Пропащие

Зоро почти спит. То есть спит — и почти слышит дружный топот и увлечённо-громкие голоса. «Остров», — думает Зоро. То есть почти думает — спит. Спит, а резиновый генератор неприятностей беспринципно хватает его за руку и утаскивает через палубу и сходню в непиратский (временно) мир весеннего острова. Когда нос забивает щекочущим ароматом пыльцы, Зоро всё же решает проснуться, а затем, не поняв, чего хочет больше: зевнуть или чихнуть, делает нечто среднее и спрашивает у спины уверенно ведущего его за собой капитана: — Куда мы? — Вперёд, — снисходительно поясняет Луффи: такие же интонации он вкладывает в сочетание слов «Зоро» и «тупица». — Вперёд? Ладонь Луффи, стискивающая его запястье, бодрит своим теплом — и проснувшийся окончательно Зоро сжимает её в ответ и в один шаг нагоняет капитана. — Так куда? Луффи поднимает на него весёлый взгляд и честно отвечает: — Без понятия! Вот и отлично, эта дорога Зоро прекрасно знакома. Городок им попадается пропащий: это подтверждается мгновенно перебившим сладко-невыносимый аромат весны запахом дешёвого пойла и контрастом грубо-матёрых и хрипло-ломких голосов, прорывающих затхлый воздух. Луффи в восторге. Луффи отпускает руку Зоро, восклицает: «Не теряйся!» — и за секунды теряется сам. А когда находится, Зоро уже заканчивает очищать мечи от крови: городок и впрямь пропащий. Зоро в восторге. Чуть позже они вглядываются в небо сквозь проломленную ими же крышу кабака. — Зацени то облако! Похоже на свиной окорок. — Ни фига. На бутылку саке. Спорят долго. Грязно-серый народ осторожно сплачивается, затевая обещанную пиратам запахами города гулянку — и, пока Луффи заедает кальмарами говядину, с наслаждением поддерживая всеобщие улюлюканье и гогот, Зоро опрокидывает в себя дцатый бокал вонючего пойла и смеется о своём, пьяный не от алкоголя, но от голоса Луффи. Со временем им становится мало небесной заплатки на крыше — и Луффи вжимается Зоро в спину, пока тот заносит кулак для встречи с чьим-то бородавчатым носом. Луффи обхватывает его бёдра ногами, руками обвивает шею и гневно шепчет на ухо: «Зоро. Зо-р-р-ро». — Что? — Зоро даже опускает кулак, потому что да пошли все в пекло, потому что — Луффи. Сам Луффи думает почти о том же и больно кусает его за ухо в ответ. И когда. Когда они, когда комната, когда одежда — Зоро без понятия, и ему плевать на все прочие «когда», когда Луффи нависает над ним, как судьба, как рок — и так же изощрённо терзает его губы. Луффи — капитан. Даже позволяя брать себя, Луффи не позволяет над собой возвыситься. Зоро это в удовольствие, Зоро понимающе-принимающе гладит скользкий от пота живот Луффи, а тот резко двигает ягодицами, насаживаясь на его член, и, промычав что-то довольное, заглядывает в его лицо. — Эй. Луффи офигеть какой красивый со своей взъерошенно-мокрой чёлкой, с подёрнутыми дымкой зрачками и искусанными губами — Зоро хочется любоваться, трогать, но никак не слушать. — Ты пробовал здешних кальмаров? — О Боже, заткнись, — в такие моменты Зоро забывает, что не верит в Бога. — Попробуй, — советует Луффи, а Зоро думает, что нет, вкуснее уже не будет, и слизывает с губ каплю пота. А пару секунд спустя его думалка отказывает. Луффи жадный: он давно присвоил его душу, даже не планируя спросить разрешения. Луффи двигается быстро, Луффи перехватывает ладонь Зоро и кладёт её на свой член, Луффи стонет и запрокидывает от удовольствия голову. Он дарит Зоро свою честность и своё доверие: Луффи щедрый. Луффи позволяет смешивать своё имя с шумными выдохами. — Спишь? Зоро почти не спит: слишком занят, обнимает Луффи. — Вижу же, что нет. Зоро приоткрывает глаз, проводит пальцем по заговорщицки улыбающимся губам капитана. — И что теперь? — Вперёд. — Вперёд? — Кальмары, Зоро.