— Отец, ты слишком много беспокоишься, со мной всё будет хорошо. — Всё равно помни всё, что я тебе говорил. Будь начеку. Когда доберешься до городов, делай свои наблюдения и иди дальше. — Я понимаю. Но ты преувеличиваешь. Я же отправляюсь проверять охрану, а не в битву скачу. Что может пойти не так? — Сын мой, если дело касается безопасности императора, что угодно может пойти не так. А теперь иди. Легкой дороги. — Что ж, тогда всё. Будь здоров, Гай. Ты исполняешь свой долг, и я горжусь тобой. Но лучше вернись ко мне. Слышишь? — Ах, Фейда. Пусть я и еду один, но ты знаешь, ты всегда в моем сердце. Скоро увидимся.
***
На Скайрим опустились сумерки, тая в себе множество опасностей для случайных путников. Но Гай Марон не боялся. Он — храбрый и сильный член Пенитус Окулатос. Он не должен бояться. Он должен защитить императора любой ценой. И сейчас под словом «защитить» крылась оценка готовности к прибытию верховного правителя. Эта миссия являлась крайне важной и, более того, тайной. Темнота совсем не смущала Гая. К утру он уже дойдет до Солитьюда, если на дороге будут не слишком часто появляться помехи. Мужчина достал из рюкзака факел и зажег его, отгоняя ночных призраков от себя. Дождя не предвещалось, и это был еще один плюс. Гай был переполнен каким-то странным волнением. Хотя, тут, вероятно, будет уместнее слово ажиотаж. Хотелось принять участие во всех защитных мерах, засветиться и там, и тут. Но размышления мужчины прервал громкий рык, и спустя пару секунд дорогу ему перегородил огромный медведь. Зверь ощетинил шерсть и оскалился, явно не собираясь пропускать человека дальше. Но Гай и не собирался спрашивать разрешения. Лезвие меча с предвкушающим бой звоном покидает ножны. Уступать не будет никто. Зверь вновь рычит и поднимается на задние лапы, размахивая массивными передними. Гай делает мах мечом — сквозь шерсть просачиваются капли крови — и тут же отпрыгивает назад, не давая хищнику придавить себя к земле и переломать кости. Медведь издает яростный рык и бросается на обидчика, опасно раскрывая пасть. Мужчина отходит в бок, но не рассчитывает расстояние, и зверь сшибает беднягу с ног. Меч вылетает из рук, скрываясь в пасти тьмы-убийцы. Зверь, почуяв всплеск адреналина человека, разворачивается, всё ближе подходя к жертве. Гай судорожно оглядывается, шарит руками вокруг, но меча нет, а факел валяется слишком далеко. Но за жизнь нужно бороться. Но удар лапой лишает равновесия и коробит восприятия мира, заставляя путать восток и север. Зверь встает на задние лапы, намереваясь придушить человека собственным весом. Гай, чувствуя угрозу, но не понимая, где она, пытается закрыться руками, словно это может помочь. Прощай, Фейда. Прощай, отец. Прости, что подвел тебя… Но вместо собственного предсмертного хрипа Гай услышал жуткий вой медведя, а затем глухой удар о землю. Когда в глазах наконец перестало двоиться и мужчина смог достать факел и отыскать меч, он направился к хищнику, лежавшему мертвым. Свет огня скупо озарил темную шкуру, но причины смерти не показал. Агент нахмурился. Зверь не мог просто взять и умереть. Эта загадка прочно засела в мозг мужчины. Но стоять было ни к чему. К утру он должен быть в Солитьюде. Развернувшись, Гай вновь направился к цели, однако необъяснимый страх медленно, словно яд, заскользил по венам. Мужчина забрал с собой огонек света, и тьма заглотила ярко-красное оперение стрелы, незаметно торчащее из-под туши медведя. Солнце только начало свое движение к горизонту, дабы сместить луну на ее посту. А значит утро еще не так скоро. И этот факт уже начинал немного давить на голову Гаю. После стычки с медведем его не отпускало странное чувство, что за ним кто-то неотступно следует. Мужчина не раз уже обшаривал ближайшие кусты, но не находил там никого, кроме мелкого зверья. А от этого напряжение лишь росло. Может это лишь воображение? Может просто удар медведя был слишком сильным? Кто знает. Но если это не игры разума? Что нужно таинственному преследователю? На шорох в траве Гай отреагировал молниеносно. Меч вновь выскальзывает из ножен, но вот уже боевая стойка не так точна, а руки тревожит легкая дрожь. Взгляд мечется, и пот течет ручьем. Сердце отбивает бешеный ритм, норовя вот-вот выскочить из груди. — Кто здесь?! — звуки дрожащего голоса уносит с собой ветер. — Выходи, трус! А в ответ ему лишь тишина. Гай убирает оружие и продолжает путь. Но сердце не убавляет ритм. Рассвет забрезжил, а на горизонте возникли огромные стены Солитьюда. И страх притупляется надеждой. Ноги сами по себе несут мужчину быстрее, он ускоряет шаг, сам того не осознавая. Вот они, ворота. Зайди за них — и будешь в безопасности. Рука касается шершавой древесины, скрип петель немного проясняет разум. Страх наконец теряет над телом контроль. Спокойствие бальзамом льется на потревоженное сознание. Город. Даже если кто-то и преследовал Гая, он не станет нападать здесь. С этом мыслью мужчина делает шаг, переступая за границы Солитьюда. И ему в затылок вонзается стрела с ярко-красным опереньем, обрывая жизнь сына командира Пенитус Окулатос. Стражники вытаскивают мечи, спеша туда, откуда вылетел смертельный снаряд. А пока все покинули еще не остывшее тело… Тень дрогнула. Откуда-то сверху спрыгнуло нечто в черно-красных одеяниях с луком и стрелами за спиной. По глазам, а только их и можно было разглядеть сквозь капюшон и повязку, в незнакомце читался данмер. Неслышным шагом он подошел к трупу Гая и засунул в его карман какую-то записку. Темный эльф, присевший рядом с телом, положил на него свою ладонь. — Во славу Ситиса, — спокойно произнес он и, развернувшись, вновь скрылся в тенях, пока стража не обнаружила его присутствие.