Последняя ночь

Сегодня в заведении полным-полно людей. Плотски голодные мужчины заполнили почти всё пространство, рассевшись за столиками, наблюдая за аппетитными формами слонявшихся туда-сюда девушек, зазывно покачивающих бёдрами, заставляя наблюдателей давиться слюной. Мысленно мужчины уже имеют работниц заведения во всевозможных позах, но только мысленно, потому что максимум, что им тут позволено, — заказать приватный танец. Многие мужчины разодеты в строгие костюмы или рабочие мантии, при них даже есть маленькие деловые чемоданчики, в которых, наверное, хранится кипа важных бумаг. Они все такие разные, но у всех есть одно сходство — желание. Они до безумия хотят всех этих женщин, девушек, которые ходят полуголые, привлекая своим телом десятки голодных взглядов. Но больше всего они хотят шоу. Сегодняшнее представление предвещает быть грандиозным: все эти маги уже давно привыкли к внешности танцовщиц, а этой ночью им обещали кое-что новенькое. Молодая девушка в чёрной мантии направилась к единственному свободному столику. Медленно опустилась на стул, снимая перчатки, расстёгивая застёжки своего одеяния и вынимая шпильки из огненно-рыжих волос, позволяя локонам свободно упасть на спину. Она откинулась на стул, наблюдая за посетителями из полуприкрытых, ярко накрашенных глаз. Губы растягивает улыбка, когда она замечает на их лицах предвкушение. Она сама с нетерпением ждёт начало шоу, но привыкла быть сдержанной в проявлении своих чувств. После того, как Мальчик-Который-Выжил, герой, надежда всей магической Англии, её первая любовь, стал Мальчиком-Который-Проиграл, жизнь в корне изменилась. Джинни повезло, что тогда на неё положил глаз Нотт-младший. Он практически заставил её перейти на тёмную сторону, на сторону победителей. Теперь она благодарна ему, ведь этим он спас её от жалкой участи всех проигравших. Через полгода после Великой Битвы она вышла замуж и стала Джинни Нотт. Ещё через год у них родился первенец, а муж в благодарность подарил ей магический стрип-клуб. Щедрый подарок, ничего не скажешь. Тогда Джинни приняла это известие с покорной улыбкой, поцеловала мужа, мысленно сдирая с него кожу. Можно и с себя, но так больнее, да и жалость к себе стала жить в ней очень давно. Друзья и знакомые Теодора приводили к ней в заведение девушек. Благо, что это не притон, а она не владелица шлюх. Просто девушки, танцующие у шеста, извивающиеся, призывно смотря на мужчин, подмигивающие, облизывающие яркие губы, выставляющие напоказ своё тело. «Только и всего», — уверяла она себя. И сама же с себя смеялась. А потом привели её, Гермиону Грейнджер. И Джинни казалось, что она вот-вот упадёт в обморок. Её школьная подруга страшно изменилась за всё время. Лицо осунулось, побледнело, под глазами появились мешки, а скулы заострились. Бледная, тощая, она не сводила с лица Джинни пустого взгляда огромных карих глаз. Кучерявые волосы грязными, спутавшимися паклями опадали на плечи, а болезненно белые губы растянулись в обречённой улыбке. Гермиона узнала Джинни, она знала, что здесь её заставят делать. А взгляд, казалось, вот-вот расплавит, и урождённая Уизли чуть не заплакала. От жалости к бывшей подруге, от понимания, что с ней самой могли сделать, окажись она на стороне Света. «На стороне проигравших», — поправляла она себя. Тогда она целый месяц выхаживала Гермиону. Кормила её полезной пищей, молясь, чтобы девушка набрала массу. Обрезала кучерявые волосы, потому что он были в таком ужасном состоянии, что даже магия была бессильна. Джинни сжалилась и обрезала их лишь по плечи, а потом скупила почти все магические средства для волос и пыталась привести их в годное состояние. Со временем появился здоровый румянец на щеках, тело стало не таким худым, а волосы вновь заблестели. Осматривая плод своих трудов, Джинни вдруг поняла, чего не хватает в этой новой Гермионе. У неё не было того блеска в глазах, они казались пустыми, даже взгляд обречённый. Вернуть девушке прежние глаза Джинни была не способна. Вскоре она привела Гермиону в своё заведение. Ужас вновь охватил девушку, но решительная рука Джинни заставила ту успокоиться. Распустив девушке волосы, Нотт принялась выбирать наряд для учёбы Гермионы. Остановившись на полупрозрачной чёрной майке и стрингах в тон, Джинни вручила наряд ошарашенной подруге. Та во все глаза вылупилась на рыжую, переводя взгляд на наряд и снова на лицо. Пришлось подтолкнуть её, чтобы поторапливалась. Тогда Джинни ещё не знала, как тело Грейнджер выглядит в таких нарядах. Тогда Джинни поняла, почему мужчинам так нравится ходить на стриптиз. Тогда она поняла, почему Малфои держали Гермиону в мэноре почти полтора года. Но, как оказалось, игрушка им надоела, поэтому они и отдали её Нотту, а тот в свою очередь отправил девушку к жене. Взгляд Гермионы был наполнен почти животным страхом, пока она оглядывала зал с высоты сцены, на которой ей предстояло проходить обучение. К ней вышла Альба — уже довольно привыкшая к этому делу девушка, которая взяла на себя обязанность обучать новенькую. Она убрала руки Грейнджер от груди, что та пыталась прикрыть, и подтолкнула к шесту. Альба начала медленно растолковывать, что нужно делать, чтобы понравиться публике, а та смотрела испуганными глазами и так была похожа на загнанного оленёнка, что Джинни даже стало жаль её. Но она тут же одёрнула себя, продолжая наблюдать, как Гермиона делает первые шаги к полноценному стриптизу. Целых полтора месяца Альба учила её танцевать, заставляла прекращать бояться и стесняться, помогала найти ту страсть, что живёт внутри каждой девушки. И вот настал тот день, когда Гермиона впервые выйдет на сцену перед публикой и исполнит танец. Джинни прикрыла глаза, пытаясь абстрагироваться от надоедливого шума. Она закусила губу, откидывая голову, вдыхая едкий запах дыма. В голове тут же вспыхнул образ Гермионы, которую она однажды застала в ванной с сигаретой, зажатой тонкими пальцами. Глупышка хотела начать курить, но, затягиваясь, сразу начинала кашлять, прикрывая рот рукой. Тогда Джинни научила её курить, выбросила дешёвые сигареты, подарив свою пачку. Она зажгла сигарету и затянулась, медленно приблизившись к лицу Гермионы. Та завороженно наблюдала, как Джинни приоткрывает красиво очерченные губы, медленно выпуская струю дыма, что заскользила вверх и растворилась под потолком. Тогда Гермиона сама открыла губы и приблизила лицо к Джинни, которая снова затянулась и, глядя на рот, медленно выпустила дым прямо в приоткрытые губы. А Грейнджер зажмурилась, делая почти незаметный вдох. Джинни показалось, что её сердце пропустило удар, когда она прислонилась к Гермионе. Губы к губам. Нежно, почти бережно потёршись о них, что заставило ту шире открыть рот, впуская горячий язык, встречая его своим, не менее горячим. Джинни коснулась холодными пальцами затылка, притягивая ближе... — Всё готово, мэм. Можно начинать шоу, — немного грубоватый голос оповестил хозяйку. Джинни раздражённо открыла глаза, кивая, провожая светловолосую Лейлу взглядом. Закусила губу, когда в помещении потушили свет, оставляя гореть лишь небольшие лампы, что освещали сцену. Заиграла медленная мелодия, заставляющая закипать кровь, потому что... На сцену вышла Гермиона. Медленными, почти кошачьими шагами она шагала по сцене, вскидывая руки вверх, облизывая ярко-красные губы. Те, что Джинни нещадно терзала в ночной тишине. Виляя бёдрами, Гермиона прошла к левому краю сцены, приседая и раздвигая ноги. Зал пронзили хлопанья и поощряющие возгласы. Откинув голову назад, так, что волосы золотыми струями рассыпались по спине, Гермиона закрыла глаза, глубоко вдыхая дымный воздух. Медленно поднялась, проведя по телу руками, подмигивая кому-то в зале, вызывая негодование Джинни. Струнная музыка переливалась в голове, унося куда-то прочь из этого дымного помещения. Туда, где только Гермиона и Джинни, потому что она нашла в зале глазами рыжую. Быстрыми перешагиваниями на высоких каблуках она дошла до шеста. Прислонилась к нему спиной, скользя вниз так, что короткая юбка задралась, открывая взору светлые ягодицы. В зале снова раздались жаркие возгласы, а хлопанье сзади заставило Джинни развернуться. За столом чуть поодаль сидел Драко Малфой. Тот, у которого жена и наследник. Тот, кто почти полтора года держал у себя в мэноре Грейнджер, развлекаясь с ней не только ночами. Тот, кто посетил это захолустье, дабы посмотреть на стриптиз. Тот, кто перевёл взгляд серых глаз на Джиневру, и у той по спине пробежал неровный строй мурашек. Ходили слухи, что после победы Волан-де-Морта Малфоям стало слишком хорошо жить. А девицы сплетничали, не переходя на шёпот, будто надеясь, что их “секрет” станет достоянием всех, о том, что у малыша Драко совсем не малыш, и что он очень умело управляется с ним, не так, как тогда, в школьные годы. Джинни не спрашивала об этом Гермиону. Она вообще старалась не затрагивать тему о времени пребывания той в Малфой-мэноре. В зале снова раздались вопли публики, и Джинни отвернулась к сцене, чувствуя острый взгляд Малфоя на своём затылке. Грейнджер уже успела снять короткую безрукавку, оставшись в бюстгальтере красного цвета. Она извивалась, покачивая бёдрами, закусывая губы. Проводила руками по нежной коже, которую Джинни исследовала, миллиметр за миллиметром, губами, руками... Послышался скрип стула совсем рядом, и Нотт собрала все свои силы в кулак, строго-настрого запретив себе смотреть на него. Но боковым зрением она всё же видела, как Драко вальяжно уселся на стул, облокотившись локтями о стол, сцепив длинные пальцы в замок. Джинни тихо выдохнула, ныряя рукой в карман мантии за пачкой, как вдруг перед её лицом возникла рука Малфоя с зажжённой сигаретой. Девушка медленно перевела взгляд на его лицо и заметила кривую усмешку. Стальные глаза смотрели почти с насмешкой, что начало раздражать. Медленно и осторожно, не прерывая зрительного контакта, она приблизила лицо к его руке и обхватила губами фильтр сигареты. Затянувшись, она приоткрыла губы, выпуская тонкую струю горького дыма прямо на руку Малфоя, отчего он скривился. Усмехнувшись, Джинни забрала у него сигарету, откинувшись на стуле и глубоко затягиваясь. Глаза быстро вернулись на плавно двигающееся тело Грейнджер. Та сняла бретельку бюстгальтера, что вызвало нетерпеливые возгласы публики. Острое плечо дёрнулось вверх, скидывая вторую бретельку. Карие глаза прищурились, и она стала совсем похожа на кошку. Гермиона повернулась к залу спиной, завела руки и медленно, почти дразня, расстегнула застёжку, снимая бюстгальтер, поднимая руку, держащую его, вверх. — Давай, детка... — вырвалось само собой, но это стоило того выражения лица Малфоя, который удивлённо перевёл взгляд на Джинни. А Грейнджер, будто услышав девушку, развернулась к публике, покручивая в руке бюстгальтер, срывая очумелые крики публики. Тёмные горошинки сосков торчали, и у Джинни пересохло в горле. Она, не отрываясь от зрелища, вспомнила, как покусывала эти соски, срывая хриплые стоны. Вспомнила, как поглаживала маленькую грудь, упиваясь хныканьем Гермионы, а она... Отставляет ногу, словно делая сложное па, наклоняется и скользит подушечками пальцев вниз по ноге, до лаковых застёжек туфель, наклоняясь так, что мужчины у края сцены сходят с ума. Они почти готовы выть в голос от вида голой груди, но они ещё не знают, как приятно прикасаться к ней. Гермиона скользит рукой вверх, медленно разгибаясь, царапая короткими ногтями край чулка, и, Джинни уверена, что все посетители мысленно уже разорвали этот кусок тонкой ткани. Она сама сейчас не прочь снять его, оголяя стройные светлые ноги, и покрыть поцелуями каждый миллиметр. Малфой прокашливается, и это заставляет повернуться к нему, нахмурившись. Он отрывает глаза от Гермионы и переводит взгляд на Джинни. Наклоняется к её лицу, что почти будоражит, не будь он Малфоем, хотя... С тем, что он красавец, поспорить невозможно. Драко улыбается лишь краешком рта, некой однобокой кривой усмешкой, когда касается холодными губами мочки Джинни и хрипло шепчет: — Миссис Нотт, у вас сигарета упала. Лёгкая дрожь прошлась по позвоночнику к самому копчику, но не от Малфоя. Когда он шептал на ухо, Джинни неотрывно следила за Гермионой, которая встала на колени, по-кошачьи выгибаясь, подставляя грудь под свет ламп, освещающих её. И Джинни наплевать на какую-то там упавшую сигарету, потому что все чувства обостряются от увиденного и перетекают вниз живота, сворачиваясь там в сладостном спазме. Гермиона открыла глаза, закусывая губу. Заскользила пальцем по животу от края юбки до груди. Медленно, почти игриво обвела сосок и заскользила вверх, по обнажённой ключице, по шее, огибая подбородок, скользя по красной губе. Палец ловит язык, а Джинни на выдохе закрывает глаза. Не в силах смотреть на этот горячий, влажный рот, она отвернулась и... уткнулась в плечо Малфоя, тут же открывая глаза и встречаясь с его ухмылкой. Отдёрнув себя, она поджала губы и повернулась к сцене, на которой Гермиона мягкими, скользящими движениями, по-кошачьи прикрыв глаза, достигла шеста, выгибая спину и отставляя ягодицы, позволяя мужчинам лицезреть её красные стринги. В зале послышался свист, и Джинни нахмурилась. Слишком много пошлых раздевающих взглядов и влажных, грязных мыслей находится тут, в её заведении. И всё это обращено на сладкое тело Гермионы, которая призывно покачивала бёдрами, выписывая круг, руками держась за шест. В зале кто-то крикнул очередную грязную фразу, но она потонула в дыме и вздохах, наполняющих помещение. Вдруг Гермиона убрала одну руку и ладонью сжала правую грудь, медленно обходя шест. Пальцы перекатывают сосок, а губа закушена. Джинни вдруг поворачивается к Малфою, который неотрывно следит за действиями его бывшей куклы. Зрачки его расширены, и понимание этого сводит с ума. Он приоткрыл тонкие губы, учащённо дыша. Поистине аристократические ноздри жадно вдыхают раскалённый воздух — когда тут стало так жарко? Наверно, Джинни выглядит сейчас так же. Да что она, все сейчас выглядят так же, потому что у Гермионы появилась новая черта — она сводит с ума. Своим голосом, движениями, просто взглядом. То, как она закидывает ногу на шест, скользя своим телом, выгибаясь, как ненормальная, — сносит башню. И понимание того, что у всех сейчас отсутствует власть — сладчайший мёд. Гермиона, виляя бёдрами, медленно проводит руками по телу, спускаясь к юбке. Пальцы неторопливо сминают её край, рывок — юбка летит в зал под одобрительные возгласы. Глаза Джинни приковываются к хрупким выступающим тазовым косточкам, заставляющим стиснуть зубы, потому что вдруг становится жарко, невыносимо жарко. Мантия оказывается снятой и повешенной на спинку стула, и теперь взгляд Малфоя, отвлечённого звуками от шоу, приковывается к достаточно глубокому вырезу зелёного платья Джинни. — Хороший цвет, — одобрительно говорит он, ухмыляясь повернувшейся к нему Нотт. — Он оттеняет мои волосы, благодарю, — раздражённо бросает она. Остановившись, Гермиона обводит указательным пальцем косточку. Откидывает голову назад, обнажая тонкую кожу горла, и Джинни слышит, как Малфой с шипением втягивает воздух, когда замечает маленький засос на бледной коже. Он косится на рыжую, но та, вздёрнув нос, продолжает наблюдать за Гермионой. Джинни помнит, что прошлой ночью оставила этот засос на шее, и она знает, что сейчас, проводя руками по телу, затрагивая это пятнышко, Грейнджер тоже помнит. Потому что открывает глаза, без труда находя столик, за которым расположилась Нотт и... Глаза округляются, и она почти теряет равновесие, когда видит Драко. А он понял, приложил два пальца по уголкам рта и облизал губу, напоминая этим жестом, как он... Гермиона сглатывает вдруг ставшую вязкой слюну, закрывает глаза, слыша своё колотящееся сердце. И вдруг что-то происходит. Ощущение, будто заведение качнулось, а Гермиона открывает глаза и в упор не видит никого из присутствующих. Глаза выхватывают лишь две фигуры за столом. Драко, который держал её в заключении целых полтора года, вытворяя с ней разные грязные вещи. И Джинни, чья рыжая макушка стала всё чаще мелькать меж её разведённых ног, вытворяя нечто невообразимое. Вдруг стало ужасно жарко и тесно в этом теле. Будто кости опаляют кожу изнутри. Сердце заходилось бешеным темпом, потому Гермиона сделала глубокий вдох дымного воздуха, что осел в лёгких. И ей снесло башню. От воспоминаний, от возникших влажных ощущений... Гермиона сделала шаг вперёд, тряхнула волосами, что аж кудри запрыгали по плечам, и в этом было что-то горько-соблазнительное. Горько от того, что не было возможности коснуться раскалённой кожи, это могла делать только она сама, чем не преминула воспользоваться. Заскользила ладонями по животу, выводя плечи слегка вперёд, так, чтобы грудь казалась больше. Зацепилась пальцами за стринги, потянула их слегка вниз, не снимая, а лишь игриво взирая на Драко и Джинни, совершенно не слыша нетерпеливого мычания левее от сцены. Создаётся впечатление, что она хочет, чтобы эти двое задыхались, желали, сгорали от невозможности дотронуться. А серые глаза смотрят на неё внимательно, и вдруг... Рука Малфоя накрывает плечо Джинни, слегка сжимая и поглаживая голый участок кожи большим пальцем. И что-то щёлкает в голове Гермионы. Что-то, что заставляет вспомнить то, отчего её подсознание отгородилось полтора года назад. Перед глазами встаёт расплывчатая картина: мама Гермионы стоит, смаргивая слёзы, и почему-то хочется до разорванного горла крикнуть: “Беги!” Сзади неё стоит Драко, криво улыбается и кладёт руку на плечо мамы, так же сжимает длинными пальцами и поглаживает большим. А в следующий миг раздаётся “Авада Кедавра”, крик стоит в ушах, а мамино тело охватывает зелёное пламя, вдруг исчезая. Она обмякает и безвольной куклой оседает на пол. А в голове бешеным набатом стучит отголосок маминого шёпота: “Я люблю тебя”. Он был еле слышен, отдалённо похож на шелест осенней листвы, но она услышала... А потом забыла, и не помнила целых полтора года. И теперь Гермиона задыхается. Судорожно пытается втянуть раскалённый дымный воздух, но ничего не получается. Вдруг появляются люди. Все столы помещения вмиг заполнены мужчинами, которые что-то кричат, свистят, пошло облизывают свои губы, подмигивают ей. Гермиона мотает головой и пятится назад. — Что с ней? — удивлённо спрашивает Драко. Джинни качает головой, но вдруг дёргается, осознавая, что он держит её за плечо. Сбрасывает его руку, встречаясь со стальными глазами. — Не знаю, — шепчет она, а в груди гулко стучит сердце. В зале раздаётся негодующий возглас, и пара переводит глаза снова на сцену, с которой быстрыми шагами уходит Грейнджер. Почти у самого конца она и вовсе срывается на бег, скрываясь за дверью под крики публики. Прежде чем что-то обдумать, Джинни вскакивает с места, не заботясь о том, что стул с её мантией чуть не падает на пол. Не падает, потому что его вовремя придержал Драко, удивлённо смотрящий на пробирающуюся сквозь толпу Нотт. А она бежит, слыша, как бешено стучит её сердце. Вдруг кто-то перехватывает её, за талию притягивая к себе на колени. — Что вы... — взвизгивает она, как вдруг кулак впечатывается в лицо жирному магу, который схватил Джинни. Малфой кривится, хватает Нотт за руку и поднимает, притягивая к себе. Музыка громыхает, а на сцену вышла другая девушка на замену Грейнджер. Публика недолго негодовала, снова утонув, конечно же, в глазах грудастой блондинки. Джинни снова бежит, забегая в дверь, проносясь по лестнице вниз, игнорируя шаги Малфоя сзади. Она толкает стеклянную дверь лестничного крыла, влетая в длинный коридор, слабо освещённый тускло мигающими лампами. — На подарок подороже у Тео денег не хватило? Или он считает, что эта дыра сойдёт за нормальный стрип-клуб? — интересуется Драко пренебрежительным тоном, но вопрос остаётся без ответа. Они доходят до конца коридора и снова выходят на лестничную площадку, которая меньше, чем прошлая. Поднимаются на этаж выше, и Малфой снова тянет: — А я думал, что это... заведение совершенно маленькое, такое же, как и жалкий вид снаружи. Приятно удивляешь, Уизли. Джинни игнорирует его, не обращая внимания на то, что он назвал её девичьей фамилией, потому что навстречу ей идёт Альба. Грузная шатенка покачивает бёдрами и медленно выстукивает каблуками по каменному полу. Завидев хозяйку, её противные пухлые губы растягивает гадко-сладкая улыбочка. Заметив Драко, улыбка становится шире. — Миссис Нотт? Мистер Малфой? — елейным голосом говорит она. — Альба, где Гермиона? Альба переводит глаза с Драко на хозяйку, а губы её округляются, словно она произносит букву “о”. Снова улыбается, глядя на раздражённую Джинни, которая теряет терпение, и произносит почти нараспев: — Крошка Герми в туалете. И подмигивает, скорее Драко, чем хозяйке, что вызывает у него гримасу отвращения. Альба возобновляет свой неспешный шаг, а Джинни уже несётся к дубовой двери. Дёргает за ручку — ничего. Стучит по дереву ладонями, призывая Гермиону открыть. — Отойди, — рявкает Драко и достаёт волшебную палочку. Дверь разлетается на щепки, и Джинни зажмуривается, пропуская первым в дамскую комнату Драко. Он застывает, и девушке приходится протискиваться между ним и дверной рамой. Ужас сковывает её сущность, заставляя мелко дрожать. Отрицательно качая головой, она шепчет “нет”, повторяя это, как мантру. На полу, раскинув руки, сидит Гермиона Грейнджер. В ладони зажат осколок разбитого стекла, а с горла её сочится кровь, стекая по такому бледному телу. Ярко-алой помадой на открытой дверце кабинки, возле которой она сидит, выведены слова: “Я не могу так больше”. Последние её слова.