Одинокая

Она не любила ее. Желала, хотела, нуждалась. Но не любила. Ей хотелось человеческого тепла. Ей хотелось обнимать ее, прижимать к себе с такой силой, чтобы она прогибалась от ломящих ребра чувств. Хотелось, чтобы она целиком и полностью принадлежала ей. Но никак не хотелось ее любить. Сольвейг холодная. Покрытая бронированной коркой льда, не поддающейся ничему. В болезненно-синих, как морозная ночь, глазах отражались звезды. Погасшие звезды. Горечи утраты проткнули оболочку этой неприступной с виду девушки, оставив за собой множество горьких пузырьков. Бессонные осенние ночи, клубни вихря и запотевшее стекло на четвертом этаже. Пожалуй, все. А Данмарк все знала. Абсолютно, каждую мелочь, незначительную зацепку. И все равно делала попытки вскрытия разума. Глупости. Сольвейг никогда не будет принадлежать ей. Когда Дания выглядывала в окно, а листья кружились в холодном воздухе, появлялась необузданная тоска по этой хрупкой с виду девушке. Хотелось многого. Обладать. Пожалуй, все надежды должны были рухнуть после тяжелого дня, который им пришлось провести вместе. Усталая и сонная Норвегия тихо сказала: -Имя у тебя глупое. И страна твоя мне не нравится. Так же, как ты. И ушла, оставив в недоумении. Но это прошло быстро, удивление сменилось на усмешку. "Интересный расклад, красавица". Хоть интерес никуда не делся, Дания старалась меньше пересекаться с гордой девушкой и нарочито ее игнорировать. Получалось замечательно. Сначала ничего не менялось. Ни каких эмоций в глазах норвежки она не замечала, все оставалось по прежнему. Но через какое-то время Дания заметила, как Сольвейг задерживает хмурый взгляд на ней, как пытается найти причину такого отношения к себе. "А ты, оказывается, не можешь без внимания, Норвегия" Данмарк продолжала издеваться, это нравилось ей с каждым днем все больше, она вошла в эту игру. Правила которой задавала она сама. Азарт захватил ее, ей нравилось ощущать на себе болезненно-отрицательное недоумение ее норвежки. Нравилось, нравилось, нравилось. А время тянулось. Не останавливаясь ни на миг, делая настоящее прошлым, а будущее настоящим. Стекало по крупицам. По песчинкам. Но они же не люди. Механические страны, вечно живущие, вечно дышащие. Ускользало не только время. Ускользала она. Тонкой струей, почти незаметной нитью, которая сплетала их в одно целое. Сердце не обманешь. Интерес не угасал, все оставалось по прежнему для Дании. Не обманешь. Но Норвегия тоже умеет чувствовать. Умеет замечать, сопоставлять, анализировать. Умеет отличать похоть от желания. И это желание она видела лишь в глазах одной. У кого она меньше всего хотела бы его видеть. Проходили месяцы. Игра затягивалась. Равновесие давно было нарушено, происходило что-то странное. Для обеих. Это замечали многие. Нелюдимая Швеция, наивная Финляндия и грубоватая Исландия. Близкие люди понимали, творится непонятное. Но ведь они не настолько глупы, чтобы лезть в это дело. Своя жизнь, знаете ли. Данмарк изводила себя. Пыталась продумывать до мелочей каждый следующий шаг. День. Неделю. Но внешне все оставалось на своих местах. Обертки от конфет не меняются очень долго. А вот внутренние содержимые имеют срок годности. Тупик. Что дальше делать - неизвестно. Мрачная пустота. А игра не может закончиться, ведь от одного игрока будет зависеть все. И вновь проступает отчаяние, неизвестность. Дания не понимает, как все могло дойти до такого, не знает, что делать и как. Холодные страны, холодные скандинавки. У Данмарк нет гордости, нет принципов. Казалось бы, протяни руку, сделай шаг - и коснись. Сначала аккуратно, потом решительнее, властнее. Но решиться на это, почему-то, слишком сложно. Дания знает почему, но признаться не может даже себе. Боится, очень боится спутать недоумение и злобу, симпатию и привязанность. Боится остаться одной. Опять одной. Не помогало ничего. Она не может отвлечь себя, все безрезультатно. Это слишком тяжело для нее. А время, повторюсь, ускользало. Вечно это не могло продолжаться. И однажды закончилось. Нелепо и глупо, господи. Конференция, на которой она заметила улыбку Сольвейг. Ее улыбку. Не натянутую, а искреннюю. Не ехидную, а очаровательную. Она улыбалась. Но не Данмарк. Глупой выскочке. Франции. Мир потух в тот момент, обрушилось все скопившееся напряжение, сил не осталось. Дальше точно ничего. Игра закончилась. Она проигравшая. Она одна. Одинокая. Больше она не ловила на себе взглядов, не чувствовала напряжение Норвегии, больше ничего. Она видела ее в компании Франции, видела ее чувства. Отдалились настолько, что больше не замечали друг друга. Лед, вопреки ожиданиям, не тронулся. Айсберг остался на своем месте. А Дания умерла сама для себя. Похоронила чувства, закопала эмоции, сожгла личность. О-ди-но-ка-я.