Свидание

–... и было это прекрасно!– закончил Тобирама дурным-дурным, донельзя счастливым голосом, затем высунулся из открытого окна их с братом комнаты (редкая роскошь в ОАШ) и, вдохнув полной грудью, уставился на полную оранжевую луну.  Челюсть впечатлительного Хаширамы стремительно упала, а брови взлетели к волосам. У него, впервые за несколько десятков лет, слов не было, по крайней мере, цензурных.  – ... ты пьян, братец,– наконец выговорил он после долгой минуты молчания.  – Пьян,– не оборачиваясь подтвердил Сенжу-младший,– любовью, озоном и бокалом шампанского. Ты знаешь, Хаши, мир прекрасен! И люди прекрасны! Мне, почему-то всех обнять хочется, а еще придушить, ну и, разумеется, увидеть Наруто в том самом комплекте белья, что я подарил ей на прошлой неделе и... – Это когда она гонялась за тобой с разенганом вокруг лагеря ОАШ?– прервал брата Сенжу-старший. – Пф, нет. Это еще цветочки. Ну, то есть, белье с цветочками. А то – комплект в стиле садо-мазо, и угадай кто там будет сверху!.. Хаширама инстинктивно поёжился: – Так и знал, что Хирузен этого от тебя понабрался. Так чем вы там на свидании с Наруто занимались? Не повторишь, а то я где-то на половине в осадок выпал. Тобирама энергично плюхнулся на подоконник окна и, болтая ногами, опять начал: – Для начала мы передозировали Минато снотворным, чтобы не мешал. Поели рамена, запили шампанским, потом  нам стало весело... В общем, ну ты знаешь, пошли на ближайшее озеро и там ролевой игрой увлеклись, я был морским Каге, а она воздушным, то есть воздушной, а это типа запретная любовь и все такое. В общем, манипулировали ветром и водой, устроили маленький шторм с моей и ее чакрами молний, собственно, тогда озоном и надышались... губы стерли в поцелуях. Мы танцевали на волнах, ветер переплетал наши волосы, а молния щекотала кожу, и было это прекрасно! – Мне эта версия свидания нравится больше, чем предыдущая. Ты там, кажется, главных героев этой вашей ролевой описывал? Да... Точно. Мой мозг перестал воспринимать информацию на описании политик, эй, ты меня слушаешь? Тобирама не слушал, он смотрел невидящим взглядом и улыбался как душевнобольной.  " Эх",– с какой-то тихой радостью и капелькой печали подумал Хаширама,–" вырос братик".