А папе мы ничего не скажем

      Пока Эрик не имел представления о наличии у себя сразу двоих детей-мутантов, его жизнь была намного проще. Он не переживал, что у него есть уже взрослая дочь, которая может связаться с каким-нибудь подозрительным типом. Или что ее, совсем еще маленькую, может кто-то обидеть. И не беспокоился о том, что сын может что-то подцепить, ведь мальчишки-подростки весьма не сдержаны из-за гормонов. Ему не нужно было утешать детей, которые так отличаются от других, и не нужно было быть ничьим примером. Ему даже не нужно было быть с кем-то рядом.       Однако теперь он узнал, и это беспокоило его. Очень. Да, Пьетро и Ванде было уже далеко даже не по шестнадцать лет, но Эрик не мог воспринимать их как уже взрослых. Они его дети, значит, он должен как порядочный отец поговорить с ними обоими. И о половом воспитании и об отношениях. Даже если он в своих с трудом смог разобраться. В конце концов, он был уверен, его дети не свяжутся с кем-то столь же трудным.       Если Эрик Леншерр принимает решения – он действует.       Он удачно поговорил с дочерью, выловить ее в не такой уж и большой школе Ксавьера было не так сложно. Лишенные отца раньше дети не стремились спрятаться от него: они тоже хотели наверстать упущенное, узнать, что такое иметь родного отца-мутанта. Эрик с трудом понимал, что нужно делать, легко у него выходило только защищать их. Сами дети с трудом, но учились доверять, раскрываться перед отцом. Не во всем, но те шаги, которые они делали, были немаленькими. Обе стороны хотели понимать друг друга.       Ванда даже сделала вид, что слушает и вникает.       Поговорить с Пьетро у Эрика так просто не вышло. Он не знал, что Ванда предупредила брата, и тот теперь осознанно избегал встреч с отцом. Наедине. Парень совершенно не желал какого-либо обсуждения своей личной жизни, ему и с сестрой-то было непросто временами. К счастью, Ванда и так его понимала, и никакого каминг-аута и не потребовалось.       Когда Эрик поделился с Чарльзом намерением поговорить с сыном касательно полового воспитания последнего, то Ксавьер сразу понял, что ничем хорошим это не кончится. Хотя бы потому, что Пьетро уже совсем не ребенок, почти двадцать лет прожил на свете. А при учете его скоростей можно было предположить, что лет ему в некотором смысле больше, чем есть на самом деле.       Идеей с любимым Эрик решил поделиться только после того, как осознал, что Пьетро старательно избегал общения с ним.       - Чарльз, ты же мой друг, помоги поймать Пьетро!       Свои планы Леншерр излагал вечером на кухне с кружкой остывающего чая в руках, стоя напротив Чарльза, варящего себе кофе. Где-то в кабинете директора их дожидались начатая бутылка коньяка и шахматы. В тот момент, когда Чарльз раздумывал над тем, что ему ответить, на кухне возник сам Ртуть, весело кивнул и сунул нос в холодильник, и все это даже на нормальной человеческой скорости. Чарльз неосознанно рассматривал парня, раздумывая над ответом, и обратил внимание на слишком большую футболку и синяки на обоих запястьях. Эрик же изрядно подвис, глядя только на синяки, и, когда открыл рот, чтобы спросить сына – того и след простыл.       Чарльз вымученно улыбнулся, осознавая, что у Эрика возникла новая цель. Чарльз, правда, не был уверен в том, что лучше, ведь в обоих случаях Эрику нужно отловить Пьетро, а, значит, Ксавьер все равно будет втянут в это дело вне зависимости от собственных желаний.       Впрочем, дальнейший вечер прошел не так плохо, как мог бы, Эрик даже в какой-то момент прекратил переживать за сына.       С утра Леншерр немного страдал от похмелья, ему хотелось закрыть глаза и чтобы никто не беспокоил, и он не слишком внимательно смотрел по сторонам. Ему было не до разговоров с сыном, и не до окружающего мира в принципе. Во всяком случае, он совершенно не обратил внимания на Логана, зато его заметил отвратительно бодрый, по мнению Эрика, Чарльз. Правда, улыбка его замерзла, когда он узнал надетую на Росомаху футболку. Вчера он ее видел на ком-то другом. Ртуть же был привычно закутан под горло и едва заметно поморщился, когда садился, что начало наводить Профессора Икс на некоторые подозрения.       - Чарльз, я хочу, чтобы ты мне помог, – у Эрика упрямо сведены брови и поджаты губы, ему хотелось немедленно во всем разобраться и решить все проблемы, которые он уже создал сыну в своей голове. Он еще не знал, от чего или кого нужно спасать и защищать, но не имел ни капли сомнений. Чарльз любил эту его черту, но не в данной ситуации. Он почти не сомневался, что Пьетро не нуждался в защите, тот намного сильнее и выносливее любого человека и большей части мутантов. Кроме того, Чарльз доверял Логану и не сомневался, что тот не причинит вреда тому, кто ему доверяется. У Джеймса была очень сильная тяга к «защищать и оберегать», такая же, как у Эрика, возможно, потому Логан и стал для Чарльза другом.       И все же Чарльз не сразу, но поддался на уговоры помочь Эрику, наверное, он слишком сильно любил этого упертого борца за свободу мутантов.       Но первая и единственная попытка прочесть Пьетро кончилась очень быстро. Чарльз схватился за голову с тихим всхлипом, мысли Пьетро метались на таких огромных скоростях, что нормального человека начинало мутить. Эрик мгновенно присел рядом с Ксавьером, взяв его руки в свои и заглядывая в глаза, желая знать, что произошло. Чарльз с трудом смог разобрать мешанину мыслей, что получил из головы Пьетро, и густо покраснел, голова страшно болела, обсуждать что-либо не хотелось.       - Эрик, может быть, мы сыграем лучше в шахматы?       Все утро следующего дня Логан, сталкиваясь с Чарльзом, каждый раз бросал на телепата недовольный взгляд. Очень недовольный и укоряющий.       Ксавьер даже не сомневался, что всему виной то, как отреагировал Ртуть на не вовремя зашедшего к Росомахе Чарльза. Он просто очень хотел поговорить о том, что узнал. Как директор школы и глава Людей Икс он считал, что обязан хотя бы выяснить, как давно продолжаются отношения между Джеймсом и Пьетро.       Весь последующий день, начиная с утра, Ртуть радостно вис на Логане, когда их видел только Профессор Икс и веселился, наблюдая, как тот краснеет.       Через пару дней, где-то около обеда Чарльз устало пытался разобрать очередную кипу документов, пока Эрик рыскал по школе в поисках Пьетро. Воскресенье определенно удалось.       - Хотя бы для кого-то, – подумал Чарльз, выглянув в окно. Там, за футбольным полем, игралась парочка. Логан и Пьетро весело бегали по траве. Игрой, судя по всему, были поддавки, ведь как иначе объяснить, что Логан наконец поймал Пьетро, и теперь они вдвоем лежали на траве и целовались?       Когда в кабинет влетел Эрик, Ксавьер аж вздрогнул, тут же задернул шторы и отскочил от окна.       - Ты что-то хотел?       Эрик мельком взглянул на окно и сосредоточил свое внимание на Чарльзе.       - Да, где Пьетро?       Ксавьер сдержался от того, чтобы вздрогнуть, и, изобразив задумчивость, улыбнулся:       - Ты уже был в его комнате или у Ванды?       Не то чтобы он сомневался в способностях Эрика мыслить, но когда дело касалось его детей, тот и вправду вел себя немного странно. Или не немного…       Одной из самых странных идей Эрика на памяти Чарльза была мысль, что Пьетро можно поймать в душе. Место, в котором Пьетро точно не ускоряется, – ванная, потому что вода в душе, капающая слишком медленно, точно не поможет вымыться. Эрик, будучи человеком упертым, решил, что раз не получается выловить сына в школе, то ловить он его будет в душе. Ход рассуждений Эрика Чарльз так до конца и не понял.       А пока Чарльз старался осмыслить логику Леншерра, тот уже устремился в неизвестном направлении.       Вернее, в очень даже известном – в направлении комнаты Пьетро, ждать, когда тот пойдет в душ. В конечном итоге он даже дождался.       Однако весь заготовленный диалог испарился из головы Эрика, когда он увидел красные полосы на спине сына. Он бы, может, и хотел узнать, что это, но сзади весьма неожиданно раздался паникующий голос Чарльза, после чего Пьетро как ветром сдуло. Ищи его теперь. Ртуть потрясающе умел ускользать, если не хотел разговаривать.       Разговаривать о том, что его кто-то обижает, самостоятельный ребенок явно не планировал. Ничего. Эрик сам все выяснит и покарает неугодных.       Эрик с укором смотрел на Чарльза, тот же стоял, покраснев, в голове снова увиденная им сцена. Пьетро в кожаных наручниках, Росомаха в повязке на глазах. Нет, чужая личная жизнь - это слишком много информации.       Последнюю неделю Чарльз смущался каждый раз, как убеждал друга, что не стоит лезть к сыну. Всему виной телепатия. Как-то вечером Ксавьер, не сумев придумать, чем отвлечь Эрика, был вынужден связаться с Логаном. Не то что бы ему хотелось случайно увидеть что-то не то, но еще меньше хотелось, чтобы это «не то» увидел неподготовленный Эрик.       - Джеймс? Эрик жаждет поговорить с Пьетро, ему лучше вернуться в свою комнату, если он с тобой.       - Блядь.       Чарльз случайно заметил, что Логан видит не свою комнату, а Пьетро, после чего рванул вслед за Эриком, но столкнулся с виновато улыбнувшейся Вандой. Девушка посмотрела на Ксавьера, снова улыбнулась и скрылась. Когда Чарльз поднялся за Эриком, тот уже был выставлен сыном за дверь и теперь походил на очень расстроенного кота, которого отругали за принесенную дохлую мышку.       - Чарльз, у меня странные подозрения.       - Эрик?       - Я хотел поговорить с Пьетро, но я почти уверен, что этот твой Логан был в его комнате. У него ведь куча железа вместо костей и мозгов, я уверен, что почувствовал его, но когда пришел, его там уже не оказалось. Чарльз? Что…       - Нет-нет, Эрик, ничего, думаю, тебе наверняка показалось       - Чарльз…       - Эрик, кстати, Хэнк же хотел что-то отладить в Церебро, может быть, ты ему поможешь?       - Чарльз.       - Я уверен, что это очень важно.       Ксавье смотрел на Леншерра искренним, ничего не понимающим невинным взглядом, и Эрик сдался и пошел искать Хэнка. Но потом он обязательно выяснит, что от него скрывают.       Чарльз весело смеялся, положив голову на плечо Эрика, руки которого замерли на его талии.       - Ну, ты расскажешь, что от меня скрываешь?       - Нет, – у Чарльза лукавая улыбка из-под длинных прядей челки. Эрик фыркнул словно большой сердитый кот и снова защекотал друга.       - Уверен? – Эрику не столько нужен был ответ, сколько нравился вид смеющегося словно ребенок Чарльза.       В тот момент, когда Эрик и сам начал смеяться вместе с Ксавьером, в библиотеке возникли новые лица, столь же довольные обществом друг друга. Пьетро и Джеймс. Обе пары, заметив друг друга, замерли, и в тишине библиотеки раздалось сдавленное неловкое двойное «упс», произнесенное Чарльзом и Пьетро одновременно.