Утешение

х х х Фей закуривает. В темноте она тянется всем своим гибким, стройным телом к тумбочке – типичное расположение для отелей, - нашаривает там пачку сигарет и зажигалку. Спустя пару секунд директор Хван сквозь полуприкрытые веки видит мгновенное маленькое пламя, потом затлевший кончик сигареты; слышит, как мисс Ван выдыхает дым. - Обычно после секса закуриваю я, а девушка спрашивает сладким голоском, хорошо ли оппе было с ней, - Чансон усмехается и тоже тянется за сигаретами. - Я плохо разбираюсь в ваших корейских обычаях, - доносится до него с другого края разворошенной постели, а потом Фей откидывается на подушки. - Кстати, в нашей стране не принято девушку, которую тебе представили родители, тут же вести в отель, - Чансон едва различает в потемках и на таком расстоянии от себя ее лицо, но готов поклясться, что Фей улыбается самым краешком губ. - В нашей стране девушка не говорит парню так откровенно, что ее "брак не интересует, а вот переспать вполне себе можно", - теперь Чансон явственно слышит, что Фей смеется, а сигарета вздрагивает в ее пальцах с дорогим и вместе с тем предельно простым маникюром - таким, какой и должен быть у редактора модного журнала, который попал на это место за умение создавать модные тенденции, а не слепо их копировать. - Ну, мы же оба решили, что нам это не нужно... Брак, я имею в виду. Так чего тянуть? - она придавливает окурок в пепельнице, а потом встает с постели, выпутываясь из простыней. Хван не останавливает ее, лишь наблюдает за тем, как она неспешно одевается, проверяет, ничего ли не забыла, пролистывает сообщения в телефоне. За это время он успевает выкурить еще одну сигарету, и как раз затягивается в последний раз, когда Фей останавливается около двери. - Я хорошо провела время, спасибо, директор Хван. Не скрою, осталась бы подольше, но завтра у меня утром встреча, поэтому задержаться не могу, - пока она говорит все это, Чансон тушит сигарету, поднимается с постели и подходит к ней. На каблуках мисс Ван не намного ниже его, но все же создает ощущение воплощенной женственности и хрупкости. И она стоит недостаточно близко, чтобы он мог вдохнуть аромат ее волос, но достаточно, чтобы ему захотелось снова его ощутить. - Может, встречу стоит перенести, - он протягивает руку, чтобы привлечь ее к себе, но Фей как бы случайно выскальзывает из его объятий, открывая дверь. - Всего наилучшего, Чансон, - произносит она с улыбкой, а потом дверь закрывается. Некоторое время директор стоит около нее, усмехаясь. Он знает, что порой девушки ведут себя так, надеясь на еще одно свидание, считая, что надуманная загадочность заинтересует его. В большинстве случаев они ошибаются, потому что он уже успевает взять, что собирался. Но не сейчас. И особенно загадочной мисс Ван становится в тот момент, когда Чансон подходит к тумбочке и, щелкнув выключателем, находит там несколько крупных смятых банкнот. Он хмурится, не совсем понимая, как на это реагировать, потом смеется, словно оценив шутку, но сказать по правде, китайский юмор произвел на него странное впечатление. Да и судя по тому, что он знает об эскорте - а директор Хван знает о нем довольно много, - сумма весьма наивная. Ну что ж, он с этим разберется. х х х - Мисс Ван! Вам звонят, - ассистентка протягивает ей телефон, Фей Фей слегка приподнимает очки и смотрит на дисплей, потом чуть улыбается - той улыбкой, которую Чансон старался разглядеть в полумраке дорогого гостиничного номера, той самой, которой так завидуют все ассистенты и младшие редакторы ее журнала моды, и которая показалась госпоже Хван воплощением изысканности и грации. Но эта полуулыбка исчезает так же быстро, как мимолетно она появилась. - Я занята, отвечу позже, - равнодушно произносит мисс Ван, и это в самом деле так - через пять минут пресловутая встреча. У нее нет никакого подтекста в действиях, и когда на другом конце города директор Хван с некоторой досадой обрывает второй неотвеченный вызов, она не испытывает чувства гордости или удовлетворения. Она просто делает свою работу. Именно поэтому через несколько часов, когда рабочий день в редакции заканчивается, она сама перезванивает Чансону. - Что-то случилось? - доброжелательно интересуется она, одна рука на руле, другая поправляет головной телефон. Главный редактор мог бы иметь и своего шофера, но Фей нравится водить машину по ночному Сеулу. - Мисс Ван, кажется, у вас превратное представление о ценах на приятные вещи, - он делает паузу, на самом деле Чансону не хотелось отвечать, просто его разбирает любопытство. В трубке молчание, возможно, немного недоуменное, а возможно, ему это лишь кажется. - В противном случае, боюсь, вы несколько недооценили меня. - Прости? - в голосе Фей звучит, кажется, в самом деле неподдельное удивление, поэтому Чансону приходится продолжать. - Деньги на тумбочке, которые ты оставила. Если бы секс со мной стоил тебе денег, их должно было быть явно больше, не находишь? - он задает этот вопрос в небрежном, шутливом тоне, и в ответ слышит смех Фей, от которого на мгновение словно мурашки бегут. Некоторые ночи оставляют сильные воспоминания, а мисс Ван была хороша. - Это половина за гостиничный номер... Чансон, ты удивляешь меня, - она снова смеется, и Чансон отчетливо осознает, что должен еще раз переспать с ней, этого хочется просто нестерпимо. У него ведь бывают девушки, с которыми он встречается, может, даже пару месяцев, редко, но бывают. Почему бы Фей не стать одной из них, пока она не надоест ему и не станет обычной пустышкой, только китайского производства? - Неужели ты правда подумал, что я плачу тебе за секс? Мне просто не хотелось, чтобы ты оплачивал номер, как будто снял себе девушку на ночь, мы ведь оба получили удовольствие. - Бархатистые нотки в ее голосе напоминают ему о приглушенных стонах удовольствия в гостиничном номере, и так как директор Хван не сомневается, что способ найдется, ему нравится это ощущение. Предвкушение, когда он встретится с ней снова. - Надеюсь, на сегодня у тебя больше не назначено никаких встреч? - кто-то тихонько стучится в кабинет, Чансон бросает небрежно, что занят, и только снова подносит трубку к уху, как дверь открывается. - Я же сказал, что занят, мисс Гу. Со слухом проблемы, милая? - ледяным тоном спрашивает он у обиженного личика, просунувшегося в дверь. Дверь тут же захлопывается, а директор Хван думает, что пора и эту увольнять. И почему они все думают, что если у директора иногда бывает настроение трахнуть свою секретаршу на рабочем столе, то у нее есть на него какие-то права? Фей посмеивается, когда он снова задает свой вопрос. Фей умная женщина, и она сделала правильный вывод и насчет директора, и насчет его секретарши, и насчет абсолютно всего остального, что его окружает. Это ему в ней и нравится. Она с самого начала знает условия игры, но это лишь подталкивает ее к тому, чтобы играть дальше. Ну и еще это сулит отсутствие проблем, когда им обоим надоест общество друг друга. - Отель Лотте Ворлд или Голден Сеул? - поднимаясь из-за стола и накидывая пиджак, спрашивает Чансон, уверенный, что смех Фей - это положительный ответ. Он не может не быть положительным. Они ведь не ошиблись друг в друге. Фей Фей называет отель и говорит, что директору придется поторопиться, чтобы добраться туда раньше нее. Потом она отключается. И пока заплаканная мисс Гу делает по распоряжению директора бронь на двухместный люкс, директор мчится на своей машине к месту встречи. х х х Они встречаются еще пару раз, каждый раз в новом отеле. Каждый раз все начинается с высоких разговоров и бокала дорогого вина, а заканчивается прерывистым дыханием, испариной, ругательствами, которые Чансон выдавливает сквозь стиснутые зубы, потому что трахать Фей так охрененно, так охрененно владеть женщиной, которая днем выглядит неприступной, даже за пределами редакции про нее ходят легенды, а ночью становится едва ли не шлюхой, только вот это заставляет хотеть ее лишь сильнее. Ведь эта китаянка становится шлюхой только с ним и сейчас. Потом они выкуривают по паре сигарет, перебрасываясь незначительными фразами - выдохшиеся, измотанные, и параллельно Чансон слегка морщится от царапин, которые оставляет у него на спине хищный маникюр главного редактора, а Фей прикидывает, будут ли видны синяки на бедрах завтра. Мама спрашивает Чансона, видится ли он с Фей, дочкой ее старой школьной подруги, вышедшей замуж за китайца, которую она ему представила неделю назад за ужином. Чансон ухмыляется и отвечает, что вроде того, одновременно вспоминая, как дочка маминой школьной подруги забиралась вчера к нему на колени, откидывая волосы со лба, и как она закусывала и без того распухшую губу, когда он проскальзывал пальцами под кружево ее тонкого дизайнерского белья. Правда, самую капельку ему стало это надоедать. Фей слишком опытная, ее ничем не смутить, а ему уже хочется чего-то иного. Хочется охоты, невинной добычи, которую так приятно будет загонять в угол желаний и страстей, а потом убеждать, что ничего плохого в этом нет. На Фей охотиться больше не нужно; это гасит интерес. Но как партнер она по-прежнему на высоте, поэтому на пятый раз он соглашается приехать к ней домой, когда вместо названия отеля она вдруг диктует ему адрес. Да и забавно будет взглянуть на жилище этой железной леди, прежде чем порвать с ней. Фей открывает ему с необычным выражением на лице - чуточку слишком бледным, и до странности решительным, - но Чансон не успевает этому удивиться, потому что кроме сваливающейся с одного тонкого плеча футболки на ней ничего нет, совершенно ничего... и она тянет к себе директора, так привычно уже впиваясь в его губы. Ему кажется, что он чувствует, помимо запаха сигарет, слабый привкус алкоголя или слез, но ведь она так не похожа сама на себя, всегда строгую и собранную, и еще на ней нет ничего, кроме футболки, да и та стаскивается довольно быстро. Но в тот момент, когда Чансон подсаживает ее на какой-то столик в прихожей, позади раздается неприятный звук, оповещающий о верно набранном коде доступа в квартиру. Не выказывающая никакого удивления Фей выглядывает из-за директора Хвана так, как выглядывают из-за шкафа. Или так, как поднимают глаза от стола, заваленного невероятно нудными, но необходимыми делами. - Я предупреждал, что приду за своими вещами, - это звучит довольно равнодушно, обладателю голоса будто все равно, что происходит прямо в прихожей, куда он явился, и судя по звуку шагов, он проходит в соседнюю комнату. Фей привстает на носочки и целует Чансона в щеку, а потом, пока он возится с ремнем, чувствуя себя несколько раздраженно, Фей подбирает свою футболку, но не одевает ее, а лишь прижимает к себе. Она становится к Чансону спиной, облокачиваясь на дверную раму, и глядя на то, как собирает что-то в другой комнате обладатель того равнодушного голоса. - Ничего сказать не хочешь? - Чансону кажется, что он не узнает бархатистый голос мисс Ван. Сейчас он звучит надломленно, и ее обнаженная спина выглядит хрупко и беззащитно. - Что я должен сказать, - устало доносится в ответ. Чансон видит, как у Фей напрягается шея. - Да что угодно.... хоть что-нибудь, черт тебя дери, Ким Минджун! - взрывается Фей, и в квартире воцаряется тишина. - Хоть что-нибудь, - повторяет Фей своим надломленным голосом без капли бархатистости, - ведь мы месяц не виделись. Хотя бы на это ты должен отреагировать... неужели тебе совсем все равно, что со мной? Чансон не вслушивается в их перепалку, доносящуюся из-за двери, он находит сигареты и закуривает. Видимо, строгая мисс Ван держала в тайне свои рушащиеся отношения с довольно известным музыкальным продюсером. Директор Хван выпускает клубок дыма, пытаясь заново оценить прошедшую неделю. Не то чтобы он чувствовал себя использованным, ведь как справедливо заметила Фей, удовольствие получали они оба. Но и незаметно выскальзывать из квартиры, изображая актера второго плана, который внес еще немного драмы в отношения двух героев, ему не слишком хотелось. Да и со стороны Фей слишком отчаявшимся был этот поступок. Хотелось узнать, что теперь она будет делать. С силой хлопает входная дверь, и минуту спустя Фей, уже в футболке и шортах, заходит на кухню, куда директор как-то сам незаметно для себя попал из прихожей. - Он ушел, - сообщает она, и хотя в голосе нет прежней надломленности, он звучит неестественно. Директор Хван кивает, рассматривая аккуратные ряды баночек с приправами, чистые белые поверхности. Такое ощущение, что на этой кухне никогда не готовили. Или же это было слишком давно. - Извини, я... мне жаль, что получилось именно так, - произносит Фей, и поскольку больше от нее не доносится ни звука, Чансон поворачивается к ней и смотрит очень внимательно. Мисс Ван не выглядит виноватой, но и довольной она тоже не выглядит. Не выглядит удовлетворенной, и на минуту директору приходит в голову забавная мысль, что это абсолютно неудивительно. - Ничего, не забивай себе голову, - медленно произносит он, вдавливая сигарету в пепельницу. Он успел одеться за то время, что был здесь один, и теперь просто идет к входной двери. - Ты уходишь? Но завтра ведь мы встретимся? - Фей и в самом деле идет за ним вслед, и Чансон слегка ухмыляется, прежде чем развернуться и притянуть ее к себе для поцелуя. Она отвечает ему, и это, но в еще больше степени - ее вопрос, говорит о том, что добыча уже полностью ему принадлежит, и значит, охота окончена. А даже если бы она была не окончена, директор Хван ненавидит сложности вроде не разобравшихся в себе девушек и третьих сторон. - Нет, не думаю, милая, - отвечает директор Хван, прежде чем выйти за дверь. - Поищи утешения в другом месте. В этой игре он снова оказался победителем, хоть мисс Ван и пыталась установить свои правила под видом его же собственных. И когда он едет домой, его заботит не китайская девушка, которая осталась в этой пустой квартире совсем одна; его интересует, прошла ли предварительное собеседование на место его личной секретарши одна из тех стажерок, которых он видел сегодня мельком. У одной было такое кукольное платье, подолом которого она хотела скрыть такие милые коленки, и по-детски невинный вид, и чуть испуганные глаза. Впрочем, об отобранных кандидатках он узнает в понедельник, а пока... директор Хван крутым виражом сворачивает в свой любимый клуб и не думает ни о чем.