. Кстати о тренировках. За этот месяц я многому научился у Свята. Он оказался действительно прекрасным тренером, а может это мне легко давалось данное искусство. Это не столь важно, важнее результат. После каждой тренировки я чувствовал себя как обновленная машина. Роскошное чувство, которое растекается по телу горящей лавой. Я стал входить во вкус, но по-прежнему побаивался настоящих драк, которые я, к счастью, до этого видел только по телевизору. А Свят... ну, он не задает лишних вопросов, что меня несказанно радует. Он легок в общении и не навязывает своего мнения. И да, вы правильно поняли, я сознательно избегаю говорить что-то более глубокое про него. Потому что благодаря этому парню я впервые почувствовал к кому-то такое интересное и захватывающее чувство. Ну да, прискорбно, что моим первым увлечением стал парень, хотя меня это особо не волнует, так как я не собираюсь давать выход этим странным желаниям. Да и время не подходящее. И еще... мне кажется... прошу заметить, что просто кажется... что с появлением Свята, мне стало легче переносить бесконечный поток времени, который с каждым днем ложился на мое сердце ровным толстым слоем. От тренировки до тренировки - теперь я жил именно так. Ну, вот. Утро не такое уж ужасное. Я поспешно оделся и постарался незаметно выскочить в коридор. - Куда ты собрался? Слишком громко. - Понизь тон, голова раскалывается. - С каких пор ты стал так разговаривать с родителями? - С тех самых. - Так, ладно. Евгений, слушай меня внимательно. Черт, и не отвертишься ведь. Натянув обувь, я выпрямился и посмотрел в глаза матери. - Сегодня ты не идешь в школу. Хотя ты и так там уже давно не показывался. И не смотри так, да, мне звонила директриса, и то, что я тебя силой не гнала в школу еще не значит, что я ничего не знаю. Ладно. Сегодня идешь к Андрэ, он приведет в порядок твои волосы, может быть даже искусственно нарастит, вряд-ли заказчиков устроит такая длина, и, естественно вернет твой прежний цвет, - мать дотронулась до моего лица, - Боже, что у тебя с кожей? Скажи Андрэ, чтобы все исправил до завтра. И замажь эти ссадины. Где ты их вообще понахватал? За собой надо следить. И да, синяки под глазами тоже убери. - И как это понимать? - Вчера мне звонил Игорь Васильевич. Представители "Briller" хотят снова видеть тебя в своей рекламе. Все закрывали глаза на твои прогулы в школе, в театре и даже на то, что ты два месяца не появлялся в агентстве, но теперь этого не будет. Будь хорошим мальчиком и приведи себя, наконец, в порядок. - Я и так в порядке. В первый раз в жизни я, наконец-то, по-настоящему в порядке. Можешь передать, что в театр я больше не вернусь и увольняюсь из агентства. - Надо же как мы заговорили. А неустойку кто за тебя платить будет? - Вы с отцом и выплатите. - Какие мы наглые. Ничего больше не хочешь? - Слушай, не держи меня за ребенка. В случае чего, в суд идти тебе и отцу, потому что я несовершеннолетний, так что избавь меня от своих проповедей. Звук пощечины прошел по стенам длинного коридора. - Неблагодарный, - со слезами на глазах говорила мать, - я столько сил вложила в твою карьеру, а ты смеешь отказываться от всего. Да было бы из-за чего? Алису ты не вернешь, не рушь свою жизнь на корню. - Да что ты понимаешь? - я уже кричал во весь голос, - не смей обвинять в этом Алису и не смей указывать мне, что делать. Из дома я ушел хлопнув дверью. Вместо лифта решил воспользоваться лестницей, чтобы хоть как-то успокоить себя. Я долго прислушивался к звуку гулких шагов, которые, ударяясь об исцарапанные стены подъезда, достигали моих ушей, казалось, с двойной силой. На втором этаже я остановился и присел на подоконник. Круто, на улице снег. Мы с Алисой родились заснеженным февральским днем, наверно поэтому снег всегда радовал меня. Слезы, непроизвольно выступившие из глаз, сразу высохли и на душе стало легче. Вибрация телефона заставила меня оторвать взгляд от окна и сконцентрировать внимание на сообщение, высвечивающимся на дисплее. " Доброе утро) Ты ведь не забыл про тренировку? Опоздаешь хоть на минуту - отдам на растерзание Сереге. Я предупредил =)" Вот что за человек? Один раз проспал - теперь будет напоминать всю жизнь. Ну, не всю жизнь, конечно, но ближайший месяц точно. Кстати, Серега - это тот самый Мясник. И парень он ничего, только сильно помешан на спорте. Может часами говорить о нем. От его лекций меня спасает только мой заботливый тренер. Мой тренер... хм... я уже говорил о том, что никогда не чувствовал сексуального влечения к людям? Вот как-то так. Может быть, дело было в том, что я всегда считал себя слишком идеальным. А почему бы и нет? У меня на это были все права. Я родился в богатой благополучной семье, у меня прекрасная внешность и замечательный характер (по крайней мере на людях), я талантлив и перспективен. Многие журналы хотели снимать меня для своих обложек, когда я еще только входил в глянцевый мир. Поэтому все вокруг были для меня бесцветными серыми мышами, недостойными возбуждать во мне такую феерию чувств, как страсть с примесью желания, не говоря уже о любви. Почему вдруг все стало по-другому? Ведь это было весьма удобно - быть выше всех, хотя бы в собственном представлении об этом мире. Может быть, я, зациклившись на одной единственной цели, перестал уделять внимание собственной персоне, а может быть дело не во мне, а в нем. Хм...так странно...в НЕМ. Не в НЕЙ, а именно в НЕМ. Только я не хочу давать волю этим мыслям, я не хочу впускать в душу что-то кроме это вязкой неприятной жижи страдания. Все же я, наверно, мазохист, а может быть сладость счастья слишком приелась. А может я чувствую себя виноватым и таким образом стараюсь наказать себя за смерть сестры. В любом случае, это приятное, доселе неизведанное чувство, слишком мало, чтобы пробраться сквозь пелену моего нынешнего мира. Поэтому я даже не хочу уделять этому внимание. От моих размышлений меня оторвал звонок телефона. - Ну, понял я, понял. Не опаздывать. - И к кому это ты спешишь? - Ник? - Надо же, не забыл. Ник. Никита. Или просто "тот с кем и поржать, и поплакать можно", то есть мой лучший друг. Да, у такого пафосного засранца как я тоже есть друзья, тем более что мой пафос это лишь внутреннее состояние, никогда не выходившее наружу. Так. Вернемся к Нику. Мы с ним еще в один горшок ходили. Наши отцы вели совместный бизнес, пока в семье друга не начались проблемы (о которых не известно даже мне) и дядя Миша не переоформил весь бизнес на отца. Это было, казалось, сто лет назад, а мы с Ником так и не перестали общаться. Он был одним из немногих, кто искренне сожалел о смерти Алисы. - Не говори ерунды. Как я мог про тебя забыть? - Ну, забыл же как-то на целый месяц. Ты вообще собираешься появляться в школе? - немного помолчав, друг добавил, - все волнуются. - Ник. Я не могу сейчас. У меня есть одно дело. - Что за дело, Жень? Тебя ведь исключить могут, ты месяц не показываешься. Твоими липовыми справками уже весь стол классухи забит. Жень, давай приходи. Я жду. - Тебе что, мать моя звонила? - При чем тут она? - Ник устало выдохнул в трубку. - Значит звонила. Никит, не трать свое время. Я сам со всем разберусь. И передай матери, что домой я сегодня не приду. Пусть не ищет. - Но, Жень... - Все, Ник, пока. Я повесил трубку не дожидаясь ответа друга. Он позвонил только по просьбе матери. До этого даже в школе не подходил. Хотя я тоже избегал общения со всеми, но он ведь другой. Должен быть другим. Он ДОЛЖЕН был подойти сам. И все-таки это больно, когда частицы тебя медленно отрываются и исчезают. Но еще больнее осознавать, что эти частицы никогда не были твоими, даже если ты считал обратное. За такими размышлениями я не заметил, как оказался у входа в знакомое здание. Совершив утренний ритуал приветствия со всеми знакомыми, я со всех ног помчался в спортзал, где меня, лежа на матах, дожидался Свят. В зале никого не было и еле слышные отголоски песен из наушников разносились по всему залу. Парень лежал на спине, распластавшись словно морская звезда, с закрытыми глазами. Губы его слегка шевелились, напевая слова песни, которых я разобрать не мог. Видимо почувствовав, что в зале кто-то есть, Свят медленно открыл глаза и повернул в мою сторону голову. Я ожидал от него привычного оживления, блеска в глазах и знакомой ободряющей улыбки. Но тренер все так же лежал, смотря на меня в упор своими карими теплыми глазами. Затем он поднял руку и знаком попросил подойти к нему. Ноги сами собой проследовали к центру зала, сами согнулись и позволили телу упасть рядом со Святом. Я лежал очень близко, касаясь плечом его плеча. Оно было теплое, а я еще не согрелся с улицы. Все так же смотря в упор на меня, парень протянул мне один наушник и вновь отвернулся уже не закрывая глаз. Благодаря наушнику я услышал, наконец, песню, слова которой пытался разобрать. "... And my strength is fading fast You breathe into me at last I’m awake I’m alive Now I know what I believe inside Now it’s my time I’ll do what I want ’cause this is my life Here right now I’ll stand my ground and never back down I know what I believe inside I’m awake and I’m alive..." Я полностью погрузился в музыку. Не разбирая значения слов, я просто отдался этой волне, позволяя не думать ни о чем. Из прострации меня вывел тихий голос: - Нравится? - Ага. Девушка красиво поет. - Угу. - А про что песня? - "Я очнулся, я жив, Теперь я знаю, во что верю в глубине души. Настал мой час, Я буду делать то, что хочу, потому что это моя жизнь, Прямо здесь, прямо сейчас…. Я буду стоять на своём и не уступлю своих позиций. Я знаю, во что верю в глубине души, Я очнулся, я жив…" - Ты хорошо знаешь английский? - Отвратительно. Я просто знаю перевод наизусть. - Ясно. Песня закончилась, когда я почувствовал шевеление слева от себя. Наушник потянуло, отчего он выпал у меня из уха. Но Свят не собирался никуда уходить. Он лишь бесцеремонно, будто так и надо, сел на меня, зажав мои бедра между ног. Он наклонился, оперевшись руками с двух сторон от моей головы. Свят был настолько близко, что я отчетливо ощущал его дыхание у себя на лице и мягкий запах ментола. Он долго рассматривал меня, то расслабляя лицо, то хмурясь, а я не смел пошевелиться. Может быть, где-то далеко в сознании и была мысль его оттолкнуть, только вот она была слишком далеко. Сердце снова обволакивала приятная нега, а пульс участился. Главное не обращать на это внимание. Я покраснел. Чувствую, как щеки горят...Что же будет дальше? - В некоторых боевых искусствах есть разделы, посвященные воздействию на болевые точки. Использование разрешенных болевых точек может быть чрезвычайно полезным дополнением в любом боевом искусстве. - Э? - Некоторые удары по болевым точкам могут вызвать у противника паралич. Например, боковые точки на черепе, - Свят дотронулся до моих висков, - горло, - руки невесомо очертили контур лица и остановились на шее, - плечи, - мне уже сложно дышать, - и внутренние стороны бедер, - о, нет. Слава богу, он не стал показывать эти точки, - Сердце расположено не слева от грудины, как это принято у нас считать, а, в основном, по средней линии и имеет форму капли, наклоненной от грудины острой частью к левому соску,- Свят провел по указанной области и задержал руку на сердце, - если правильно ударить, то можно сбить ритм сердца, а неосторожность приведет к летальному исходу. А вот здесь у нас солнечное сплетение. Очень болезненная и опасная точка. Запомнил? - А...ага. - Закончим на сегодня, - Свят встал и направился к выходу. Я последовал его примеру через несколько секунд, с трудом поборов дрожь в ногах. Мне хотелось поговорить с ним. Неважно о чем. Просто я заметил, что в самые плохие для меня дни разговоры с тренером приводили меня в нормальное состояние, заставляя думать, что все не так плохо. После ссоры с Ником и матерью, я ощущал почти физическую потребность в еще одном разговоре. - Свят, я... - Иди в душ. - Что? - Тебе ведь нужно в душ? Вот и иди. Я пойду позже. - Нет, не нужно. - Просто иди. Я не стал спорить. Что с ним? Может, девушка бросила? Так, стоп, девушка? Ну, да, девушка. Нормальный здоровый парень. Конечно же у него есть девушка. Или нет? Нормально ли будет спросить? Интересно, а был ли у Алисы парень? Она никогда не рассказывала. Если нет, то когда-нибудь, обязательно появился бы. Каким бы он был? Я не знаю. Странно, я , оказывается, даже не представляю, чем жила моя сестра вдали от меня. Мысли мои... прервались. Словно ураган, сметающий на своем пути. Это происходит снова, и мне снова нестерпимо больно и страшно. Это называется актуализацией. Психическое расстройство,характерное для индивидуумов, переживших сильное психологическое потрясение. Я вызубрил определение наизусть, но так и не понял сути. Я лишь знаю, что иногда, непроизвольно, вытаскиваю из своей памяти картинки из того парка, раз за разом заставляя себя снова и снова переживать этот момент. Вот я иду по мокрой траве, вот стоит большое дерево, лужа крови, мой собственный крик, звучащий где-то вдалеке, слезы, бессилие, непонимание, тело сестры у меня на руках, холодная кожа и зажмуренные в страхе глаза. Я задыхаюсь, понимаю это, но сделать ничего не могу. На ощупь пытаюсь дотянуться до крана с холодной водой, знаю, что самому мне не выбраться из созданного мной кошмара. Вот она, заветная ручка. Поток ледяной воды обжигает кожу, но легче не становится. Все так же в ушах завывает ветер, все так же холодно и грязно, так же одиноко. Мне страшно. Я хочу умереть...Эй, ты, тот, что наверху, пожалуйста, исполни мою просьбу...Темно...Меня услышали? - Жень, Жень....ЖЕНЬ, ОЧНИСЬ. Меня трясут. Кожу пробирает неприятный болезненный холод. Я так не хочу открывать глаза, но любопытство берет вверх. Так хочется узнать, что же это, такое теплое и мягкое окутывает меня. Кто-то держит меня на руках? Да, ну, бред. Кому это надо? Не спеша, лениво открываю глаза. Все белое, что-то светит в глаза. Рай? Возможно. Только на небе не бывает трещин, а вокруг солнца не летает непонятная мошкара. Кто-то наклоняется ко мне. Свят? Это же Свят. Я не умер. Почему-то рад. - Жень, Женька, что с тобой? - я у него на руках, замотан в большое полотенце. Он прижимает меня к себе, сидя на полу. Мои ноги касаются холодного пола, но это не важно. - Жень, ответь мне. - Что я..., - голоса нет, связкам больно. А он так беспокоится. Голос дрожит. - Ты кричал. Я зашел в душ, ты не запер дверь, стоишь под ледяной водой и кричишь. Что случилось, Жень? - Я... - А я его потом раз через левое плечо, и судья останавливает...О, кто-то еще не ушел...,- скрип двери. - Закрыл дверь, - прокричал Свят. Он может кричать? Страшно. - О, бля, Свят, это ты? Ты чего? - Я сказал, дверь закрыл. И не суйся сюда, пока я не разрешу. Меня пробирает дрожь. Я знаю, что Свят силен, но я привык считать, что он и мухи не обидит. А сейчас я мог с легкостью поверить в то, что этот парень самый настоящий монстр. - Эй, Жень, тихо-тихо, я больше не буду кричать, успокойся, - он прижимает меня к себе, гладит по голове, перебирая мокрые волосы. Поцелуй в висок, в макушку. Так хорошо. Тепло. Надежно. Спокойно. Не хочу обратно, - Я сейчас позвоню твоим родителям, они тебя заберут. - Нет,- из последних сил выдавил я, - не звони, пожалуйста, мне уже лучше. - Жень... это они тебя так? - Нет. Я сам. То есть, я... есть причина, не обращай внимания, пожалуйста, забудь. - Прости. Но я, наверно, не смогу. Я слишком сильно за тебя испугался, - Свят помолчал несколько секунд, - поедем ко мне. Так мне будет спокойней. Сил возражать не было. Я дал себя поднять, позволил вытереть и даже одеть. Стыдно. Как только все закончится, придется уйти. Но не сейчас. Я дам себе возможность побыть в этой безвольной неге еще какое-то время. Я больше не буду сожалеть. Я больше не буду плакать. Я больше не буду кричать.