Сказки темных фей

И, красуясь, говорила: «Свет мой, зеркальце! скажи, Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?» А.С. Пушкин "Сказка о мертвой царевне и семи богатырях"

Я все вижу. Ты любопытная и добрая девочка, совсем как та, другая. Мне пришлось много таких повидать – и любопытных, и не очень, и добрых, и не слишком. Все они были красивы, чего уж там. Некрасивые старались не иметь со мной дел, и были по-своему правы – от меня не стоит ждать пощады. А те, чья кожа бела и губы алы... чьи волосы, как водопад... те приходили. Они все были скромны, как и ты. Как и она. Хочешь, я расскажу тебе, как мы с ней познакомились? Она-то теперь тебе ничего не поведает. Она была младшей дочерью какого-то захудалого герцога – тихой и одинокой девчонкой. Сестры ее не любили, да и как могло быть иначе? Когда в их герцогстве бушевала оспа, она заклеймила своими метками лица почти всех девушек в замке – кроме нее. Она оставалась прекрасной, как нарцисс, кажется, ничто не могло испортить, изувечить эту красоту. Но она этого не замечала. Все взгляды, которые бросали на нее мужчины, она принимала за насмешку или жалость: никто никогда ей не говорил, что она красива. Зависть, девочка, страшное оружие – в особенности, когда тебе нечего ей противопоставить. Так бы она и осталась в неведении, пока в ее жизни не появился друг. Ты понимаешь, о ком я? Я говорю о себе. Так вот. Мы с ней много времени проводили вместе; хотя бы потому, что больше ей и не с кем было общаться. Старый герцог к тому времени стал стар, и его больше интересовало, как расплатиться с долгами до того, как болезни и заботы окончательно его подкосят; словом, ему было не до дочерей. А она... а она, наконец, увидела себя, себя настоящую. Такую, какой она была на самом деле. Я всегда помогаю это понять; если хочешь знать, в этом мое призвание. Тогда же, при моей посильной помощи, она увлеклась магией. Мне всегда было ясно, что она далеко пойдет, хоть она и не верила в себя; но мне удалось раскрыть ее дар. Печень и легкое? Ах, это азы. Помнится, поначалу ее тошнило от всего этого, но мне, к счастью, удалось ее переубедить. Доводы были просты: достаточно того, что она, с ее красотой и манерами, достойна большего. Однажды она даже хотела убить меня – она уже вознесла руку с зажатым в ней камнем – и тут мы встретились глазами. Я помню ее... беспомощность. Что она без меня?.. Когда она готовила из крови и слез той горничной яд для твоей матери, она уже мало в чем сомневалась. Я умею подбирать слова, уж поверь. Ты, кажется, возмущена. Хочешь об этом поговорить? Валяй. Только потом не жалуйся на грубость, ибо это ты пришла ко мне, а не я к тебе. Что? Разная мотивация? Ну-ну, остынь, красотка. Все мы грешны. Не обессудь. Ты меня не проведешь; я вижу тебя насквозь. Не корчи из себя святую невинность, я не твой легковерный принц – дрожание губок на меня не подействует, мне таких губок повидать пришлось ого-го сколько, тебе и не снилось. Послушай, ты убила ее. Да-да, я все знаю. Она плясала в раскаленных железных туфлях и воняла горелым мясом, и танец ее был для тебя прекрасен, потому что ты мстила. Око за око, зуб за зуб. Но сейчас мы с тобой одни, и признайся честно – ты ведь получила от этого наслаждение? Да? Ведь ты могла просто посадить ее в железную башню, тем самым лишив магии. Но ты этого не сделала, милашка. Ты... ее... убила. А меня – нет. Что еще раз подтверждает то, что мы с тобой подружимся. О, ну перестань уже, а? Это даже не смешно. Я еще раз повторяю, я вижу тебя насквозь. В противном случае мы с тобой не общались в столь приватной обстановке. И я умею благодарить, уж поверь мне, а уж дружить с красивыми женщинами приятно вдвойне. Задавай свой такой предсказуемый вопрос, девочка. Ну же... Вот оно. Клянусь, я благословлю тот день, когда женщина спросит у меня нечто другое. «Вы всех, королева, красивей в стране...».