Целую ночь соловей нам насвистывал
Город молчал и молчали дома
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума
Автор: Матусовский М.
Май. Жара. Сижу на подоконнике, подобрав одну ногу под себя, а второй болтая в воздухе. Курю. Я вообще стал в последнее время много курить, много думать. О чем? О нас. О нем, второй половинке моей сущности, смысле моей жизни, моей любви. А в окне парк, тот самый… *** Два года назад. Мне семнадцать. На улице печет так, что не продохнуть, а в воздухе витает ажурный, дурманящий аромат цветущей акации. Этот запах теперь всю жизнь будет ассоциироваться у меня именно с ним. Иду в универ, как всегда опаздываю. Ну и похуй, не насладиться таким превосходным утром было бы просто кощунством. На мне джинсовые бермуды до колен, лазурная, в цвет глаз, футболка-поло, белые кеды и творческий беспорядок из темно-каштановых волос на голове. В одной руке чашка утреннего капучино из Кофехаус, в другой - папка с рефератом. Звонит сотовый, я на минуту отвлекаюсь, пытаясь вытащить его из кармана. Кому я так срочно понадобился с утра пораньше? Через секунду моя любимая футболка приобрела оригинальный дизайн в виде коричневых разводов. Я расстроился. Слова «и», «да», «ты» были самыми цензурными из того, что я изрёк от огорчения. Утро изгажено, любимая одежда испорчена, доза кофеина не получена. Заебись! Делаю пару характерных жестов, глупо пытаясь стряхнуть с себя уже впитавшуюся в ткань жидкость. Перед глазами вижу протянутую мне руку причины моих утренних несчастий. Уйди старушка, я в печали! Ты мне, сученыш, еще и реферат залил. Вот сам и пойдешь за меня декану объясняться. И не ебёт, как ты это будешь делать. Надо будет, силой дотащу. Медленно и оценивающе начинаю поднимать глаза, осматривая сбившую меня с ног личность. Черные кроссовки, черные спортивные штаны, болтающиеся на округлых накачанных бедрах, черная боксерка, обтягивающая накачанный торс, напульсники на запястьях, смуглая оголенная кожа, слегка поблескивающая от пота... Улыбка, глаза цвета бирюзы и черные, как ночь, коротко стриженные волосы, торчащие ёжиком в разные стороны. Грудь мерно вздымается и опускается. Спортсмен, чтоб его. Мда, такого за шкирку, как щенка, не утащишь. Досадно. А он ничего, симпатичный такой. Бить не буду, незачем такую красоту портить. Телосложение супер, всего в меру. Осмотрел себя, довольно хмыкнул. Я-то тоже конфетка та еще! Девять лет спортивной гимнастики и тренировки пять раз в неделю вылепили из меня фактурную статую. Гибкий, пластичный, сексуальный, скромный. Да я совершенство! Ни дать, ни взять. Поднимаюсь, принимая предложенную мне помощь, отряхиваюсь. Незнакомец вынимает капельки из ушей. ─ Смотреть надо, куда бежишь! ─ огрызаюсь я. Парень не обиделся, а лишь лучезарно заулыбался. Самое главное, что улыбался он одними глазами такого неестественно яркого цвета. ─ Смотреть надо, куда идешь. ─ В долгу не остался. ─ Ладно, извини, задумался я. ─ Он снова протянул мне руку. ─ Руслан ─ Стас. ─ С гордостью и вызовом. ─ Я живу через дорогу, пошли хоть футболку тебе чистую дам, надо же как-то загладить свою вину. ─ Предложил мой новый знакомый. Ага, щас! Простой, как сибирский валенок. ─ Ты считаешь, что сможешь так просто от меня откупиться? Не выйдет. Я, как минимум, потребую в компенсацию завтрак. На пары я все равно опоздал, так что пошли, вредитель. *** Из моего сентиментального путешествия в реальность меня вернул звук хлопнувшей двери. Рус дома. Он заходит в комнату, держа в руке бутылку моего любимого красного вина, обвязанную бантом. ─ Ты помнишь, да? ─ спрашиваю я, делая очередную затяжку. ─ Конечно. ─ Он подходит ко мне и подставляет губы к сигарете в моих руках. ─ Разве я мог забыть, ─ произносит он, выдыхая дым. ─ Я вина купил. ─ Вижу. Он вышел из комнаты и вернулся, держа в руках два бокала с уже разлитым напитком. ─ За нас? ─ Глядя мне в глаза, произносит он. ─ За нас! ─ Я, по-прежнему сидя на подоконнике, не по этикету выпиваю весь бокал залпом и отставляю пустую тару в сторону. Люблю его с того самого дня в парке, помню каждую деталь нашей первой встречи. Каждый проведенный вместе день. Этот человек для меня самый красивый и желанный, страстный и нежный, заботливый и внимательный. Нет, он не идеален. Он просто неповторим! Рус подошел ко мне, на ходу допивая содержимое бокала. Я развратно развел ноги в стороны и подвинулся на край подоконника, опираясь на руки. Ну да, я абсолютно недвусмысленно дал понять, чего хочу. Любимый встал меж моих ног, одной рукой обнимая за поясницу и припадая к моим губам. Сладкий… ммм… ─ Будешь трахать меня прям здесь? ─ проговорил я в пожирающие меня губы, двигаясь всё ближе и ближе. ─ Для начала можно и здесь. ─ Усмехнулся он, одной рукой уже потянувшись к молнии на моих джинсах. ─ Мммм, звучит многообещающе. ─ А как же. Не могу же я халтурить в такой день. Сжав сильнее рукой мою талию и оторвав от подоконника, другой он стягивает джинсы и бросает их на пол. Люблю, когда он меня раздевает. Когда вот так по-хозяйски мнет руками моё тело, оставляя на нем легкие синяки, словно метку своего присутствия. Он наклонился и обвел языком ореолы моих сосков, слегка прикусывая их. Ласковыми поцелуями спустился вниз, слегка коснулся губами моей не на шутку возбужденной плоти, вызывая приятную дрожь, сайгаком пробежавшуюся по телу, заставляя желать большего. Дразнится, сволочь! Я слегка приподнялся на руках, желая тем самым толкнуться ему в рот. Но он не разжал губ, продолжая лишь водить ими по стволу. От вида языка, смачивающего слюной пухлые розовые губки, член болезненно запульсировал, давая понять, что его не устраивает такое пренебрежительное к себе отношение. Я потянул Руса вверх, заставляя подняться. Поцеловал. Желание выжгло во мне остатки терпения и самоконтроля, поэтому поцелуй этот был грубым, с прикусыванием губ и вкусом Мерло. ─ Хватит этих нежностей! Трахнешь ты уже меня наконец или мне еще два года ждать? ─ Как скажешь, любимый! Твоё желание – закон. ─ Вот засранец-то, только этого и добивался. Чтобы я собственноручно снял все ограничения на доступ к своему телу. А я не жадный, пусть пользуется! Он сложил вместе два пальца и поднес их к моему рту, слегка надавливая ими на губы. Я все понял без лишних слов и впустил их, обильно отдавая ему свою жидкость. Два сразу и никакой смазки, кроме моей слюны. Он действительно не церемонится. Хорошо отлаженным движением нажимает на заветную точку внутри меня. Я выгибаюсь от удовольствия, откидываюсь назад и опираюсь спиной о горячее от солнца стекло. Жарко. Мои стоны слышны, наверное, на всю улицу. Хорошо, что этаж двенадцатый, последний. А вообще - похуй! Пусть слушают и завидуют молча. Мне стесняться нечего. Движения резкие, быстрые, жесткие. Ощущения острые, сильные, приятные. Стоны, стоны, стоны. Блять, не могу себя контролировать, когда возбуждение так ритмично постукивает кувалдой по затылку. ─ Русь, давай уже! ─ чуть ли не кричу я. Он стаскивает меня с подоконника и надавливает на плечи, заставляя встать на колени. ─ Оближи! ─ приказывает он. Я повинуюсь вбирая его в рот. Можно подумать у меня много выбора. Музыку у нас он заказывает. Но я ничего не имею против. Три-четыре поступательных движения головой, и я уже прижат грудью к этому пресловутому подоконнику. Войти одним резким движением не получается, смазки все-таки мало. Толчок, еще толчок. Он внутри. Ощущение единства. Две половинки вдруг стали одним целым, словами это даже не передать! Это эмоции подсознания. Дальше - только чувства. Слышу шлепки его бедер о мои ягодицы, ощущаю его руки на талии, так истерично насаживающие меня на него, чувствую запах секса и разврата, не вижу ничего, на глазах пелена. И только его лицо, проецируемое сознанием. Жарко. Толчок, еще толчок, и по стене стекает свидетельство моего экстаза. Толчок, еще толчок, и он пуст. Он отдал все мне, до последней капли. Он выходит из меня и опирается спиной все о тот же подоконник, придвигает меня к себе, обнимая. Чувствую, как его щедрый подарок стекает по моим ногам. ─ Стас, я тебе говорил, что люблю тебя? ─ Он нежно поцеловал меня в висок. ─ Мне не нужно об этом говорить, я и так в этом уверен. Я поднял на него глаза и обнял за шею. ─ И я люблю тебя, все то время, что мы с тобой вместе, ─ я посмотрел на часы на левом запястье, ─ люблю тебя весь один миллион пятьдесят одну тысячу пятьсот шестьдесят минут. И буду любить еще целую вечность… Из открытого окна дует горячий ветер, принося с собой сладкий аромат. Нежный и дурманящий запах нашей истории. Акация. Именно ей пахнут мои воспоминания.