Конец света

– Ну, как я ему скажу, что не готова к браку? – с надрывом говорила брюнетка подружке-блондинке. – Мы встречаемся уже три дня. Он красивый, богатый, да и в постели… ну, в постели слишком… Но изредка и традиционный секс нужен, правда? Я помню, встречалась с мальчиком, ну как, мальчиком... Он раньше девочкой был, но потом передумал. Вот он такое делал… и такое бельё носил. О, в «Дикой орхидее» видела трусики и бюстик от «ЛаПерла»… И духи к ним... Кэжл, конечно, без разрезиков, но духи… Ну, эту губную помаду мне привезли из Тосканы, с феромонами. На них я и поймала Малиновского. Через пять минут после знакомства… Думаешь, всё-таки на разрезики? Ну, неделя высокой моды в Милане, это же не кэжл, это от фэшн, от лук… И меня так Доменико звал, так звал, а сейчас Ромик придёт с предложением. Ну, точно, я тебе говорю! Ну, что я должна выбрать? Эй, бармен, козье молоко у вас свежее или лучше выбрать самбуку? Думаешь, я должна сказать «да» Ромику? Или всё-таки козье молоко? Доменико ведь тоже расстался со Стефано. О, но как же я скажу Ромику… Бармен, я попросила «Мохито» уже минуту назад! Блондинка пихнула говорившую локтём. Брюнетка быстро развернулась лицом к подошедшему мужчине. Тот откашлялся, и бармену показалось, что старый проверенный клиент Роман Малиновский морщит лоб от усилий вспомнить имя девушки. Наконец, Роман проговорил: – Рыбка, радость моя… – Ромик, нашу свадьбу придётся отложить на неопределенное время… Роман сглотнул. – Ну, на год-два… Роман вытаращил глаза. – Ну, милый, ну, зайчик! Мне так жаль! Роман тяжело опёрся на стойку бара. – Ну, не расстраивайся, Ромикуличка, я знаю, ты хотел сделать мне предложение… Малиновский тяжело задышал. – Даже Стефано простил Доменико! – черноволосая «рыбка» всхлипнула, и из глаз её покатились крупные как горох слезы, впрочем, не портившие макияж. Роман Дмитриевич Малиновский, кажется, впервые в жизни не нашёл, что сказать. А девушка продолжала: – Ну, надеюсь, для тебя мой отказ не будет концом света… Дико взглянув на неё, Рома опять закашлялся. Девушка, продолжая рыдать, крепко поцеловала Романа в губы, подхватила свой «Мохито» одной рукой, а подружку – другой, и нырнула в яркую стробоскопическую глубину клуба. – Бутылку виски, – Малиновский сурово взглянул на бармена. Тот сочувственно покивал и быстро выставил на стойку требуемое: – Конец света, Роман Дмитрич! Малиновский сделал первый глоток прямо из горлышка и улыбнулся. На следующее утро Роман Дмитриевич Малиновский проснулся в своей постели не один – вместе с сильнейшим похмельем. Он тяжело поднялся с кровати и направился в ванную. В голове стучали маленькие барабанщики. Много-много маленьких барабанщиков. В глазах временами мерк свет и в этой темноте периодически вспыхивали звёздочки. Ему хотелось аспирину, гильотину и полежать. Но как же он был счастлив!