…Наши страдания изо дня в день – За что нам они? Преступные иллюзии обманут нас. Я так устала. Я чувствую то, что чувствую…
Голос поет, поет по-английски и, как ни странно, я всё могу разобрать. Обычно у меня с английским беда, но сейчас я легко понимаю каждое слово. А сам голос… он необыкновенный. Я даже не представлял, что такой бывает. Он доносится откуда-то сверху, и при его звуке мне хочется взмыть ввысь, чтобы только быть ближе к нему. Я отталкиваюсь от земли и действительно плавно устремляюсь вверх. Отголоски песни постепенно замирают, приглушаемые кирпичными стенами. Я оказываюсь вровень с большим освещённым окном. Заглядываю в него, и тут сердце чуть не выпрыгивает у меня из груди. У самого окна стоит кто-то. Неподвижный, тёмный силуэт. Я вглядываюсь в него, и тут меня сковывает такой ужас, что я несколько секунд не могу пошевелиться. У него нет рта, а всё лицо будто подернуто какой-то полупрозрачной пленкой. И он смотрит, пристально смотрит на меня. Я невольно отшатываюсь. Но ведь он – кто бы он ни был – ничего не сможет сделать мне со своего третьего этажа. Если только у него глаза не стреляют лазерными лучами. А пока он будет спускаться вниз, я успею убежать. Ведь успею же? «Не бойся», – вдруг негромко произносит кто-то у меня за спиной. Тот же голос, что пел. Оборачиваюсь. И вижу ЕЁ. Она стоит там, в тусклом фонарном свете у самой стены, у той, на которой совсем нет никаких окон. Я очень хотел увидеть обладательницу необыкновенного голоса, мне захотелось её увидеть, едва только я услыхал первые слова песни, и вот она здесь, рядом со мной. Она кажется такой обычной – джинсы, свитер, который, наверное, белый, но при этом освещении кажется голубовато-зеленым, прямые волосы с медным отливом – и в то же время непонятной, загадочной. И грустной. Я никогда её раньше не видел, но она напоминает мне маму. А ещё – одну актрису, с которой недавно показывали интервью по телеку. Я даже помню, как её зовут – Джоди Фостер. А ещё у меня такое чувство, будто я должен знать её – должен, и всё. Хочу с ней заговорить, но она первой нарушает молчание. «Потерялся?» Кажется, я действительно потерялся. Только ни за что ей в этом не признаюсь. Чувствую себя по-идиотски оттого, что свернул не там и уже не понимаю, где я. Как будто первый раз вышел на улицу один. Хочу помотать головой и ответить: «Нет, конечно», но вместо этого говорю совсем другое. «Вы очень похожи на мою маму». Мы не произносим слов. Я просто слышу её голос, а она слышит мой. Она отводит взгляд и смотрит куда-то мимо меня. Наверное, мои слова ей не понравились, но в них ведь нет ничего такого. Ещё я хотел объяснить ей, что она похожа на ту актрису, но такое ей наверное уже многие говорили. Снова опускаюсь на асфальт и теперь стою перед ней. Странный ветер плавно развевает её волосы. «Давай попробуем найти твою маму», – вдруг говорит она. Ну вот, начинается. Этого ещё только не хватало. «Мою маму нельзя найти, – хмуро отвечаю я. – Она умерла». «Я знаю». Эти два слова будто зависают передо мной в воздухе. Я пытаюсь связать их с тем, что она сказала до этого, и когда мне это, кажется, удается, я отступаю назад от неожиданности. «А вы что… тоже умерли?» – Эти слова вырываются у меня помимо воли. Мне хочется, чтобы она в ответ рассмеялась, или покрутила пальцем у виска, или возмутилась. Но она лишь грустно смотрит. «Значит, вы – призрак?» Она кажется такой же реальной, как и я, и совсем не похожа на призрака. Но, с другой стороны, разве я знаю, как призраки должны выглядеть? Почему им надо быть обязательно полупрозрачными и растворяться в воздухе? Потому что такими их изображают в книгах и фильмах? А те, кто снимал эти фильмы и писал книги, они многих призраков встречали? Я смотрю на неё, а она продолжает негромко петь своим неповторимым, завораживающим голосом.…Масштаб нашей битвы – это только сон, Мы сокрушили всё, и этим утром я, только я, увижу, Какую неудачу мы потерпели. Я чувствую то, что чувствую…
Такая красивая песня, и такая печальная. Столько отчаяния в этих словах. Этим утром… Разве здесь бывает утро? Я уже почти не верю, что утро вообще может наступить, так черно небо над головой. «Почему вы здесь?» – хочу спросить я, но она снова опережает меня. «Как ты все-таки попал сюда?» «Я упал в реку. Случайно». Отвечаю и понимаю, что это дурацкое объяснение, то есть, это вообще не объяснение. Мои слова ничего не проясняют, только ещё больше запутывают. Чего тут объяснять – я просто боюсь идти домой в насквозь мокрой одежде и кедах. Но ей этого знать не обязательно, будь она хоть призрак, хоть кто. Молчу и не добавляю больше ни слова. Но, как ни странно, моего объяснения ей, похоже, хватает, потому что она едва заметно кивает головой. «Так значит, наблюдатели пропустили тебя». Наблюдатели? Я задираю голову вверх, вспомнив про тёмную фигуру в окне. На меня взирают уже несколько освещенных прямоугольников. И в каждом – безмолвный кто-то в тёмной одежде. И тот, без рта, тоже там. Но ведь он, кажется, сначала был в другом окне? Отвожу глаза, не в силах вытерпеть немигающих взглядов. «Они… следят за этой территорией?» «Да, можно сказать и так». «А вы… тоже наблюдатель?» «Нет. Я помогаю заблудившимся найти дорогу». «Значит, и мне поможете?» – Я все-таки признаюсь, что не знаю, куда идти. «Конечно». «Вы только… вы просто скажите мне, пожалуйста, что это за улица». «Маленький, это вовсе не улица». «Я не маленький!» «Хорошо. Не буду спорить. Но ты появился здесь слишком рано». «Рано? Я вообще не собирался сюда за… – Осекаюсь на полуслове. – Почему вы так говорите? Просто скажите, как называется это место, и всё!» «У этого места нет названия. Это переход. Коридор между мирами». Между мирами? «Моим и вашим?» «Да. Считай, что так». «А почему вы здесь?» «Я указываю путь тем, кто потерялся. Я ведь говорила тебе». «Нет. Почему ВЫ?» Не верю, что кто-то пожелал бы находиться в этом жутком месте по своей воле. Под ИХ взглядами. Даже призрак сошел бы здесь с ума. Некоторое время она молчит и смотрит в сторону. Потом тихо говорит: «Когда выбираешь покинуть мир – тот, твой мир – раньше, чем тебе было суждено, остаешься здесь. Это как прийти на встречу раньше времени, понимаешь? Всё равно придется ждать». Я потрясенно молчу. «Ты ведь хотел спросить что-то ещё, да?» «Да. Кто вы?» Её лицо мрачнеет. «Тебе лучше не знать этого». «Но…» «Что?» «Это глупо прозвучит». «Нет, не думаю». «У меня такое чувство, что я вас раньше встречал!» «Такого не может быть». «Но я вас видел. Уверен, что видел!» «Ты мог меня видеть. Но не встречать». «Но вы должны быть кем-то, кого я знаю… или знал, раз вы… Вы не можете быть моей мамой, у неё не было такого голоса, и она не сочиняла песни. И той актрисой вы не можете быть. Вы похожи на неё, но вы не она…» – Я замолкаю, уже зная, что она не скажет мне. «Вы… не знаете, сколько вам ещё осталось быть здесь?» «Нет. Я не могу этого знать». «И вы не можете даже войти в тот, ваш мир?» «Могу. Ненадолго. Когда указываю кому-то дорогу. Но потом снова возвращаюсь сюда». Я всё время чувствую, что на меня смотрят сверху. Чувствую затылком. Спиной. Всем телом. Как можно такое выдерживать? «Не дрожи так, – говорит она, угадывая, о чем я думаю. – Они ничего не сделают тебе». Легко сказать – не дрожи. Одежда ведь ещё не высохла. «Они умеют разговаривать?» «Да. А тебе хочется поговорить с ними?» Я вздрагиваю. «По правде сказать, не слишком». Она медленным движением убирает прядь волос за ухо. «Мне, если честно, тоже». «Они вот так смотрят… и всё?» «Конечно, нет. Просто сейчас нет опасности». «А если… а когда она появится, то что?» «Они прогонят её». «Вам тоже грозит опасность, да?» «Надеюсь, что нет. Обычно они её останавливают». «Но что здесь такого опасного?» Здесь ещё и опасно? Но, впрочем, удивляться тут особо нечему. Подобное место безопасным быть просто не может. «Это пространство между мирами. Оно неустойчиво. Они открывают его и следят, чтобы оно не закрылось раньше времени. Но это не всё, разумеется. Сюда часто проникает… зло из двух миров – твоего и моего». «В том мире тоже есть зло?» «Да, есть». «И как же оно выглядит? Прилетит сюда какая-нибудь чёрная тень с большими зубами и убьет меня, что ли?» – Почему-то вдруг перестаю ей верить. Мне кажется, что она дурачит меня. «Зло принимает разные формы. И воздействует по-разному. Особенно здесь. Здесь совсем другие законы, и проникнуть сюда ему легче, чем в мой мир или в твой». Я вдруг вспоминаю того, без рта, с полустертым лицом. «А он… тот… что с ним?» «Я не знаю, что с ним. Боюсь даже представить, как то, с чем они имеют дело, воздействует на них. И как оно их меняет». От этих слов мне становится жутковато. Вижу, что и ей неприятен этот разговор. Нужно сменить тему, и чем раньше, тем лучше. «Мне так понравилась ваша песня. Жаль, что я не слышал других». «Может быть, ещё услышишь». Тут мне приходит в голову забавная мысль. Может, лучше её не высказывать? Но она ведь всё равно наверняка её прочитает. «У вас голос очень мощный. Если бы вы пели в полную силу, вашим голосом можно было бы разбить стекло», – заявляю я. Её глаза улыбаются. Кажется, мои слова её немало позабавили. «Вряд ли». «Нет, не вряд ли! Можно было бы!» – Не знаю, чего это меня вдруг понесло с ней спорить. «Ну, возможно, – неожиданно соглашается она, – но, думаю, пробовать не стоит». И кивает на окна. Я тоже искоса осторожно гляжу на них. Да, этих стекол лучше не разбивать. Какое-то время мы молчим. Я отталкиваюсь от земли, несколько раз переворачиваюсь в воздухе, стараясь поменьше глядеть на окна, и снова опускаюсь вниз. Она смотрит на меня (как? сочувственно? с осуждением? «нашел, мол, место, где резвиться»). И тут что-то происходит. Что-то неуловимо меняется, и в следующее мгновение я уже точно знаю, что скажу и что сделаю дальше. «Пойдем, я выведу тебя отсюда», – мягко говорит она. «Нет. Я не хочу возвращаться. Я хочу остаться с вами». Она не сводит с меня глаз. «Со мной? Почему?» «Я знаю, кто вы!» И прежде, чем она успевает сказать что-то в ответ, я выпаливаю: «Вы – это я!» Она устало вздыхает и качает головой. «Не совсем так». «Нет, так! Когда не стало вас, появился я. Ну да, то есть, конечно, я не вы, но я часть вас». Она молчит, и я понимаю, что попал в точку. «Это не значит, что ты должен оставаться со мной, – наконец говорит она. – И кроме того…» «Да, не значит. Но я хочу быть с вами». «…кроме того, это невозможно». «Тогда, пожалуйста, отведите меня в тот, ваш мир, как вы собирались с самого начала». «Мое решение было неверным». «Прошу вас. Я не хочу возвращаться». «Тебе ещё не время уходить». «Вам тоже было не время!» Лицо её становится грустным-грустным, но я почему-то знаю, что она не может мне воспрепятствовать. «Тогда, – тихо произносит она, – перед этим остается сделать ещё кое-что. Сделаешь? Или уйдешь так?» Да. Сделаю. Передо мной плавает в воздухе какой-то белый лоскут, похожий на носовой платок, только без всяких картинок или полосок. Я даже не знаю, когда он успел появиться и откуда он взялся. Ловлю лоскут за кончик, притягиваю к себе и зажимаю в ладонях, так, что ни один уголок не торчит наружу. Вот она, грань. Я приблизился к ней вплотную. За этой гранью для меня уже не будет возврата. И всё равно через секунду я её переступлю. Мне ничего не остается, кроме как разжать руки, и когда я это сделаю, кусочек ткани уже превратится в нечто совсем другое. Разжимаю пальцы, и из моих ладоней взмывает птица, и сразу же устремляется вверх. И в тот же миг я понимаю, что всё это уже было, что когда-то и она стояла здесь и так же отпускала в небо меня, и я взмывал птицей, взмывал к этой странной, огромной луне и устремлялся навстречу миру, из которого теперь ухожу. Это призрак осени, жесткий, горький конец… Конец. И начало. Тот, что стоит в окне, безротый, вдруг медленно поднимает голову и провожает мою птицу долгим взглядом. И мне вдруг становится очень страшно, и кажется, что он не выпустит её, не даст ей улететь. Но он снова опускает голову, и птица, промелькнув на фоне луны, растворяется в черном небе. «Она долетит? – осторожно спрашиваю я. – Найдет дорогу?» «Да. Думаю, она уже там». Берусь за протянутую мне руку. Моя спутница улыбается. Мне так хочется обнять её, прижаться к мягкому, пушистому, такому «маминому» свитеру – обнять её и никуда не отпускать. Но я лишь смущенно улыбаюсь в ответ. Давно я уже не улыбался, думал, что навсегда разучился, а тут получилось само. …Вспышка ослепляющего света бьет по глазам, как будто кто-то на секунду повернул укрепленный на стене фонарь и направил нам в лицо. Один из Тех, Что За Окнами – сейчас, против света, он как черная тень – вдруг всем телом наваливается на раму. Кажется, что стекло вот-вот вылетит под его тяжестью и рухнет прямо на нас. Сильный толчок разрывает наши сцепленные руки. - Нет. Он не пойдет с тобой. Будто сам меркнущий свет произносит эти слова. Нас отбрасывает к противоположным стенам. Мы парим в воздухе, так близко друг от друга, но разделенные невидимой преградой, которая больше не позволит нашим рукам соприкоснуться. Только не здесь. И не сейчас. Она печально опускает голову и уже таким знакомым жестом медленно убирает за ухо прядь волос. Я лишь развожу руками. Мы оба понимаем, что происходит, ещё до того, как снова появляется голос, сотканный из полутьмы. - Он останется здесь. Займет твое место. Да. Какая-то часть меня с самого начала знала, что будет именно так, что мне не позволят уйти с ней. Они поймут, что я тоже тот, кто выбрал покинуть мир раньше, ведь именно эта мысль сковывала меня, когда я пытался бороться с ледяными волнами реки, мысль, что утонуть вовсе не так страшно, как могло бы показаться, что утонуть – это как уснуть… Не будь этой мысли, она смогла бы вывести меня – на ту сторону или на другую. Но этому не быть. Я остаюсь здесь. Только действительно ли это значит, что они отпустят её? Какой смысл задаваться этим вопросом? Ведь я уже знаю ответ. Раз я займу её место, значит, её заключение окончено. Она медленно отдаляется от меня, но я ещё могу её слышать. «Ты справишься. Это может быть очень надолго, но это не будет насовсем. Ничего не бойся». Я не боюсь. Вернее, боюсь, но, уверен, что страх вскоре уляжется. Невозможно бояться всё время. Я выдержу. Главное, что она теперь свободна. Я не жалею о том, что случилось. Не жалею, что пришел сюда и остался здесь. Всё получилось так, как надо. «Счастливого пути», – шепчу я вдогонку. Спасибо за то, что встретили меня. За то, что поговорили со мной. За то, что вы были и есть. И за то, что подарили мне песню, которую я запомнил от слова до слова и которая осталась со мной навсегда. Эхо вашего прекрасного голоса и сейчас звучит здесь, и слова почти осязаемы.Только лишь ты Выделяешь меня среди всех. И только лишь ты Можешь тронуть мое очерствевшее сердце…
* * *
--------------------------------------------------------------Полицейский файл № 36472
Отчет о смертельном случае
Имя: Матиас Кунц Возраст: 12 Раса: Белый Пол: Мужской Район происшествия: Порт, сектор К-24 Код района: 41100 Свидетели происшествия: -- Дата смерти: 16/10/97 Время смерти: найден 21:04 Причина смерти: Общее переохлаждение Медэкспертиза: проведена Семья(