Маленькая копия

Моя маленькая копия. Впервые я увидел тебя на мониторе в кабинете ультразвукового исследования. Пропуская мимо ушей бесполезные речи врача о твоем будущем развитии, я разглядывал на экране непонятный мне комок нечто родного, но еще едва ощутимого. Твоя мама тогда пыталась убедить меня в том, что у нас будет прекрасный малыш, которого мы назовем в честь моего деда. Смешно, правда? Уже через пару месяцев мне принесли твою первую фотографию, которая сейчас пылится где-то в ящике прикроватного комода. На ней ты уже формировалась, и я мог отличить голову от туловища без подсказок. Тогда мне показалось, что ты похожа на маленького котенка, который свернулся в клубок и сладко спит. Кажется, в тот момент я уже почувствовал, что я тебя люблю. Ты родилась на восьмом месяце. Внезапные схватки кончились недолгими подколами старшего брата, что, еще не родившись, ты успела перенять у меня некоторую не самую лучшую черту, а именно нетерпеливость. Идиот. Я и без того сильно нервничал, сидя на кресле около двери в родильную палату и сжимая в руке опустевший стаканчик из-под кофе. А потом я услышал твой крик… Я не помню, кто именно назвал тебя Эмили. Это было таким спонтанным решением, что я даже не заметил, как подписал все бумаги на отцовство. Да, пришлось это подтверждать, ибо глупые законы США не давали мне права считаться твоим папой без брачного договора. Забавно, да? Тогда я считал это нелепым, ибо ты была моей маленькой копией с большими карими глазами и густыми черными ресницами. Ручаюсь, при первой нашей встрече мне казалось, что ты улыбаешься, хотя дети после рождения на такое не способны. Я помню свои первые бессонные ночи. Твои беспорядочные крики, непонятные мне капризы из-за приступа голода, а после – сладкое сопение на руках у матери. Я помню, как жаловался по утрам на головную боль и, каюсь, был готов засунуть тебе в рот что-нибудь, лишь бы ты не кричала по утрам. Идиот, правда? Сейчас я порой скучаю по тем моментам, когда я мог просто взять тебя на руки и прижать к себе. Теперь ты уже взрослая. Где-то на ноутбуке хранятся старые, еще слегка размытые записи с мобильного телефона, где ты делаешь первые шаги, говоришь первые слова и просто смеешься, разбрасывая купленные игрушки. На фоне играют детские песни и постоянно звучат неуместные комментарии Тома, который то и дело подначивает тебя сотворить какую-нибудь пакость. А ты такая славная… Смотришь в камеру своими большими карими глазами и постоянно улыбаешься, иногда пряча взгляд от смущения. Моя маленькая копия… Помню, как учил тебя читать. Ты путала гласные буквы, а потом злилась и откидывала книги, вызывая во мне тонну умиления, которую я пытался скрыть за рассерженным взглядом. Я рассказывал тебе сказки перед сном, а ты старательно убеждала меня, что не веришь ни единому моему слову. Никогда не забуду, как в один день ты попросила меня прилечь и сама начала нести какую-то забавную историю про жизнь в космосе. Ты уже и не вспомнишь этого, а у меня отпечатком в памяти… А тот день, когда Том притащил тебе раскраски? Ты сидела на полу, поджав под себя ноги, и черкала цветными карандашами по различным рисункам, немного хмурясь и поджимая губы. Ты думала, что раскрашиваешь каких-то животных, а я осознавал, что ты красишь мою жизнь. Вот так просто, одним своим присутствием, своим дыханием, своей улыбкой. Словно маркером по душе, который не выводится ни временем, ни заменителем. Кстати, а помнишь тот вечер, когда ты узнала, что у тебя будет братик? Ты тогда обрадовалась, а после испугалась и схватила меня за колени. Крепко обнимая мои ноги, ты бормотала, что я тебя все равно буду любить больше, и что ты... Ты моя маленькая копия, которая никому меня не отдаст. Пришлось пообещать тебе это, и, знаешь, я сдержал обещание. Через некоторое время родился Крис. Ты с интересом заглядывала в его кроватку, клала в нее свои любимые игрушки и иногда включала музыкальную шкатулку. Никогда не забуду, как проснулся днем от твоего тихого чтения известной сказки, под которое спокойно дремал малыш. А помнишь школу? Помнишь эти первые оценки, первые проблемы с одноклассниками и учителями? Помнишь, как ты закатывала скандалы, что больше туда не вернешься и что твой сосед по парте настоящий изверг, который испортил твою любимую тетрадку? Я тогда тебя успокаивал и говорил, что скоро это все закончится. Что, став старше, ты будешь смотреть на это с усмешкой, а ты… Ты спрашивала у меня, с каким лицом я вспоминаю школу? Радуют ли меня мысли о ней, заставляют ли улыбаться воспоминания об одноклассниках? Я молчал, а ты понимающе кивала и опускала голову мне на колени, давая гладить твои темные волосы. Моя маленькая копия… А помнишь концерт в третьем классе? Когда ты вышла на сцену и спела написанную нами песню? Когда ты наплевала на все завистливые взгляды и просто взяла микрофон? Тогда за клавишами сидел твой дядя, который на тот момент стал счастливым папашей. Помнишь маленького Алекса? Черт, он был таким славным малышом. А помнишь первую краску? Первую косметику? Первый салон красоты? Ты тогда вообразила себя великим стилистом и начала раздавать всем советы по поводу своей внешности, не боясь ответной реакции. Никогда не забуду, как ты посоветовала маме покрасить волосы в рыжий, а после долго обижалась, что она посмеялась над твоей идеей. Знаешь, милая, а ведь ей он мог подойти. Моя маленькая копия. Я помню твоего первого мальчика. Эти твои истории про бабочек, первые стихи и первый личный дневник. Ты прятала его под подушкой, старательно вжимаясь в нее, когда я целовал тебя перед сном. Ты так боялась, что я узнаю все твои секреты. Хотя… Помнишь, через пару лет ты сама зачитывала мне цитаты за вечерней кружкой чая и звонко смеялась над своими глупостями? Я помню. А еще я помню, когда пришлось тебя отпустить. Когда ты пришла в очередной раз домой с подтверждением из вуза о твоем приеме... Ты так нервничала, что забыла половину вещей, которую мне потом пришлось тебе пересылать. Ты звонила мне каждый день, говорила о своем плохом немецком и о том, что это была дурная идея – поступить в Берлин. Хотя сейчас ты не жалеешь об этом, ведь правда? Ты прилетала раз в два месяца. Рассказывала об учебе, о толпе ухажёров, чьи имена я старался не запоминать. Ты говорила о новых подругах, о вечных развлечениях, о новых покупках и вкусной домашней еде. А потом добавляла, что скучала. Я тоже скучал, хотя так редко в этом сознавался. Я помню, когда ты привела его в дом. Сказала знакомиться, быть друзьями и не ссориться. Пряча глаза, ты говорила, что любишь его и собираешься замуж. Говорила о ваших планах на будущее, о его бизнесе и серьезных намерениях. Потом рассказала о знакомстве в парке, о его шутках и чувствах к тебе. Тогда мне показалось, что ты совсем выросла. И я не ошибся. Я понимаю это сейчас, стоя за твоей спиной и наблюдая за тем, как ты поправляешь фату. Ты говоришь о своей неуверенности и неопытности, а я пытаюсь успокоить внутреннюю дрожь, которая рвется наружу. Все дети взрослеют, однако почему с этим так сложно смириться? Ты снова что-то говоришь, после чего коротко смеешься и оборачиваешься ко мне. Твои темные волосы дают сильный контраст на фоне свадебного платья, также как и большие карие глаза на бледной коже. В них светится счастье, а в моих отражается страх. Страх тебя отпустить, потерять, не сберечь. Я смотрю на тебя и говорю, что ты все делаешь правильно. Что ты стала настоящей девушкой, которая заслуживает самого светлого, самого большого, самого настоящего. Что ты уже стала совсем взрослой… Ты аккуратно прижимаешься ко мне и произносишь едва слышно, будто не хочешь, чтобы у нашей тайны появились ненужные свидетели. Ты шепчешь то, что навечно останется в моей памяти. Ты шепчешь, что всегда будешь моей маленькой копией.