«ОТКРОВЕНИЕ»
Молодые люди стояли практически вплотную друг к другу. Юми не скрывала своей искренней радости видеть уже полюбившегося ей юношу, будучи уже счастливой всего лишь от его присутствия рядом с собой. Она уже давно поняла, что та прошлая ее симпатия к младшему из братьев была ложной. Ей с самого начала импонировал Мадара, но его поведение по отношению к девушке оставляло желать лучшего, потому, с задетой гордостью, Юми старалась избавиться от семян еще не расцветшего чувства, находя спасение в деликатном Изуне. Младший Учиха даже не подозревал об испытываемых девушкой чувствах по отношению к нему, но далеко не из-за того, что Юми не хватало решимости признаться. Она всегда была очень решительной и если бы не тот роковой случай, свидетельницей которого невольно стала наша героиня, возможно бы девушка так и не осознала бы собственных заблуждений, касательно неведомых ранее ощущений. Юми никогда до тех пор не влюблялась по-настоящему. Чувства к погибшему жениху, наивно признанные ею, как влюбленность, таковыми не являлись. Девушке никогда не приходилось испытывать чего-то подобное раньше. Она поняла, что никогда за всю свою жизнь не чувствовала себя в безопасности, по-настоящему в безопасности. Юми настолько привыкла постоянно ожидать чего-то ужасного, что состояние извечного напряжения стало для нее не просто привычным, естественным. Чувствуя его прикосновения, слыша его тихое дыхание, только ощущая его рядом, она словно находилась под неким волшебным куполом, через который не могла проникнуть никакая грязь этого мира. Это было ее маленьким Раем, где нет времени, нет суеты, нет зла, есть лишь спокойствие и уверенность. Уверенность в Нем. Но Юми знала, что ее хотят использовать ради некого обмена, она знала об этом с самого начала. Но чем дальше девушка заходила в своих чувствах, тем больнее ей отдавалась мысль об этом их условии. Но для Мадары все было куда сложнее. Изначально Юми была для него ключом к сделке века между его кланом и феодальной семьей. Это была бы первая в истории сделка главы государства с наемничьим кланом. Она могла бы все изменить, открыть новую страницу в истории, влияние Учиха могло было стать безгранично, но… Подобные мысли мучили юного шиноби на протяжении месяца, но ни к чему конкретному так и не привели. Кем для него была Юми? На этот вопрос он не мог ответить даже себе. Как воин, Мадара не привык руководствоваться чувствами, считая их лишь помехой на пути к величию, как своего личного, так и клана в целом. Но как, в таком случае, объяснить ту невероятную мощь, что испытывал юноша при нахождении рядом с пленницей? Незнамо как, Юми делала его всесильным, равным Богу. Это льстило и делало Мадару зависимым от ее общества. Что было в ней такого, что не было у других? Что было такого особенного, чтобы хотелось на всю жизнь спрятать ее от всего мира? Слабость. Та самая слабость, за которую Мадара столь люто ненавидел на протяжении всей жизни. Юми покорила его ею, становясь в глазах шиноби принцессой, смертельно нуждающейся в защите сильного, могучего дракона. Мадара далеко не был похож на принца из сказки, но он девушке и не требовался. Ей не нужды были восхищенные дифирамбы и песни под луной, не несущие под собой ничего, помимо воздушных замков. То, что было ей нужно, Юми нашла в Мадаре. Бесценное чувство защищенности, что испытывала при нем девушка, ни шло в сравнение ни с чем, что могли бы предложить ей другие. Мадара долго смотрел в ее лицо, будто старался запомнить каждую его черту. Юноша убрал непослушную прядь, медленно спуская широкую ладонь со щеки к шее. Когда это все началось? Она смотрела на него как никогда нежно, так, что юноше хотелось запомнить эту улыбку. Нет. Видеть ее, обращенную только к нему, всю жизнь. Взгляд невольно скользнул к губам. Какого черта он делает?! — Мне скоро нужно будет уйти, — отстраняясь от девушки, проговорил шиноби столь ненавистным ею холодным тоном. Юми изменилась в выражении и опустила глаза, но ничего так и не сказала, — и я хочу, чтобы ты пошла со мной, — выдержав короткую паузу, проговорил Мадара, внимательно следя за реакцией. Девушка в изумлении подняла на него взгляд, не понимая очевидных, судя по внешнему облику юноши, намерений. Но, заметив за спиной небольшую сумку, решила высказать свое предложение: — Ты идешь в тыл вражеских шиноби? — с опаской произнесла она. — Почти. Боишься? — с легкой провокацией вопросил юноша, чуть ухмыляясь. — Вот еще! — Тут же выпалила Юми, неосознанно скрещивая на груди руки. Больше всего она не терпела, когда ее недооценивают и тем более называют трусихой. — Тогда у тебя две минуты. — Хочешь сказать, что мы выдвигаемся прямо сейчас? — ошарашено вопросила Юми. — Минута пятьдесят пять, — по обыкновению невозмутимо проговорил юноша. Смерив шиноби удивленным и даже несколько возмущенным взглядом, Юми быстро нырнула в дом, дабы наскоро собрать все необходимое и переодеться в более удобную одежду. Время, данное на сборы, уже истекло, потому раздраженному непунктуальностью своей спутницы Мадаре ничего не оставалось, кроме как войти в дом. — Где она? — без лишних церемоний вопросил он у Горо. Маленькая Киоко, изрядно напуганная не столько нынешнему облику, сколько самой личностью Мадары, боязливо вцепилась в кимоно деда, прячась да его спиной от ужасающего взгляда шиноби. — В конюшнях, — как всегда неприветливо по отношению к Учиха, прохрипел старик. Шиноби застал свою спутницу за седловкой Джуна. — Что ты делаешь? — раздался строгий голос за спиной Юми, от неожиданности, услышать который девушка вздрогнула. — Мы идем пешком. — Пешком? — ошеломленно проговорила девушка, очевидно не понимая причин для подобных намерений. — Поверь мне, так мы доберемся быстрее, — чуть смягчив тон, пояснил шиноби. — Ты собираешься идти в этом? — осмотрев ее внешний облик, в котором Юми ранее выступала на публике, проговорил юноша. Девушка выглядела сейчас, как в день их первой встречи: свободная черная юбка в пол, плотный красный корсаж поверх белой рубашки с оголенными плечами и рукавами в три четверти — это был ее «костюм» для выступлений. — Что-то мне подсказывает, что я не прогадала с выбором, — загадочно протянула Юми, сделав какие-то свои выводы из того факта, что они уходят без лошадей. Мадара был прав, без Джуна наши герои до нужного места добрались значительно быстрее, особенно если брать во внимание бездорожную местность, по которой проходила львиная доля всего пути. Однако, следующий отрезок пути им нужно было иди пешком, не используя навыки шиноби, потому как присутствовала вероятность быть вычисленными вражескими Нара. План Мадары был гениально прост: под видом бродяг попросить ночлега и устроить засаду, подобно Троянскому коню. Уникальные масла Дэйки, разработанные по секретной технике его ныне мертвого клана, обеспечивали Мадаре на несколько часов полные скрытие чакры и смену облика, потому как использование обычной техники превращения отличалось высоким риском в выявлении в юноше шиноби. — Так значит, я — твое прикрытие, — констатировала Юми, — умно. Но ты уверен, что Нара впустят нас? С чего им думать о гражданских? — Быстро сообразила она о плане действий шиноби. — Откуда ты знаешь о Нара? — Не без подозрений в голосе вопросил юноша. — Я не знаю. Случайно услышала из разговоров ваших на рынке. — Вот ведь, — хотел было выругаться Мадара. — «Должно быть, новобранцы. Совсем язык без костей» — выдержав паузу, он все же ответил: — Нара всегда были слишком мягкотелы, ничему их жизнь не учит. — А ты, я вижу, совсем не волнуешься, — обеспокоено проговорила Юми, пристально вглядываясь в лицо юноши. — Раз уж вы так часто играли на этой «слабости», то не кажется ли тебе, что Нара могут несколько сменить свои приоритеты? Для простой девушки, лишенной какого-либо, тем более военного, образования, она была весьма прозорлива. Мадара не мог для себя не отметить, как скоро, почти сходу, Юми догадалась о его намерениях, а ее не лишенные логики рассуждения, касательно Нара, говорили о ней, как о прирожденном тактике. Красивая, нежная, тактичная, к тому же еще и далеко не глупая она бы запросто смогла бы составить достойную партию любому кугэ (японская аристократия), даже не смотря на сомнительное происхождение. Вероятно, Изуна был прав: очень может быть, что отец не был бы против этой девушки в качестве спутницы жизни для его сына, и с каждым днем Мадаре хотелось выяснить это все больше. Возраст юноши, да и собственно время, в которое они все жили, вполне допускали подобного рода мысли. Но долг перед кланом был превыше всего. — Нет, не кажется, — угрюмо проговорил Мадара, терзаемый нескончаемыми думами о предстоящем выборе. Причиной недоброго расположения духа юноши Юми посчитала свои сомнения, касательно его плана действий, потому, дабы еще больше не усугублять положение, решила более не настаивать на своей точке зрения. Девушка прекрасно понимала, с кем имеет дело. Мадара был тем еще гордецом; не столь явно конечно, но добрая доля гордыни в нем все же присутствовала. Потому не было ничего удивительного в том, что критика действий шиноби от ничего не смыслящей в этом деле женщины будет, как минимум, ему неприятна. Тем не менее, Мадара даже и не думал об этом с данной точки зрения. Его мысли на поверку оказались заняты, как говорилось ранее, совершенно другим. Юми должна была стать разменной монетой, с помощью которой Учиха смогут добиться сотрудничества с феодальной семьей, а точнее с Фудо — ее наследником, что фактически было одно и то же. Будущий правитель, питавший определенную слабость к этой девушке, понятия не имел, где сейчас могла находиться его ненаглядная. Молодому человеку и в голову не могло прийти, что предмет его воздыхания (хотя правильней была бы формулировка «каприза») все это продолжительное время был подле если и не лучшего друга, то близкого товарища, давшего обещание найти прелестницу и привести ее к нему как можно скорее. Наконец-таки оставшись с любимой женщиной наедине, Мадара до сих пор не мог предпринять определенных решительных действий, очевидно из опасений быть неправильно понятым. С другими девушками подобной проблемой и не пахло, но и сама Юми не была похожа на других. Юноша боялся оттолкнуть ее своими действиями и тем более разочаровать. И все-таки находится подле нее, и не мочь прикоснуться было той еще пыткой. Ее невероятно женственный образ в этом наряде, столь редко наблюдаемый Мадарой по причине предпочтения девушкой мужских одеяний, не смог бы оставить равнодушным ни одного здорового мужчину, а тем более влюбленного в нее. Шиноби смертельно не хватало простых ее прикосновений, что говорить о большем. Но в отличие от юноши сама Юми была предельно спокойна в его присутствии. Она верила ему, верила настолько, что, не задумываясь, отправилась во вражеский лагерь, полностью полагаясь на Мадару. Девушке не было страшно вверять свою жизнь в его руки, напротив, сейчас она как никогда была уверена в собственной безопасности. Но Юми и в голову не пришло, что ее главный защитник будет ключевым источником угрозы. Пусть не сегодня и не через год, а через пять лет. Но об этом позже. — Ты так напряжен, — обеспокоено произнесла девушка, искренне переживая за состояние своего спутника, — волнуешься из-за миссии? — Мягко предположила она, стараясь успокоить. Но подобная забота лишь подливала масла в огонь беспокойной души шиноби. Одно лишь ее прикосновение, даже через ткань одеяния, казалось, оставило незримый ожог на его коже. Столько месяцев подавления столь невинных, но жизненно необходимых тягостей в лице ее улыбки, голоса, запаха — всего, что могло быть связанно с ней. Он мечтал о ее объятьях, о тех робких и редких поцелуях, которыми он никак не мог насытиться. И сейчас, в тот момент, когда Юми хотела было убрать свою руку с плеча шиноби, он неожиданно перехватил ее, держа крепко, будто боясь, что девушка может раствориться в воздухе. Было больно, но терпимо, потому Юми решила повременить со своими словами, сначала терпеливо выслушав обеспокоенного юношу. Но он не спешил с объяснениями. — Подойди, — глухо уронил он скрипучим голосом. Голова опущена, глаз не было видно, но не трудно догадаться, что он в ярости. — Я и так рядом с… — Я сказал, подойди! — Не дослушав девушку, грубо выдал Мадара, повышая тон. От неведения того, что с ним твориться, юноша приходил в бешенство, ибо понятия не имел, как бороться с подобным. Быть может на поле боя или же в политике ему практически и не было равных, но вот в плане чувств и эмоций он был абсолютно беспомощен, что нещадно било по его самолюбию. Юми послушалась и сделала еще пол шага, отчего теперь стояла вплотную с шиноби. От подобной близости юношу лишь сильнее бросило в жар. — Снова твои выходки? — Чуть ли не рычал на бедную девушку Мадара. — О чем ты? — искренне не понимала происходящего Юми. Она не боялась, нет, она просто была в недоумении. — Если я сказал, что разрешаю тебе, — здесь он запнулся, — манипуляции, то это еще не значит, что этим можно пользоваться по поводу и без повода, — строго заключил он, немного поостыв. — Я решительно не понимаю, о чем ты. Я ничего не делала, — без тени страха проговорила Юми, сохраняя непривычное ей серьезное лицо. — Мадара, что тебя беспокоит? — Все так же серьезно, но с долей мягкости и волнения проговорила Юми. «Что меня беспокоит, да? Меня беспокоит, что кто-то стал для мне важнее величия клана, и самое паршивое в том, что я никак не могу принять должного решения. С одной стороны, прямого приказа, касательно заключением договора о сотрудничестве с Фудо не было, тем не менее, я не могу утаить от отца такую возможность, — при всем при этом он не мог долго злиться на нее. — Она неподражаема. Если бы только судьба развернулась иначе, и мы встретились при иных обстоятельствах. Проклятье, я слишком сильно сжал ее руку! Она все еще ждет моего ответа? Неужели не помнит о нашем уговоре или же, верит, что я передумал отдавать ее? — Одна лишь мысль о подобном заставила Мадару почувствовать себя тем еще ничтожеством. Она продолжала верить ему несмотря ни на что. — Уж лучше бы ненавидела. Так было бы легче» — это убеждение шиноби еще сыграет свою не малую роль в их дальнейшей истории. Юноша обреченно выдохнул, хотя со стороны подобное действо казалось лишь проявлением усталости. Неожиданно для Мадары его обняли, даже не смотря на его мало адекватное поведение, вполне себе способное вызвать обиду со стороны собеседника. Юми знала, как успокоить его мятежную душу, пусть и ненадолго. — Ты много работаешь в последнее время, — еле слышно шептала девушка ему над ухом, стараясь оправдать его действия. — Понимаю, это необходимо, но прошу, пообещай мне кое-что, — на этих словах она отстранилась от юноши, дабы видеть его лицо. — Обещай, что когда мы вернемся, ты на один день, — интонацией подчеркнула слово «один», — отойдешь от забот клана. Уверена, Изуна со мной согласится, — быстро добавила она последнее, почувствовав возможные протесты. — Тогда и у меня будет к тебе условие, — уж больно зловеще начал Мадара, довольно быстро сменившись в лице. Его хитрая усмешка и странный блеск глаз не предвещали ничего хорошего. Так, что даже у Юми по спине прошелся легкий холодок. Шиноби взял ее за подбородок, чуть приподняв его к своему лицу, и долго вглядывался в преисполненные непониманием и легким страхом глаза своей подруги. После его взгляд опустился на ее розовые губы, и от осознания намерений юноши сердце Юми заколотилось с бешеной скоростью. Почему она так боялась этого поцелуя? Да и не только этого. Быть может, это связано с их первым опытом? Очень может быть. И все-таки, почему? На этот вопрос она не могла ответить даже себе. И если раньше ей таки удавалось как-то избежать подобного, то сейчас девушка оказалась «прижатой к стенке». Это понимала не только она сама. Мадара не мог нарадоваться подобной ситуацией. Вопреки ожиданиям Юми, этот поцелуй не был похож на их первый. Не было ни накрывающей с головой страсти, ни помутнения из-за этого разума, напротив. Этот поцелуй был преисполнен нежности и какого-то трепета, что создавалось впечатление, будто это их последняя встреча. По весьма красноречивому взгляду Мадары было невозможно предположить, что девушку может ожидать нечто подобное. Еле касаясь ее кожи, юноша взял лицо Юми в свои широкие ладони, на этот раз не боясь, что она может отпрянуть. Девушка же растворялась в непередаваемой словами нежности, отвечая столь же тепло и ласково. Нехотя разорвав поцелуй, Мадара в следующую же секунду даже не обнял, а сгреб в охапку, настойчиво не желая выпускать из своих объятьях ни при каким предлогом. Лицо его было все также привычно невозмутимо и холодно, но бешеный стук сердца и прерывистое от волнения дыхание говорили об обратном. Юми была удивлена столь открытым проявлениям подлинных чувств возлюбленного, ведь на протяжении всего их знакомства, даже когда его чувства были ей очевидны, шиноби продолжал вести себя не то что сдержанно, а чуть ли не апатично. Сегодня был воистину волшебный день. — Я придумаю что-то другое, — шептал он ей над ухом, имея в виду способ получения поддержки от феодала, но Юми не поняла этого. — Ты останешься со мной, а по завершению миссии я представлю тебя отцу.***
Увы, но этому не суждено было случиться. При разработке своего плана Мадара не мог учесть, что ко времени выполнения его операции Нара уже заручаться поддержкой Сенджу, с коими им пришлось заключить временный договор о сотрудничестве. К моменту выполнения активных действий со стороны Учиха в лагерь Нара был переброшен отряд Сенджу, куда входили и сенсоры, коих в недавней битве с Учиха были лишены Нара, на чем Мадара и сделал ставку в формировании конкретного плана своих действий. Их разделили. Юми пришлось пожертвовать собой, дабы у Мадары появился шанс скрыться, не выдавая своей личности.