Запечатанное сердце

- Мы вам перезвоним. Рейн устало кивнул и вышел из кабинета. Опять промах. Он получше любого оракула мог сейчас предсказать свое будущее: мало того, что ему не перезвонят, так и в ближайшее время постараются поскорей порвать его резюме и забыть, как страшный сон, его кандидатуру. Плохо в реальном мире тем, кто не имеет связей или хотя бы налета образования на корочке мозга. Рейн вышел на крыльцо здания и облокотился о перила, жмурясь от яркого солнца. И что теперь? Работа нужна была позарез. Он уже заколебался жить на деньги Дика и кормиться у Михеля. Последний, конечно, ни капли не против, но совесть ела Блэксона поедом. Оттолкнувшись от седалища, Рейн нацепил наушники и двинулся вдоль крупного здания по тротуару. На фирмы он больше не совался. Возникало впечатление, что даже у уборщика должны быть два высших и одно промежуточное образование. В магазине он не проработал и дня: владелец оказался угрюмым прыщавым и закомлексованным типом, которому не пришлось по душе столпотворение девушек в своем бутике. И все было бы ничего, если бы те что-то покупали. Но нет. Разряженные куклы считали своим долгом просто постоять рядом с красивым консультантом и повизжать тому в ухо, демонстрируя не только красные от ора гланды, но и отсутствие мозга как такового. Как итог: несчастные пятьдесят долларов и билет в безработицу. Снова. - Дарк-бой! Опять меня с ношей примечаешь! Рейн снял наушники и улыбнулся. Навстречу пареньку шел Билл из «Музыкальной шкатулки», нагруженный двумя коробками с чем-то пластиковым, если судить по звуку. - Какими судьбами к нам? – старик лучился приветливостью и радостью от встречи. - Случайно зашел… Ой, давай помогу! – Блэксон ловко перехватил с рук Билла коробку потяжелее. – К тебе? - А куда же еще? Заказал по каталогу парочку барабанов, а эти скупердяи потребовали деньги за доставку с почты. Вот уж фиг, сам донесу. Правда, сынок? Рейн понимающе покачал головой. - Чего смурной такой, Дарк-бой? - Да так. Не бери в голову, Билл. - И все же? Рейн покусал в раздумии изнанку воротника куртки. Не очень хотелось будоражить старика своими проблемами. Но не поделишься – обидится, как пить дать. - С работой плохо, - на выдохе признался Блэксон. – Уже все перепробовал. Вот сейчас думаю зайти в еще одно место. - Это какое? – сощурил Билл глаза. - «2&2». - «2&2»? Этот клоповник?! Что ты там забыл? - Говорят, грузчик нужен. А в Токио у меня был схожий опыт: рыбу таскал. - Нечего тебе там делать, - жестко и по-отечески отрезал Билл и сунул ключ в замочную скважину, открывая свой магазин, до которого они быстро дошли. Рейн куснул изнутри щеку. С одной стороны, кто ему старик, чтобы следовать его совету? С другой – ослушаться и потерять его доверие? Билл не последний человек для него. Можно сказать, заменил ему отца, пока настоящий был занят становлением из пасынка музыкального гения. - Заходи. - Билл… - Заходи, я сказал. Вон – тучи собираются. За словами старика последовали тяжелые холодные капли дождя. Рейн смешно чихнул и скрылся в «Шкатулке». Зябко поежившись, он скинул куртку на ближайший стул и присел рядом с покряхтывающим Биллом, который начал разбирать коробки. Довольно крякнув, мужчина извлек хай-хэт (прим.автора: так называется тарелка со стойкой в ударной установке^^). - Красавица, а? Рейн снисходительно улыбнулся слабости старика. Тот был по-настоящему ярым фанатом того, чем занимался. Вещи на полках его магазинчика жили своей жизнью и вне пыльных витрин, радуя тех, кто их приобрел. - Совсем забыл, старый дурак! – Билл спохватился и понесся к чайнику. – Забыл, что хотел тебя чаем согреть. Блэксон рассмеялся и поднялся, чтобы пройтись вдоль стеллажей с дисками. На любой вкус. Но глаз больше радовали старые граммофоновые пластинки. От них будто веяло превосходством над современными находками для аудиозаписей. Рейн отвлекся на компакты с логотипом «Элтон Джон», провел рукой по стопке и улыбнулся. Блэксон задержал дыхание. Человек, не побоявшийся рассказать общественности о своих предпочтениях. Не игра на публику, нет. Сама жизнь. И его голос… Божественен! Куда ему, Рейну, со своим писклявым тенорком до гениального композитора и музыканта? Кстати, о нем самом… - О, черт, - прошипел Блэксон, прожигая взглядом свое имя на дисках. Ну, как так получилось, что его песни слушают и здесь?! - А! Нашел-таки мое сокровище! – Билл радостно улыбался и смотрел на Рейна со смешинками в глазах. - Что ЭТО тут делает? – простонал Блэксон, просматривая список записанных синглов. - Продается. Между прочим, неплохо так. Девчонкам нравится, - Билл подмигнул, а Рейн стукнул себя по носу пластиковой коробочкой. – Можешь забрать один экземпляр. Дарю. - Нет, спасибо, - с ужасом в голосе отказался парень. Не хватало еще, чтобы Михель или Дик услышали его завывания. - Ну, как знаешь, - пожал плечами старик и отошел к свистящему чайнику. Рейн затолкал диск подальше от глаз покупателей, повернулся спиной к полкам и замер. Прямо перед его глазами висела…мечта! Электронная гитара. В голове мгновенно пронеслись особенности, фирма, материал, а также изящество, потрясающий иссиня-черный цвет и блестящая лакированная поверхность, к которой хотелось прикоснуться. Не в силах противиться соблазну, Рейн снял гитару и одел на плечо ремешок. Сев на стоящий неподалеку пуфик, Блэксон раздраженно посмотрел на неостриженные ногти, но все же взял несложный аккорд. Плавный звук выскользнул из-под руки. Рейн зажмурился и почти мурлыкнул от удовольствия. Как же давно это было! Спасибо парням из группы за его умение сейчас играть на подобном инструменте. - Это твое. Зачем ушел от призвания? Билл подошел неслышно и остановился около Рейна, держа на весу чашки с чаем. Блэксон дернул плечом и ласково пробежался пальцами по струнам. Те жалобно зазвенели. - Говоришь, ищешь работу… А ведь я так и не нашел помощника, - Билл вздохнул. – Годы идут. Стар я стал, да и не успеваю уже за последними веяниями моды. А молодежь спрашивает всякую… как его там… рэп и все прочее. Сердце дрогнуло от невыразимой благодарности к Биллу. Рейн поднял голову. Старик улыбнулся и протянул ему кружку. - Завтра в девять твой первый рабочий день. Опоздаешь – будешь на улице петь и собирать народ. Шляпу для мелких монеток я тебе выдам. На новоявленную работу Рейн не шел – летел. Музыка и всегда по-отечески добрый Билл. Разве не праздник для души? И Остин, и Дик были счастливы за него. Кэбби так вообще расщедрился, и они с ним вдвоем отметили это событие испеченным Диком тортиком. Михель пока не был поставлен в известность, хотя брат почему-то настаивал на этом. Блэксон же пожал плечами и буркнул, отказываясь. Рейн успел к назначенному сроку. Билл постучал пальцем по несуществующему циферблату часов на руке и усмехнулся. Блэксон выдохнул и принялся вливаться в новые для себя обязанности. Дел для него нашлось немного: вытирать пыль с полок, следить, чтобы инструменты были настроены, консультировать покупателей и иногда стоять на кассе. Но скучать не приходилось. От покупателя к покупателю Рейн ухитрялся успеть и улыбнуться им профессиональной улыбкой фотомодели, и урвать время для прослушивания какой-нибудь пластинки: благо, у Билла нашелся граммофон. Отдельно пришлось отмахиваться от зашедших девушек. И иногда от парней. После совместных ужинов с Михелем случайные знакомства прельщали мало. Для себя Рейн объяснял это последствием той ночи в клубе. В целом Блэксон был счастлив. А старик покуривал трубку и прятал улыбку, когда Рейн начинал подпевать в такт мелодии на записях. Размеренный ритм работы разорвал треск обрушенной установки и громогласный плач. Билл тут же кинулся к разозленным поступком дочери родителям, а Рейн – осматривать оборудование на наличие повреждений. - Сколько раз я тебе говорила не трогать ничего! - Ну, будет-будет, - Билл улыбнулся, когда увидел, что ребенок не пострадал, и теперь гладил ее по голове, успокаивая. – Главное, что не задело. Вещи – дело наживное. - Дорогие вещи? Я заплачу… - Бросьте, - Билл перевел взгляд на родительницу. – Все в порядке. - Но… - Билл, телефон, - Рейн дернул старика за рукав. - Ах ты ж… - мужчина проковылял в подсобку, где надрывался дисковый аппарат. - Стой здесь, - наказали всхлипывающей девчушке родители и направились за Биллом. - Не плачь, - Блэксон неуверенно присел около ребенка. Успокаивать детей – не его профиль. Переведя взгляд зареванных глаз на Рейна, девочка ухватила того за коленку и снова заплакала. У Блэксона резко заломило в висках. Полагаясь на инстинкт, Рейн тихо запел колыбельную. Глупый выбор, но сработало: теперь девчушка с интересом на лице слушала голос парня. Он улыбнулся и на высокой ноте окончил песню. Постояли в тишине. - Дядя, это перед сном поют. Рейн рассмеялся. - Верно. Но иногда можно и днем. - Чтобы днем поспать? – ребенок взял большой палец в рот. - И это тоже, - согласился Блэксон и встал, когда подошли родители девочки. - Вы уверены, что… - женщина неуверенно потрепала кошелек в руках. - Сто процентов. Главное, что ваша дочь не пострадала, - Билл пожал руку отцу девчушки и проводил их до двери. - А неплохая из тебя нянька, - хмыкнул Билл и получил тычок в ребра от Рейна. – Ай! - Молчи лучше… Добро пожаловать, - яростный блеск глаз вмиг сменился на приветливый, когда подошли новые покупатели. - Ремня на тебя нет. На старших руку поднимаешь. - И это мне говорит тот, кто в детстве гонял меня и парней метлой по всему району! - Неплохая тогда была разминка, - мечтательно выдал Билл, памятуя о прошлом. – Бойкие вы были. О высоком мечтали. А толку? Ты добился высот, что ж не удержался на пьедестале? Рейн молча развернулся и ушел в подсобку. Ответа Биллу не нашлось. А вечерами накатывало то самое прошлое. Именно поэтому Рейн теперь не любил сны. В них причудливо перемешивалась сцена, крики фанатов, Дайки и брат. А в последнее время появился Михель. Стало еще хуже. То, отчего Блэксон бегал в реальности, сторицей возвращалось к нему в ночных грезах. Спал он теперь четыре-пять часов в сутки. Это не выматывало физически, а вот морально давило похлеще могильных плит. - Ты в порядке? – теплый палец нежно очертил скулу. - Почему ты спрашиваешь? – Рейн на миг прикрыл глаза, наслаждаясь лаской, а после отодвинулся, чтобы не показывать свое отношение к прикосновениям Михеля. - У тебя круги под глазами, и сам ты выглядишь измотанным, - Саккони настойчиво пытался поймать взгляд собеседника своим. - Глупости. Это все работа. Новый режим, вот привыкаю постепенно. Михель фыркнул, давая понять, что ни капли не поверил вранью Рейна. Но настаивать не стал, пультом переключая каналы на телевизоре. Блэксон не знал, зачем напросился в гости к Михелю. В холодной комнате не нашлось должного тепла. И не хотелось ложиться спать рано. Номер Саккони нашелся в телефонной книжке первым, вот поэтому Рейн сейчас сидел рядом с Михелем на диване у него в квартире и смотрел все передачи подряд. Ровно до того момента, как Саккони решил поинтересоваться внешним видом Блэксона. - Не буду наседать, - в конце концов решил Михель. – Я спросить хотел. Не желаешь посетить со мной итальянский ресторан? В отличие от подделок я знаю один, где действительно готовят не хуже, чем у меня на родине. - Спасибо, конечно, но я и так много всего пробую с твой кухни, - Рейн отнял у Саккони пульт и перещелкнул на свой канал. Дабы сгладить свой грубоватый жест и ответ, он мягко потерся виском о шершавую щеку Михеля, как большой кот. Итальянец рассмеялся и приобнял парня за плечи. - Одно дело – дом, и совсем другое – когда на людях. - Это свидание, - без задней мысли шутливо проговорил Рейн и тут же досадливо поморщился. И кто тянул за язык? - Ты бы хотел? – тихо спросил Михель, осторожно потирая проколотую мочку уха собеседника. Блэксон сглотнул от жидкого огня удовольствия, пробежавшего по венам. - Не знаю. - Тогда это просто встреча. - Ты не нервничаешь, - наигранно-обиженным тоном объявил Михель, отпивая красного вина. - У меня богатый опыт хождения по мукам, как я называл всякие выходы в свет. - В свет? Рейн замер с поднятым бокалом. Черт! Он так привык, что вокруг друзья знают, чем он занимался в Японии, что забыл о непосвященности Михеля в эту маленькую тайну. - Я был певцом в Японии. Выступал с группой, ездил в туры по Азии. Естественно, приходилось обедать и в шумных забегаловках, и в дорогих ресторанах. Отец с детства мне и Остину прививал манеры, так что оставалось только узнать, какую еду какой вилкой есть. Вот и весь секрет моего спокойствия, свойственного лишь буддистскому монаху. Саккони повертел вилкой. - Почему ушел из группы? - Была причина, - коротко ответил Рейн и положил в рот пасты, тем самым показывая свое нежелание затрагивать эту тему. - Я никогда не был в Японии, - задумчиво проговорил Михель, глядя на собеседника. – Но ты перенял лучшие черты жителей Востока. Рейн покраснел. - Глупости… - Ты очень красив, Рейн Блэксон. Тот покраснел еще сильнее и отпил из стоящего рядом с вином стакана воды. Определенно, в ресторане стало жарко. Хоть Михель и раньше делал ему комплименты, сегодняшний был пропитан особым чувством. - Ты плохо на меня влияешь, - буркнул Рейн. – Вдвойне нехорошо, что мне это начинает нравиться. Саккони задорно рассмеялся. Блэксон с улыбкой смотрел на Михеля. Он бы мог сказать, что всех подаренных комплиментов и тёплых отношений достоин не он, а именно итальянец. Рейн сжал пальцы. Несправедливо. Он должен хоть как-то дать понять Михелю, что все его слова и потраченное время не проходят бесследно. Как бы это сентиментально ни звучало, Блэксон каждый миг хранил в своем сердце. А сияние серых глаз казалось самым теплым светом в шатком внутреннем мире Рейна. - Михель… - парень замолчал, не зная, как выразить накипевшее на душе. Итальянец прекратил смеяться и посмотрел в глаза собеседника. Михель медленно опустил и поднял веки, показывая, что понял непроизнесенное. - В такие моменты в фильмах говорят «Спасибо за прекрасно проведенное время», - Рейн нервно дергал мочку уха. Они стояли под козырьком подъезда дома Блэксона, скрываясь от внезапно начавшегося дождя. Михель вышел вслед Рейном и пробежался до укрытия над головой, успев промокнуть. Свет так и не выключенных фар машины пробивался сквозь стену дождя. Пауза, невиданная доселе в их общении, затягивалась. Блэксон вздохнул. Даже сквозь шум дождя звук вышел громкий и пропитанный страданием. Саккони приподнял бровь, Рейн прыснул, и уже через мгновение оба хохотали как безумные. Отсмеявшись, Михель поднял руку, чтобы провести по влажным черным прядям Блэксона на макушке, и вдруг резко притянул его к себе, легко касаясь губами его губ в невинном поцелуе. Рейн замер от неожиданного жеста, но тут же расслабился и накрыл ладонь Саккони у себя на затылке своей и мягко погладил, прежде чем отстранить его руку и покачать головой. - Не надо, я не хочу, - прошептал Рейн, впрочем, не отпуская прохладную ладонь Михеля. - Врунишка, - после заминки выдал Саккони, высвободил свою захваченную конечность и шагнул под дождь. Рейн с грустью смотрел, как Михель мокнет под струями воды, пока открывает дверь машины. Скрылся в салоне. Еще немного – и автомобиль отъезжает от его дома. Блэксон поежился. Резко похолодало. В квартиру заходил в каком-то амебном состоянии. В груди поселилось чувство, что Рейн где-то облажался. Вот только понять, где конкретно, не было ни сил, ни желания. К тому же на языке поселилась горечь от внутреннего предчувствия чего-то нехорошего. Пока снимал промокшую куртку, успел осмотреть комнаты, сделал вывод, что Дик опять ищет приключения на подтянутую пятую точку, и выудить из тумбочки с банными принадлежностями чистое полотенце. Волосы были подвержены нещадному обсушиванию. Брызги с темных прядей живописным точечным орнаментом оседали на полу. От приведения прически в воронье гнездо на голове Рейна отвлек звонок мобильного. Мама. Селин Дион Блэксон специально поставил на Сару, чтобы не спутать ни с чьим другим. Совесть не вовремя кольнула за отсутствие времени, чтобы проведать родного человека. Сглотнув, Рейн ответил на звонок. - Ублюдок неблагодарный! – донеслось из динамика. Блэксон поджал губы: изнутри души рвалось нечто темное, когда в трубке послышался голос Питера Блэксона. – Я для чего тебя с детства по школам таскал? Сколько денег угрохано, чтобы ты сделал карьеру пианиста! А ты все на танцульки по сцене просрал?! Тварь! - И тебе доброй ночи, отец, - издевательски проворковал Рейн, - тебе опять неймется отравить своим ядом чью-то жизнь? Что ж ты на меня постоянно вываливаешь тонны своего эгоизма? - Сученыш, ты мне поговори!.. – Рейн почти с интересом слушал хрипы отца, будто тот пробежал километровку. – Да ты… Ты мне… Чтоб тебя, - было слышно, как Питер сплюнул. – Такого позора я еще не знал! Ради этого бросил оперу! Классику! Вчера по телевизору показывали, как ты там скачешь по сцене, словно током дернутый. И свои пидорские штуки вытворяешь! Все соседи пальцем показывают после шоу, что ты устроил там в Азии! - Японии. - Заткнись! – в последнее слово Питер вложил, по-видимому, весь оставшийся в легких воздух и закашлялся. Рейн вздохнул. - Я кладу трубку. - Только попробуй! - И не смей больше трогать телефон мамы, - холодно припечатал Рейн и нажал отбой. Минута, чтобы поставить мобильник на вибровызов и безжалостно вытереть волосы, еще одна, чтобы скинуть полотенце в корзину для белья и прийти в свою комнату, и еще две, чтобы попытаться забыться во сне. Трезвонивший домашний телефон, ровно как и вибрирующий сотовый, были не то не услышаны, не то проигнорированы. Звонки продолжались все утро и первую половину дня. Потом Дик устал подрабатывать секретаршей и заявился в комнату Рейна, заявив, что больше не намерен успокаивать Остина. Оказалось, папочка не поленился мелькнуть и в тихой жизни младшего сына, рассказав о блядском поведении брата на концертах, разгульной жизни в Токио в общем и неблагодарном отказе от предоставленной отцом безбедной жизни композитора или пианиста. Остин тогда высказал отцу все, что думает по этому поводу, и принялся звонить брату. А Рейну хотелось зарыться в одеяло и никого не видеть. Дик приносил «бедному кума-чану» кружки с травяным чаем и изредка, словно мама заболевшее чадо, гладил Блэксона по голове. - Да ладно тебе, медвежонок, вылезай. Кто ж мог подумать, что токийские выступления будут показывать у нас? И что твой папочка посмотрит. Брось, сладкий. Ну, упал на несколько планок в глазах отца. Простит. - Дик, тут другое, - Рейн сел на кровати и потер переносицу. – Я и так у него «шлюшка, которая подставляет задницу первому встречному». Но, видимо, мой отказ от будущего, в котором мог бы играть на пианино, стал последней каплей. - Ты не говорил, - Кэбби серьезно смотрел на друга. – Ты поэтому укатил в Токио? Блэксон без слов кивнул. Дик покусал губу, прежде чем улыбнуться и чмокнуть Блэксона в щеку. - Не ты первый, не ты последний. Забудь о плохом, чтобы жить, разбивая сердца мужчинам и женщинам, если уведешь у нее кавалера! Взбодрись! И поговори уже с братом – нервничает же парень. Рейн нахмурился. - Кума-чан… - Я тебя прошу как друга – не лезь. Выражение лица Дика напоминало обиженного пони. Но настаивать он не стал. - Михель тоже звонил, - как бы между прочим сказал Кэбби на пороге комнаты. - Уйди! – рявкнул Рейн и швырнул вслед скрывшемуся другу подушку. Следующие два дня были посвящены полному игнорированию вздохов Дика, звонков и одного визита Остина. Рейн возблагодарил небеса, когда Кэбби объявил, что временно поживет у «накаченного Франциско». Сколько он себя знал, для него был только один способ вернуться в прежнее состояние и забыть то, что всколыхнули в душе слова Питера. Дождавшись вечера, Рейн присел на корточки перед кроватью и достал гитару, которую на днях выпросил у Билла. Старик попыхтел трубкой, раздумывая, но дал на пару дней Блэксону инструмент. Сейчас временный подарок Билла был как нельзя кстати. Опустившись на широкий подоконник вытянутого вдоль стены окна (дизайнерская задумка Дика), Рейн перехватил гитару поудобнее… Пальцы сами по себе ударили по струнам. Тягучая плавная мелодия зазвучала в тишине комнаты. Грустный взгляд темных глаз бездумно следил за движениями рук. Постепенно плавный ритм сумбурно пришедшей в голову мелодии сменился на знакомые испанские мотивы. Помнится, продюсер был в восторге, когда Рейн предложил вольный передел песни, включив в неё звучание гитар знойного Мадрида. Прислонившись виском к холодному стеклу, Блэксон напевал знакомые слова. Улыбка коснулась его губ, и палящий жар пробежал, омыв тело от макушки до кончиков пальцев. Как же он любит музыку! Сцена была для него всем. Рейн не выступал на ней, он дышал ею. И он мог врать себе сколько хочет, но Блэксон безумно скучал по Токио и ребятам. Рейн перевел взгляд на ночной Миннеаполис. Вдалеке зажигались фонари, а некоторые улицы, особенно торговые районы, уже сверкали своими огнями, перевоплощая город. В приоткрытое окно задувал прохладный ветер, доносились сирены и голоса людей. Рейн пел, уже не заботясь о словах. Просто необходимо было дать выход скопившемуся напряжению. Слова песни звучали все громче, а пальцы ударяли по струнам все жестче… - Рейн-сан! Вспышка света и визг тормозов… Блэксон распахнул глаза. Аккуратно опустив на пол гитару, он закрыл лицо дрожащими руками. Внизу кричали водители столкнувшихся авто, а сигналки рядом стоящих машин не желали успокаиваться, вторя образовавшемуся на улице хаосу. Рейн ногтями впился в кожу. Боже. Ну, когда уже его отпустит прошлое? Ночной визит Сэма застал его как раз посередине позднего ужина. После воспоминаний, от которых заболело на сердце, Рейну понадобилось съестное. Горечь он заедал пловом, оставленным хозяйственным Диком, которому палец в рот не клади – дай откормить худенького постояльца. Дэвис хмуро смотрел на скрюченного на стуле Блэксона. Последний пытался есть, но проклятый рис застревал в горле под таким пристальным взором. - Что? – Рейн отложил вилку и скрестил руки. - Мне не нравится, что ты игнорируешь Остина. Он хочет помочь. - Похоже, что мне нужна помощь? - Думаю, да. И прекрати своими выкрутасами доводить Михеля и Дика. Даже Эва уже в курсе ситуации и волнуется за тебя. - Ни хера вы не понимаете! – ощетинился Рейн. Вся его поза выдавала напряжение и нежелание продолжать тему. - Да ну? – Сэм насмешливо сощурил глаза.- Бедный несчастный мальчик, ориентацию которого не принял родитель… Думаешь, ты первый? Знаешь, сколько нас таких вокруг?! Тот же Дик – живой пример. Но ты хоть раз видел его печальным или загруженным? Он принял себя и начихал на всех других, кто был не согласен с его положением вещей. И выиграл, черт возьми, счастливый билет! - Не смей отворачиваться от нашей помощи, - шипяще продолжил Дэвис. – Друзья – своего рода секта. Шаг за пределы – и наказание. Суровое, вплоть до вызволения объекта из дома и пуск по кругу для проедания ушей наставлениями и уговорами. Мы беспокоимся. Так что вынь голову из трусов и прими помощь! - Он бил меня, - смотря в сторону, тихо выдал Рейн. – Так больно было. И не помогал никто. Все детство как по расписанию. Монотонно. Однообразно. Как пластинка в проигрывателе винила, вроде играет долго, а ты все ждешь, когда же иголка поднимется, и пластинка перевернется. Ведь, возможно, на той стороне совсем другая запись?.. Вот только песни не сменялись, а шли друг за другом… Вновь и вновь. Конца нашкрябанным на круглом диске полоскам я не видел. А тот парень… Такой высокий, смелый и старше меня. Удовольствие и счастье в одном флаконе принесло наше уединение за садом на заднем дворе. А он… не дал насладиться и снова обмакнул в дерьмо. Чтобы не захлебнуться в нем, решил, что лучше одному… Я ведь не прогадал, Сэм? – жалобно вопросил Рейн. - Нет. Не думаю. - Вот и я тоже. Дайки красивый был, - Сэм с удивлением и беспокойством смотрел, как на бледном лице расцветает мечтательная улыбка. – Ласковый, хороший… Жизнь такая сука, Сэм, – лицо вмиг стало серьезным, и глаза, полные невыносимой черноты, вперились в Дэвиса. – Такая сука. - Еще та, - подтвердил собеседник, и Дэвис с облегчением понял, что Рейн вернулся в норму. Повисло молчание. Блэксон расковыривал ногтем ранку, полученную после падения полки с дисками, на коленке, а Дэвис рассматривал плитку, раздумывая. - Я ничего не скажу Остину, - после паузы проговорил Сэм и встал. – Сам. Когда придет время. Рейн кивнул. Уже собиравшийся уйти Дэвис развернулся и подошел к Блэксону. На него глянули черными, полными затаенной боли глазами. В груди Сэма все сжалось. Господи, он ведь еще почти мальчишка! Наклонившись, Дэвис нежно поцеловал Рейна в уголок губ. Тревожный взгляд сменился на непонимающий. - Ты не один, - мягко произнес Сэм и потянул парня за руку, заставляя встать на ноги. Блэксон подчинился и тут же оказался втянут в объятия. Рейн попытался отстраниться, но его только прижали крепче и даже шикнули. Как на кота! Не в силах выразить степень своего возмущения подобным отношением к своей драгоценной персоне, Блэксон уткнулся носом в плечо Сэма. От куртки ожидаемо пахло кожей. Рейн прикрыл глаза. Тепло. Хорошо. - Скажи Остину, что завтра к вам забегу после работы, - глухо пробормотал он. - Ладно, - Дэвис счастливо улыбнулся.