Ключи

      Не ходи под последнюю ночь октября на болота, не пугай духов. Навредишь сам себе, ни крестик не спасёт, ни булавка под воротом рубахи небелёной. Лучше дома сиди, да блины со сковороды ешь, молоком запивай. А ослушаешься, рискнёшь за ворота выйти – быть беде.       Разве не помнишь – сосед твой прошлым годом на болота пошёл, да совсем седой вернулся. Всё твердил о глазах да о договоре. Сколько ни расспрашивали – всё одно. Мол не послушался, свернул с тропки, кочку за дорогу принял. Не хотел, а принял, огнями болотными обманулся, а за огнями… И замолкает, только крестится, да шепчет.       Не ходи ночью за плетень, не ходи. Крепкий ведь мужичок твой сосед был, грудь колесом, ни одна болезнь сжечь не могла, а вон за год как сдал – похудел, ссутулился, да трясётся как осиновый лист от каждого шороха за плетнём, от каждого всполоха на небе. И только хлеб ржаной каждую ночь под ворота носит, бормочет что-то, под ноги себе смотрит, взгляд не поднимает. И за ворота не глянет, словно боится увидеть кого. Спросишь – молчит, словно и не человека боится, а упыря какого.       А про договор больше ни словом не упоминает, но хмурится каждым вечером, по сторонам оглядывается, пальцы загибает, будто считает что. Спросишь – не ответит, ухмыльнётся, а потом побледнеет. И снова за своё – не ходи на болота, не буди лиха.       А какое лихо он разбудил, кого встретил? Не говорит.       Может, и не нужно тебе знать, кого на поляне чертополоховой найти смог, кого встретил на болотах в последнюю ночь октября. А если всё-таки невмочь тебе, зудит интерес в пятках, то иди, иди. Только крестик в руке сожми посильнее, да болотным огням не верь.       Не забывай про соседа.       Может быть и вернёшься.