Что-то придется менять

Ведь так прекрасно, где нас нет, Такая чистота!

— А чего вы все напряглись? — внезапно выступил Нотт. — Если это чудовище ее сожрет, нам же лучше будет, наконец-то избавимся от грязнокровки на факультете, а то ведь позорище. Если бы это видел Салазар Слизерин!.. Малфой и Паркинсон явно были с ним солидарны. Староста издал тяжелый мученический вздох и встал. — Как я надеялся, что получится обойтись без этого! Вы, ребята, немножко недопоняли, что такое позорище для дома Слизерина. Сейчас будет пафосно, потому что по-другому о некоторых вещах говорить не получается, однако, судя по некоторым симптомам, вам нужно это выслушать. Так вот, дом Слизерина очень не любит, когда ему пытаются причинить вред, и делает все, чтобы этого не случилось. Вы, конечно, сейчас можете попытаться сказать, что присутствие грязнокровки вредно для Слизерина — не трудитесь. Всякий учащийся на Слизерине есть часть дома. Она, — староста невежливо ткнул в нее пальцем, — может быть хоть грязнокровкой, хоть боггартом, хоть крысой, это не важно, потому что она распределена к нам. Она — часть дома Слизерин. Вы можете сколько угодно не любить ее и друг друга, можете ссориться, скандалить и устраивать грызню — мы вам только спасибо скажем за развлечение. Но есть черта, которую переступать нельзя. Нельзя причинять друг другу серьезный вред или подвергать опасности, — тут он укоризненно посмотрел на Малфоя. — В прошлом году кое-кто мог бы очень пожалеть о своей выходке, если бы Грейнджер серьезно пострадала. Такая позиция в Слизерине доминирует много веков и не изменится по вашему желанию, уж поверьте. Так что нет, чудовище из Тайной Комнаты или то, что за него пытаются выдать, не должно ни в коем случае сожрать Грейнджер, потому что она — это тоже Слизерин. А Слизерин не должен пострадать. Все поняли? Нотт, Малфой и Паркинсон, к которым был обращен этот вопрос, закивали, однако лица их отлично сгодились бы для иллюстрации к слову «упрямство» в словаре. Кажется, староста нисколько их не убедил. — А раз вы все поняли, то идите-ка по спальням, не мешайте взрослым думать. И ты, Грейнджер, тоже иди. Уже на пороге Гермиона услышала чей-то смех: — Хорошо излагаешь, Генри. — Устал ужасно! Не мое это — речи толкать. Эта малышня с промытыми мозгами — ужас какой-то! Какое счастье, что у Лестранжей и Кэрроу нет детей! — Упаси Мерлин! — хором воскликнули несколько человек. Гермиона ушла в спальню. * * * На следующее утро за завтраком ей передали известие, что кошка Филча жива и ее будут расколдовывать, а также увесистый том библиотечной «Истории Хогвартса» с напутствием: «Ты у нас под ударом — ты это все и читай, вечером расскажешь». По столу Рейвенкло, судя по всему, передавали с рук на руки еще два-три экземпляра книги, да и у львов и барсуков виднелось по знакомому корешку. Интересно, в библиотеке-то остался хоть один экземпляр? Гермиона даже примерно помнила, где в книге находится легенда о Тайной Комнате, поэтому за пару перемен успела бегло прочитать ее, а после уроков перечитала внимательно, на случай, если что-то упустила при прошлых прочтениях. Информации было мало, и вся она была неутешительной. Отрываясь от книги на уроках, Гермиона обнаружила, что глупость человеческая воистину не знает пределов (или это только у магов глупость такая магическая?): некоторые ученики с Хаффлпаффа и Рейвенкло, кажется, всерьез подозревали, что в оцепенении кошки завхоза виноват Поттер. Поттер! Тихий, мирный Поттер, который вырос у маглов и не убил даже Малфоя, хотя тот своими подначками кого угодно достанет, написал на стене всякую ерунду про наследника Слизерина! Поттер собрался убивать маглорожденных! Ради Мерлина, чье воспаленное сознание породило этот бред? Вечером ее, и в самом деле, проэкзаменовали по теме. — Ну, Грейнджер, ты уже прочитала, что там у нас с Тайной Комнатой? Мы, допустим, все краем уха что-то как-то где-то слышали, но хотелось бы фактов. — Да нет там никаких фактов, — вздохнула Гермиона. — Историю вопроса излагать? — Излагай-излагай, вечер длинный. — Домашние задания, вообще-то, тоже длинные, — с намеком сказала Гермиона, но наглеть не стала, включила отличницу и начала. — Итак, по имеющимся немногочисленным свидетельствам основной конфликт между Основателями Хогвартса был вызван тем, что Слизерин не доверял маглам и как следствие маглорожденным, считал, что не стоит посвящать их в тайны магии, и обучать в Хогвартсе не хотел. Остальные же Основатели считали, что маглорожденных тоже надо обучать, в связи с чем Слизерин покинул школу. Я, кстати, не очень поняла, это в книге так сильно смягчили правду — или Слизерин действительно не выступал за поголовное истребление маглорожденных, а только за сохранение Мира Магии в тайне от маглов? — Грейнджер, сейчас мы тебя опрашиваем, а не ты нас! — возмутился староста Генри. Узнать бы еще его фамилию. — И вообще, это имеет только косвенное отношение к теме, давай про Тайную Комнату. «Видимо, они и сами не знают», — удовлетворенно подумала Гермиона и послушалась старшего. — Тайную Комнату создал, собственно, Салазар Слизерин, в книге нет указаний, было ли это следствием ссоры с остальными Основателями или он создал ее раньше для каких-то своих целей. В этой Комнате, по легенде, он оставил некое чудовище. Открыть комнату может только наследник Слизерина, и если это случится, то с его помощью он сможет выгнать из школы всех недостойных обучаться магии. То есть, видимо, маглорожденных. И тут у меня опять есть вопросы. — Какие? — Во-первых, опять же, меня интересует слово «выгнать». Значит ли это, что все остальные тоже только оцепенеют, как та кошка? И почему вы так уверенно говорите о том, что это чудовище кого-то съест? — Ну, съест-не съест, но убьет, — неохотно ответил старшекурсник Роули. — Есть такая байка, что полвека назад Тайную Комнату уже открывали. Тогда тоже сначала кто-то оцепенел, а потом одна грязнокровка все-таки умерла. Странно, что не больше, конечно, но в общем, чудовище не безобидное, и оцепенением можно не отделаться. — Жаль, — искренне сказала Гермиона. Она действительно надеялась. — Но у меня есть еще один животрепещущий вопрос. Как, собственно, чудовище определяет, кто чистокровный, а кто нет? — Грейнджер, не тупи! — воззвал к ней староста. — Сама же сказала: наследник Слизерина с помощью чудовища выгонит недостойных. То есть, определять будет не чудовище, а наследник. — Вот как. Подразумевается, что он знает всех маглорожденных в школе? Староста озадачился, но ненадолго. — Ну, во-первых, узнать-то не так уж сложно. По мере нагнетания паники на факультетах начнут обсуждать будущих жертв, мол, тот и этот грязнокровки, как бы с ними чего не случилось. Наследнику остается только слушать. Во-вторых, думаю, замысел состоит в том, чтобы убить нескольких известных наследнику грязнокровок, а остальные, если нормальные, должны бы сами сбежать. — А вот кстати, много ли на свете таких чудищ, которыми можно управлять? — вдруг осенило Гермиону. — Ведь его же надо тихо провести по замку до нужного места, да жертву указать, да сделать так, чтобы никто чистокровный не пострадал, чудовищу-то, небось, все равно, кого убивать. — Мысль интересная, однако вопрос не по адресу, Грейнджер, я Уход за Магическими Существами не брал. И тебе не советую, плебейское дело, потеря времени. — Так, я бы попросил! — раздалось откуда-то от камина. — Прошу прощения, для некоторых это профильный предмет и главный способ поддержать семейное производство. Но для остальных... — Генри выразительно развел руками. — СОВ, конечно, получить довольно легко, но в дальнейшей жизни пользы от этого никакой. Так что, Грейнджер, хочешь анализировать чудовищ — иди какую-нибудь книжку возьми, что ли. «Волшебных тварей», например. Поскольку даже те, кто ходят на уход, вряд ли вот так запросто перечислят всех опасных тварей, которые в той или иной степени поддаются дрессировке. И это мы еще не учитываем Империо. — Думаешь, он может использовать Непростительные прямо в Хогвартсе? — Гермионе стало очень неуютно от такой перспективы — Грейнджер, если мы все правильно поняли, этот наследник собирается убивать. Пусть и с помощью какого-то чудовища. Ему, если поймают, что так, что эдак в Азкабан. Вряд ли его остановит тот факт, что это Непростительные. Старшекурсники погрустнели еще больше. — В общем, так, Грейнджер, ты на всякий случай изучай на досуге подходящих чудовищ. Пока что не паникуем, ждем, что будет дальше. Если будут еще жертвы, по школе будешь передвигаться исключительно вместе со всеми, никаких одиночных романтических блужданий, понятно тебе? — Куда уж понятнее, — буркнула Гермиона. Остро захотелось назло этому типу отстаивать свою личную свободу перемещения, но жизнь, пожалуй, все-таки была дороже. Гермиона, впрочем, надеялась, что оцепенение миссис Норрис было дурной хэллоуинской шуткой. Жуткой, но единственной в своем роде.