Чай.

- Может, я на чай останусь? - А может, сразу на всю жизнь? Мы можем находить людей и терять их. Держаться за одного и отталкивать другого. Отношения, встречи, прощания и знакомства. Люди переходили мне дорогу. Люди шли рядом. Люди обгоняли или отставали. И все это вроде бы должно было иметь какой-то смысл, вот только я никогда не понимал - какой. Не понимал, пока, в один прекрасный день, не споткнулся о тебя. То, что ты сидел на крыльце моего дома, должно было раздражать меня. Но, по совершенно зеленоглазой кудрявой и улыбчивой причине, оно не раздражало. Нелепая гавайская рубашка, черные джинсы. - Тебе не холодно? – спросил я. А что еще можно было спросить у незнакомца, который сидел на твоем крыльце и даже не раздражал тебя этим? - Мне-то не холодно. А тебе? – ты закинул голову назад, и мне показалось, удивился тому, что я оказался вверх тормашками. Разве весь мир не должен был изменяться по твоему желанию? А если не изменялся, может, стоило его вернуть обратно? Где твой гарантийный талон? А может, лучше я починю? - Мне не холодно. Видишь, вот шапка и куртка. В карманах, при желании, можно найти перчатки. - А любовь у тебя в сердце не завалялась? - Любовь? Погоди, посмотрю. - Ее нет, - ты глупо хихикнул, поднимаясь на ноги, - Нет у тебя там любви, Луи. Вот и простудился ты поэтому. Никакие это не сквозняки и не холод. Ледяное сердце разве перчатками защитишь? Разве одиночество кто-то укрывает одеялом, чтобы только оно перестало трястись от рыданий, терзать душу, и дало, наконец, заснуть? Нет, Лу. Это тебя не вылечит. - А что вылечит? Может, пальто потеплее? - Человек вылечит. - На свете много людей. Вот как тебя зовут? - Гарри. - На этой неделе я встречал уже трех Гарри. И четырех Джонов. А сколько девушек было – и не сосчитать. - Только вот ты сосчитал, да, Луи? - Да. Их было лишь двое. - А чай, Луи? Чай вы с ними пили? - Чай? Мы пили кофе. - Но чай же так важен! – воскликнул он и порыв ветра забавно раздул его широкую рубашку с нелепыми пальмами, как в каком-то фильме. - Кофе тоже неплох. - Только вот он не греет. - Меня уже и чай не греет. - Потому что люди попадались не те. - Похоже, я этого человека уже так и не найду, - сказал я уныло. Рядом с негромким щелчком зажегся фонарь. Снега, конечно, не было. Ведь жизнь – не фильм. И никаких блестящих снежинок в теплом оранжевом свете. И никакого мужчины в дорогущем костюме. Только тусклый фонарь и Гарри в рубашке с нелепыми пальмами. - Лу? - Мм? - Может, я на чай останусь? - А может, сразу на всю жизнь?