Ты сидишь на моем месте

Одиночество. Оно бывает разным. Иногда оно заставляет тебя лезть на стенку и выть от тоски, иногда оно приносит тебя лишь головную боль от размышлений по поводу того, отчего же ты одинок, а иногда оно полезно. Я всегда старался предаваться лишь полезному одиночеству. Такое состояние помогает тебе мыслить. Мое любимое занятие - придти одному в какую-нибудь безлюдную кофейню или же пойти в любимый парк, сесть и в тишине думать. Думать можно обо всем, главное - не предаваться самокопанию, тогда одиночество перестанет быть твоим другом и ты начнешь стреляться от него. Но походы в кино всегда стояли у меня на первом месте. Причем, я выбираю не тупые комедии и не второсортные ужастики. Я хожу лишь на философские фильмы, на драмы. И, сидя в почти пустом кинозале, глядя на переживания героев на экране, мне думается лучше всего. Походы в кино я планирую с особой тщательностью. Сегодня среда, а значит - время идти в маленький кинотеатр, единственный в нашем городе, в котором показывают старые фильмы. Сначала нужно выбрать достойный фильм, это и ежу понятно. Бегло глянув афишу, я остановился на фильме Франсуа Трюффо "Четыреста ударов". Описание фильма меня заинтересовало, поэтому я кивнул сам себе - это то, что нужно, для моего душевного состояния сейчас - просто идеально. После - время сеанса. Лучше всего мне думается в темное время суток, поэтому, чем позднее, тем идеальнее. Самое позднее начало фильма в 20.37. Что ж, с этим разобрались. И теперь последний штрих. Я подошел к своему единственному широкому зеркалу в пол, оглядывая себя - взъерошенные черные волосы нужно срочно причесать, замызганную домашнюю майку сменить на черную рубашку с длинными рукавами, смыть с рук следы краски, оставшиеся после последнего раза, когда я старался играть в художника. И будет все, как тому и следует быть. Быстрым шагом я дошел до кинотеатра, успев за свою пятнадцатиминутную прогулку выкурить три сигареты. Чтобы хорошо думать, мне всегда требуется доза никотина. Зайдя в здание кинотеатра, я купил в кассе билет и пошел в зал. Оглядев пустой зал, я фыркнул. Сейчас людям подавай лишь боевики да любовные истории, хорошее кино никто не смотрит. Но это не мое дело, пусть выбирают, что хотят. Девятый ряд, тринадцатое место. Я плюхнулся в свое кресло, ожидая, когда начнется показ. В зале человек было раз, два и обчелся. Как и всегда, впрочем, ничего удивительного. Странно то, что такие старые французские фильмы до сих пор хоть где-то показывают. Мои размышления прервал звук начавшейся рекламы. Ну хоть в этом месте могли бы не рекламировать колу и чипсы. Я чуть поморщился. Неужели они думают, что публика, собирающаяся в этом кинотеатре, ест снэки, запивая все газировкой? Внезапно из прохода послышался грохот и громкий мат на весь зал. Я с интересом повернул голову в сторону звуков. Публика в таких местах собирается интеллигентная, от них не услышишь и повышенного тона, а это определенно нечто новенькое. Всеобщему взору предстала взъерошенная голова парня, который поднялся с пола. По-видимому, упал на ступеньках. Я усмехнулся, слушая его ругань, обращенную к неровному полу. Парень не обращал внимания на громкие шиканья немногочисленных зрителей, вдоволь поругав ступень и продолжил свое восхождение наверх. Найдя девятый ряд, он стал двигаться в мою сторону, идя спиной к экрану, разглядывая номера на спинках сидений. Несколько секунд я наблюдал за ним, после отворачиваясь к экрану. Изображение двумя мгновениями позже загородила чужая мужская промежность. Оторопев, я некоторое время разглядывал ее, после беря себя в руки и поднимая взгляд. Передо мной находился тот парень. Будто там мог быть кто-то иной. Он поднял бровь, смотря на меня. Я ответил ему тем же, не понимая, что от меня требуется. - Насмотрелся на мои прелестные ножки? Чудно. А теперь вставай - ты сидишь на моем месте. Нельзя сказать, чему я больше удивился. Тому фамильярному тону, с каким говорил парень или ситуации в целом. Взяв себя в руки, я помахал перед собеседником своим билетом: - Вы что-то перепутали. Это мое место, 9 ряд, 13 кресло, - я всегда говорю с незнакомыми мне людьми вежливо, одна из моих немногих хороших привычек. Вместо ответа мне в ладонь сунули билет. Я внимательно рассмотрел его, приходя к выводу, что у паренька тоже тринадцатое место на девятом ряду. Я поднял взгляд на ухмыляющегося своей правоте парня. - Простите, я признаю, что у нас обоих одинаковые места, но заметьте - я пришел раньше, а значит, это место по праву мое. - Я всегда садился на это место, это моя традиция, я не собираюсь ее нарушать, - Но Вы можете сесть рядом, - великодушно предложил я. Надо мной громко фыркнули: - Ну нет, это мое место и я хочу сидеть именно тут. - Кажется, парень привык получать то, что хочет. - Я тоже хочу сидеть здесь, я всегда тут сижу. - Не ебет. - Но послушайте, весь зал в Вашем распоряжении, сядьте на другое место, ну в конце-то концов! Я не сдвинусь с места, - я скрестил руки на груди. - Не хочешь уходить - пожалуйста. Я все равно буду смотреть фильм с этого места, - с этими словами парень повернулся ко мне спиной и внезапно опустился своей пятой точкой мне на колени. Я задохнулся от такой наглости, начиная возмущаться, на что тот шикнул на меня: - Фильм уже начался, не ерзай. Я с раскрытым ртом смотрел на его спину, после решив смириться и посмотреть спокойно фильм. Парень сидел так, что мне оставалось место для обзора экрана. Положив руки на подлокотники, я вздохнул, уходя с головой в фильм, который сопровождался комментариями удивляющегося всему парня у меня на коленях. На середине фильма он начал ерзать, снимая свою толстовку, оставаясь в одной футболке. Руки его, да и шея тоже, были покрыты татуировками, коими я заинтересовался. Всегда мечтал рисовать эскизы к татуировкам, только как-то не сложилось. Не особо осознавая свои действия, я обнял за талию ерзающего парня, чтобы рассмотреть ближе его нательную живопись. - Думаешь, если я сижу на тебе в темном кинотеатре, так ты можешь меня лапать? - послышался насмешливый голос. Я поднял взгляд, встречаясь с ухмыляющейся моськой парня. - Я знаю, что я ходячий секс-символ, но не так же сразу, хоть бы имя мое спросил, - он ухмыльнулся шире. Я сконфузился, убирая руки с его тела, на что он стал возмущаться: - Да ладно тебе, мне так самому удобнее, - он водрузил мои руки на прежнее место, отворачиваясь к экрану. - Меня Фрэнк зовут, кстати, - бросил он через плечо парой минут позднее. - Джерард, - буркнул я в ответ, снова возвращаясь к фильму. Мою руку отняли от чужого живота, тряся в своей: - Приятно познакомиться, Джерард. Ты художник? - Нет, с чего ты это взял? - У тебя руки измазаны краской, - по голосу было слышно, что он улыбается. - Я рисую для себя и не считаю, что я художник, - вот черт, я же хотел смыть краску. Забыл, наверное. Фрэнк повернул ко мне голову: - А для меня нарисуешь? Я покачал головой. Мне не нравилась ни одна из моих картин, и, считая себя бездарностью, я никому не показывал их. - Ну пожалуйста, - заканючил парень, - у меня не было знакомых художников никогда, только друг, который рисовал мне эскизы для тату... О, может, ты мне тогда нарисуешь эскиз? Мой друг сейчас заграницей, ему не до меня, а татуировку новую жуть как охота. Пожа-а-алуйста. Я вздохнул. Нарисовать этому странному парню эскиз я, в принципе, мог. Увидев, как я кивнул, Фрэнк расплылся в широченной улыбке: - Я знал, что ты согласишься. Фильм перевалил за свою середину, но из-за вечных отвлекающих комментариев Фрэнка я не мог сосредоточиться, да и парню, кажется, наскучило. - Может, пойдем и выпьем кофе? И обсудим мой эскиз. Я угощаю, конечно же. Я согласился на предложение и из кинотеатра мы вышли вдвоем. Стоит ли говорить, что с тех пор за мной везде увязывался Фрэнк, не давая мне времени оставаться с самим собой? Я знаю лишь одно. Что если бы не моя любовь к просмотру фильмов в одиночестве, я бы никогда не встретил его и так бы и ходил везде один, а не за ручку с этим вечно лезящим целоваться чудом. Спасибо тебе, одиночество, и прощай, потому что я нашел тебе замену и имя ей - Фрэнк.