Коллаж

На ладони лежала пустая пачка красного «Marlboro», а взгляд направлен на пустую стену. Еще вчера я в порыве ярости сдернула с нее все фотографии, которые так долго, неделю за неделей, собирала в огромный коллаж. Там была я, природа, ты, точнее части твоего тела. Ведь ты так не любила фотографироваться, и мне приходилось долгое время сидеть около тебя, строя щенячьи глазки. А теперь все превратилось в отдельные клочки, валяющиеся по всей квартире. Я еще раз открыла большим пальцем пачку и обреченно вздохнула – последняя сигарета была выкурена еще час назад. В воздухе до сих пор висел едкий запах, и под лучами восходящего солнца можно увидеть белую пелену, окутавшую мою комнату. Я не проветривала ее: не хотела вставать, да и не за чем было. Пепел сбрасывала в пластиковый стаканчик с газировкой, окурки летели туда же. Черная жижа напоминала мне мою душу: такая же мерзкая, грязная, с горой пепла и бычками. Ты тоже видела это, ведь ты была вторым человеком, которого я туда пустила. Но ты всегда находила во мне что-то доброе, светлое, нежное, любящее. Да и я с тобой была другой: не врала, да это мне и не требовалось - я могла тебе доверять, не скрывала эмоции, искренне улыбалась. Ты меня сделала такой. В первый день знакомства я немного испугалась тебя, как ты не стесняясь показывала свои эмоции всем окружающим. Я побаивалась с тобой общаться, но у нас было много общего, даже чересчур много. Нас даже можно было назвать сестрами. По-моему, единственное, в чем мы различались – это было то, что ты любила жить мигами, а я постоянно хотела вечности: вечные закаты, вечная молодость, вечная слава, вечные мы с тобой. Но твои «миги» сбывались чаще, чем мои «вечности». И я была не против. Мне было хорошо, когда ты радовалась каждому пустяку и вела себя как ребенок, заставляя и меня поиграть в детей. Ты вечно таскала меня пешком в другие города, а я часто жаловалась и просила на обратном пути поехать на автобусе. А ты смеялась и, крепко схватив меня за руку, влекла за собой. У тебя было много молодых людей, которые часто расстраивали тебя, а я не могла ничего с этим поделать. У меня тоже были, но, по-моему, белее неудачные, чем твои. А потом я стала бояться любви, признавая только секс. А ты все смеялась, говорила, что любовь есть, просто еще не наступил «тот» момент. И я верила тебе, всем твоим словам. Я была сильной для тебя, а, когда я ломалась, сильной становилась ты, поднимала меня с колен, а за тем снова становилась маленьким беззащитным комочком, давая мне возможность за тобой присматривать и защищать. Я знала, что тебе это не нужно – ты могла сама за себя постоять, но при виде тебя у меня включался материнский инстинкт, а, может, что-то более. Я давно не пила, но тот день заставил, подтолкнул меня. Ты помнишь, что было тогда? Ты сказала мне, что наконец-то нашла того единственного человека, свое солнце. А я сидела и слушала все твои рассказы о ней. Тогда я была очень рада. Наконец-то ты была по-настоящему счастлива. И, день за днем, я слушала о твоей девушке, и каждый день я тебя поддерживала и даже немного завидовала. Но в моей жизни другие цели, здесь нет места для розовых соплей. Не было, до вчерашнего дня. «Через два дня я уезжаю к ней. Теперь мы будем видеться реже, но ты ведь будешь к нам приезжать? Мы были бы счастливы.» - сказала ты, а внутри меня что-то лопнуло, как будто гитарная струна. Я ни кричала, ни плакала, а наигранно улыбнулась и сказала, что рада за тебя и за твою девушку. А потом сказала, что замерзла, а завтра мне на работу. Вчера я в первый раз тебе соврала. Просто не хотела, чтобы ты увидела, как истерика захлестывает меня изнутри, накрывает с головой, словно волна. И тогда я поняла, что «тот» человек – это ты. Что всю жизнь я искала именно тебя. Уже вечер. Остался только завтрашний день и ты уедешь, исчезнешь из моей жизни. Всего один день, чтобы тебя остановить, но я не буду этого делать. Я провожу тебя до поезда, поцелую на прощание и отдам в руки это письмо. Знай: пока нас любят, мы обязаны жить.

Люблю, Твоя Jey. M.