Помутнение

Наверное, это здорово, когда есть полноценная семья. Когда ты чувствуешь своими антеннами ее любовь, тепло и заботу, когда приобнимешь ее белым хвостом к себе покрепче, и ей нравится твоя стальная маска на половину лица. Она привыкла к твоим колкостям и извечному флирту, отвечая тем же. И это будет нашей игрой. Всегда думал, что моя возлюбленная будет снимать хвостом мой шлем, а после, обвивая шею, практически будет душить меня, страстно целуя губы, будто бы в последний раз. Я всегда мечтал о такой дерзкой девушке-мышке, она была бы мне равной. Не те все куклы, которые просто могли раздвинуть ноги из-за моей чертовой популярности на Марсе. Хотя, я был обычным воином и не сделал ничего большего, как и остальные мои друзья, чем отдавать долг своей планете за то, что она носит нас. Как все. Я не горжусь собой. Даже жалею, правда, не верится? Я просто хорошо играю свою роль. Модо и Дроссель это прекрасно знают, но они тоже привыкли к этому. А я лишь хочу свою семью. Просто ее хочу. Но судьба решила подшутить надо мной, и я влюбился в обычную землянку, с которой вечно шло все не по канону. Зная, что генетически у нас ничего и быть не может, меня тянет к ней. Хрупкой и нежной, одновременно дерзкой, склизкой и противной язвой. Чарли отлично чинит наши мотоциклы, с удовольствием гоняет с нами, разделяет наши интересы. Почему же она человек, а не мышь? Да и не думаю, что она согласится быть со мной, ведь это просто бред. Я одновременно люблю и ненавижу ее. И виню во всем, что случилось. Лучше бы я не прилетал никогда на эту чёртову Землю. Желание играет со мной. Я до ужаса хочу ее натянуть, истязать, я ее хочу задушить в порыве своей страсти, чтобы она больше не мучила меня. Чувствую, как твёрже становится орган, когда Чарли касается меня. И дико хочется, чтобы мы остановились в каком-либо переулке, и она отсосала мне. Не могу порой спокойно на нее смотреть. Твою мать, когда она шпионила за Лирбургером, еле остановил порыв изнасиловать землянку. Хотя все-таки заглянул под юбку, и за это получил не слабо. Смейтесь и играйте дальше, Боги, я все равно убью ее, заодно растерзаю свою душу. И никто не посмеет подкидывать такой глупый подарок, как любовь. Мечты теперь искажены, и я начинаю ненавидеть весь мир. Сам понимаю, что это глупо, но не могу избавиться. Но знаю одно точно: мне нужен лишь один поцелуй, чтобы понять, смогу ли изменить жизнь к лучшему или покачусь по наклонной, далее погружаясь во тьму. Сердце колет и ноет, оно желает любить. Разум хочет крови и мщения. Просто разорвать ее маленькое тельце, свернуть шею, выдрать из груди сердце, налитое кровью. Я гоню вперед, прибавляя скорость, будто лечу, стараясь избавиться от мысли об убийстве. Но хочется попробовать ее крови, слышать стоны и мольбы, видеть в ее зеленых чистых глазах непонимание и ненависть. Скорость и ветер обволакивают и успокаивают нервы. Но это ненадолго. Еду к Чарли, мне нужно понять все именно в эти секунды. На спидометре стрелка бьется о край циферблата, показывая максимальную скорость. Резкий тормоз, нехило меня заносит. Срываюсь с мотоцикла и чуть ли не лечу к Чарли. Она в нашем гараже снова чинила мотоцикл. Сердце бьется чаще, черт возьми. Это выглядело весьма неожиданно. Хвостом опутываю ее талию, прижимаю к себе, грубо и дерзко кусая ее манящие губы. Черт, это зверски заводит. Чарли ничего не понимает, но отвечает, слабо, но отвечает на поцелуй. Чувствую, как ее руки блуждают по телу, перебирая белую мягкую шерсть, не замечаю, как она начинает перехватывать инициативу. Рука нащупывает эрекцию, Чарли крепко хватается за орган, через грубую ткань, чувствую ее невероятные прикосновения и надавливания. Рычу, прижимая крепче к себе. Разум уступил сердцу. Я ее люблю, и я ее хочу. – Чарли, детка, я люблю тебя, – шепчу, зная, что она точно мне ответит взаимностью. Я чувствую ее импульсы, ее жажду меня. Теперь не скроешь ничего. – Я тоже, – она задыхается в сладкой истоме. Опускаю руку ей в штаны, чувствую, как она намокла, проникаю в неё одним пальцем. Стоны, от которых я еще больше завожусь. И как я мог подумать об ее убийстве? Она мягкая, наивная и податливая, теперь полностью доверилась мне. Плевать, если кто-то зайдет, увидит, подсмотрит. Пусть кто-то будет считать этот секс просто шоу. Плевать, твою мать! Срываю с нее брюки, кое-как расстёгиваю свой тугой ремень и тоже сдираю с себя штаны, наклоняю ее вперед и резко вхожу в нее, без какой-либо нежности. Прикрываю рот рукой, чтобы не было слышно ее стонов. Ей нравится, и Чарли совсем не против. Смотрю на ее смуглую спину, идеальную кожу, на каштановые волосы, которые прячут ее лицо. Я будто чувствую землянку на ментальном уровне и знаю, что она краснеет. Резкие толчки, я рычу, чуть ли не закатываю глаза от этой эйфории. Она поудобнее облокотилась о мотоцикл Модо, пряча лицо в кожаное сиденье. Кусает губы, чтобы было меньше стонов. Хочу растянуть удовольствие, но не могу, я чувствую, что кончу вместе с ней. Резко дернув девушку на себя, уже не сдерживаюсь, кончаю в нее и несдержанно рычу. У нее подкосились ноги, Чарли стала мелко дрожать, и мышцы все сильнее сжимали член. Мы оба упали на пол от бессилия, но смогли подползти к мотоциклу Модо и облокотились о транспорт. У Чарли рваное дыхание, но она улыбается. Улыбается лишь только мне, и в этом есть что-то особенное. Она положила голову на мое плечо, смотря на черный мотоцикл Дросселя, на порванную одежду, а после измученно улыбнулась. – Детка, я тебя трахнул, ты теперь моя. Ты готова стать мышью? - после я услышал ее смешок и согласие.

***

– Винсент, блять, ни стыда, ни совести, – Модо швырнул в меня вещи, – одевайся, кусок разврата, нам еще мир спасать. Чарли улыбнулась, отобрала у меня штаны и ушла к себе. Теперь я поистине счастлив. Все получилось спонтанно, да? Зато искренне и феерично. В меня снова полетели штаны. – Одевайся, мир тебя ждет, – подмигнула землянка. И, через пару минут, я снова несся на мотоцикле, зная, что меня ждут дома.