Обречённые на одиночество

      Она осталась одна. Растерзанное тело отца, украшенное пёстрым рядом выжженных язв, окровавленная мать, попранная сапогом захватчика, и он, в сияющих золотом доспехах, огромный и чудовищный. Враг снисходительно и коварно улыбается, подхватывая слабую замученную девочку на руки. Мать бессильно тянется к ребёнку, но титан лишь тяжёлым кулаком бьёт её в висок, навсегда повергая наземь.       «Ты будешь моим лучшим творением…» - щерится Танос, разглядывая застывшие непролитые слёзы в глазах его новой маленькой рабыни.       Эти слова до сих пор звучат в голове Гаморы. Танос сделал её сильной, стойкой, выносливой… Совершенным, отрешённым от всего и вся оружием. Но не по своей воле стала она беспощадной и безжалостной. Боль никуда не ушла, пусть в теле теперь значительно больше металла, чем при рождении.       Он смеет называться её отцом… Нет, заносчивый титан, если бы ты подпустил милую дочь чуть ближе, она с удовольствием перерезала бы тебе горло одним из своих остро отточённых клинков, распорола бы живот, раскидывая вокруг грязные внутренности, пугая твоих трусливых слуг своим безумным видом и яростно хохоча... Ты ведь сам говоришь, что в порабощении Вселенной нет места чувствам. Что ж, Гамора – отличная ученица, она не будет рыдать, если ты внезапно и очень нелепо, от руки молодой наперсницы, сгинешь в бездне. Случайности ведь неподвластны даже тебе, папочка?       А ещё у неё есть сестра, которую тоже когда-то лишили родного дома. Небула, родная, можешь ли ты понять? Но нет, сестра смотрит холодно и снисходительно. «Нет никого сильнее нашего отца, - шипит она, щекоча коротким ножом горло названной родственницы. – Запомни это и не попадайся мне лишний раз»       Гамора вновь одна. Что ж, поделом. Она слишком легко поддаётся как слепой ярости, так и приступам внезапного раскаяния. Душа стремится к свету, но, похоже, так и придётся умереть чудовищной грешницей…

***

      Питер Джейсон Квилл… Нет, не так. Звездный Лорд звучит в разы лучше, правда? Должно же быть хоть какое-то разнообразие. А то все вокруг такие обычные и скучные, просто челюсти сводит.       Зачем ты живёшь, парень? Ой-ой-ой, какой серьёзный вопрос! Нет смысла заморачиваться! От жизни нужно получать удовольствие, а тот, кто этого не понимает, просто напыщенный идиот, не умеющий радоваться новому дню. Не убили, не ранили, удалось стащить что-то интересное – аллилуйя! А что ещё остаётся, когда нет ни семьи, ни родного дома. Точнее, как… Они есть. Но очень-очень далеко, так далеко, что Питер с превеликим трудом оглядывается в собственное прошлое, каждый раз с болью в сердце призывая воспоминания, связывающие его с тем миром. Неумолимая пелена бегущего времени, целых двадцати шести лет разлуки, тяжёлой горой придавила плечи. С каждым разом являющееся только во сне лицо матери кажется всё прозрачнее. Вот она лежит на кровати, её безжизненная рука тянется к нему, но… И этого Звёздный Лорд никогда себе не простит. Почему ты не взял её за руку, Питер? Почему? Она ведь так любила тебя и хотела уйти, зная, что ты тоже любишь её. А ты… Что ж, пожинай плоды своей жалости к собственной персоне. Теперь твоя семья – сборище опустошителей, наглых дельцов, отвратить которых от наживы способна разве что смерть на месте преступления. Это по-нашему, парень!

***

      Встреча грянула, словно гром среди ясного неба. Она наёмная убийца, он наглый вор с кучей хитрых уловок. Гамора брезгливо жмёт протянутую руку. Питер лишь ухмыляется в ответ, играя бровями. Что их связывает? Конечно, только деловые отношения, никак иначе.       И всё же он краем глаза наблюдает, как она устраивается на корабле, по-хозяйски намекая Звёздному Лорду, что вокруг совершеннейший свинарник. Тайком он восхищается её изяществом и опасной красотой. Гамора не хочет думать, что Питер лучше, чем кажется. Но однажды, в полной тишине корабля слышит его сбивчивый шёпот: «Послушай, милая, я не самый надёжный человек на свете, знаю об этом. И ты знаешь. Но мы нужны друг другу. Хотя бы потому, что на свете нет обречённых на одиночество...»