Это наш последний день

Я не планировал с ней встречаться, зная, что это будет для нее лишней болью… Но она сама меня дождалась. Вечер, в доме выключен свет, а она сидит на кухне, откуда виден слабый, дрожащий свет от свечи. Я еще с порога чувствую запах еды. Хотя настроение такое, что хочется пить. Долго и беспробудно. Остановившись на пороге, я задумался. Если я сейчас просто уйду, она так просидит всю ночь. Это же Алис. Она может. Но если я сейчас к ней подойду, она будет уговаривать меня остаться. Но я все уже решил. Все же решившись, я прохожу на кухню и вижу, как Алис водит ладонью над одной из двух свеч. На столе небольшой ужин, фрукты, два бокала – с вином и с коньяком. Тот бокал, что по логике мой, стоит в специальной подставке, которую жена подарила мне на 23 февраля. Внутренне вздрогнув, я смотрю в глаза девушке. -Почему ты еще не спишь? -Я хотела с тобой попрощаться. Присаживайся, - она кивает на стул сбоку от себя. -Мне нужно уходить. -А что-то изменится от лишних двадцати минут? – тут же парирует Алисия. «Нет, Алис» - мысленно поправляю я себя. – «Она не любит, когда ее называют полным именем». Усмехнувшись, сажусь. Она зажигает свечу под бокалом с коньяком. -Я не буду пить, - тут же заявляю я. -Ну если хочешь, за тебя выпью я, мне не сложно. -Алкоголичка… -Не преувеличивай. Она вновь увлекается свечой, не поднимая на меня взгляда. Видя ее совершенно спокойное лицо, я чувствую, как во мне созревает обида. Хотя, я сам бы не хотел, чтобы она плакала и смотрела на меня с надеждой. Некоторое время мы сидим в молчании. Коньяк в бокале подогревается, и, потушив свечу, я беру его и делаю небольшой глоток. Она знает не все мои вкусы, но хотя бы за хороший коньяк ей спасибо. Алис берет в руку бокал с вином и немного отпивает. Мне остается лишь наблюдать за каждым ее движением и понимать, что женился я действительно на королеве – у нее идеальная осанка, в каждом движении видна величественность и гордость. Наверное, Кайрус может гордиться своей бывшей ученицей. Стараясь не развивать эту мысль, я решаюсь прервать молчание. -Ты ела? -Нет, - в руках Королевы тут же оказывается вилка. Она уже знает, что я скажу дальше. Все время приходиться контролировать, поела ли она, отдохнула ли она, не болеет ли она. Я до сих пор удивляюсь тому, как мне хватило на все это терпения. Спорить с ней сложно, хотя частенько мне это удавалось. Ну хотя бы к самому концу я смог ее вразумить. Теперь хотя бы есть без разговоров. Но съев всего пару кусочков какого-то мясного блюда, которое, надо признать, очень вкусно пахнет, она откладывает столовый прибор. -Этого мало. Ешь еще. -Потом съем. Пока что мне не хочется. Ну вот, началось… Она делает пару глотков вина, и я вспоминаю про бокал коньяка у меня в руках. Надо бы заглянуть к Альдерону, попрощаться. И стоит поторопиться, пока его еще можно застать дома. Я думаю сказать об этом жене, но она перебивает мою мысль. -Ты не хочешь есть, верно? -Да. Я ужинал. И сейчас у меня нет аппетита. Конечно, это вранье. Просто мне сейчас в горло ни один кусок не полезет. Только алкоголь. Много-много алкоголя. Пить в присутствии Алис я в последнее время не могу. Поэтому мне нужно к Альдерону. Пока осознание вины перед женой меня не съело. -Ладно, как хочешь… Алис смотрит куда-то в сторону. Я вижу, как она кусает свои губы и нервно сжимает руку в кулак. Впивается в ладонь ногтями, насколько я понял. Храбрится. Не плачет. Так лучше. Она всегда была умницей и могла сдержаться, когда это нужно. -Обещай мне, что ты не будешь плакать. На кухне повисает молчание. Трещит и чадит свеча. Тени пляшут по стенам кухни. А она все молчит. Я снова не выдерживаю и говорю первым, с упрямством в голосе. -Обещай. -Я не могу обещать то, чего не смогу выполнить. Ты все равно не увидишь моя слез, какая тебе разница теперь? -Я не хочу, чтобы ты из-за меня страдала. Алис поворачивается ко мне и улыбается. Я вздрагиваю от этой улыбки. Так она улыбается, когда уже на грани. Слабая улыбка, которая намекает на то, что я сказал глупость. -Но ты не можешь изменить этого. -Ты должна меня забыть. Найти другого. Я пытаюсь представить свою жену с кем-то другим и тут же понимаю, что это меня злит. А она в свою очередь тихо смеется. -Помнишь, как мы сошлись? Ты тогда приревновал меня к Альдерону. Кричал, что тебе надоело видеть меня то с Кайрусом, то с Брайтоном, и что я твоя. Первое слово дороже второго, милый. Она смотрит мне в глаза. Вот нашла же, чем подловить. Я действительно помню, что это говорил. Тогда одна только мысль о том, что другой мужчина мог ее касаться, вызывала дикую ревность. Мне до сих пор очень неприятно думать об этом. -Теперь все в прошлом, - взяв себя в руки, отвечаю ей. – Ты свободна. Ты еще найдешь того, кто будет тебя любить. -Не надо решать за меня. Свободна я или не свободна – решать мне. И буду ли я продолжать любить тебя, или нет – это тоже решать мне. Я же говорила, что ты ничего не можешь изменить. На мгновенье у меня мелькает сумасшедшая идея – заставить ее разочароваться во мне. Предать. И тогда она меня разлюбит. А предательство забудется со временем. Но я представляю, какой болью это для нее станет. Кайрус убьет меня, если я так поступлю с его Королевой. Да и внезапно я понимаю – брат бы этого не одобрил. Он был с ней в хороших отношениях, не позволил бы ее обидеть. -Дурочка, - только и остается выдохнуть мне. Начерта я на ней женился? Нет, серьезно? Она очень упряма, никогда не слушает старших, мужа в авторитет не ставит. Не жена, а наказание за все мои грехи. Алис очень часто злит, но я все же ее люблю. Она искренне не оставляла надежд меня поддержать. И сейчас, глядя на меня, в ее глазах такая нежность, что я не выдерживаю, притягиваю ее к себе и целую. Наверное, потому, что хочется сделать это в последний раз. Мы оба знаем, что это уже никогда не повториться. Поцелуй получается горьким из-за привкусов коньяка и вина. А вовремя остановиться не получается. Поднимаясь, я подхватываю жену и усаживаю ее на стол. Поцелуй возобновляется. В нем нет страсти, потому что сейчас страсть уже прошла. Остается только боль и сожаление. Мне хочется отстраниться, но я понимаю, что ей это нужно. Будь, что будет… От нее пахнет не духами и не той едой, что стоит на столе. Это какой-то особый, присущий только ее телу запах. Все происходит быстро. Упиваясь в последний раз этим запахом, я и не заметил, как мы оба остались без одежды. Ее тело дрожит под моими руками и губами. Она часто и тяжело дышит. Мне кажется, что все ее тело стало оголенным нервом – каждое мое прикосновение вызывает в ней дрожь. Я все пытаюсь заставить себя не чувствовать, не запоминать ласки ее нежных рук. Она целует лицо, шею, плечи… И сил сдерживаться нет уже у нас двоих… Потом она все же плакала. Обняв меня руками и ногами, уткнувшись в мою шею, она тихо всхлипывала, а я терпел и гладил ее по волосам. Ногти ее впивались в мою спину, но это было не слишком больно. Я смирился с тем, что она делает это лишь от переизбытка эмоций. Я всегда понимал, что эта сильная Королева – лишь слабая хрупкая женщина. Она заслуживает счастья, которое нынешний я дать не могу. Мне не хочется, чтобы она помнила обо мне… Но я понимаю, что пройдет еще очень много времени, прежде чем она обо мне забудет. К Альдерону я уходил уже после того, как по просьбе Алис уложил ее спать. Каким-то образом заплаканная девушка уговорила меня спеть ей колыбельную. Посмотрев на девушку, я закрыл за собой дверь. Она не спит. По ее щеке скатилась слеза, которую было едва заметно в лунном свете. Это был наш последний с нею день…