***
Осознание того, что я, словно робкая девица, боящаяся признаться объекту симпатии, тайно наблюдаю за ПАРНЕМ, пришло лишь тогда, когда наши глаза встретились. То есть не совсем, конечно, встретились… Просто однажды он, устав, приостановил работу, оперся рукой на лопату и посмотрел на окно лаборатории. Я присел под стол! Верите? Он не мог меня видеть (свет падал так, что превращал стекло в зеркало), я это прекрасно осознавал, но от глупой детской реакции удержаться не получилось. И вот, сидя под столом и нещадно краснея, я решил, что дальше так продолжаться не может. Цепляясь за свою минутную смелость, я направился наружу. «Ай-яй-яй!» - про себя причитал я. Ноги с приближением к объекту поклонения становились чугунными, суставы отказывались гнуться. - Соберись, тряпка! – буркнул я себе под нос и решительно вступил на территорию парка. Благодаря наблюдениям я настолько его изучил, что парня нашел буквально в два счета. Удивительно, но он оказался очень невысоким, на полторы головы ниже меня. Я почему-то думал, что он будет возвышаться надо мной, как золотая статуя некоего идола. А еще говорят, что воображение есть только у гуманитариев! Заслышав мои шаги, он обернулся. Что за странная реакция? Глубокие синие глаза (ура! я узнал их цвет!) расширились, губы приоткрылись в удивлении. Затем он смутился (!), опустил взгляд и покраснел (!!). Я даже с шага сбился. - З-здравствуйте, - неожиданно тихо и робко, с небольшой заминкой поздоровался он. - Привет, - на автомате вылетело у меня. - Вы заметили, что я тут копаю, да? Нельзя, да? Я знаю. Простите, - скороговоркой проговорил парень, краснея еще гуще. Мое сердце растеклось теплой лужицей. Такой робкий, стеснительный и… милый… С чего я вообще решил, что он обязан быть зазнайкой и кичиться своей потрясающей внешностью? - Мм… - замялся я. – Вообще-то… - Он бросил короткий взгляд из-под челки на меня и снова отвел глаза. – В университетских правилах ничего не написано о том, что студентам запрещено копать в парке. Назовем это… мм… общественными работами. – И я подмигнул! Своему божеству! Как обычному парню! Он нерешительно улыбнулся и хитро сощурил глаза, а я понял, что влюбился. В парня, причем в того, который внешне затмевает меня, как солнце свет звезд… Безнадега! Я подавил огорченный вздох и задвинул ненужные мысли в самый темный и тесный уголок сознания. - Хм… раз уж теперь ты занят «общественными работами», может расскажешь, в чем они заключаются? – дал, наконец, волю своему любопытству я. Парниша засверкал радостной улыбкой так, что я чуть не ослеп. - Я клад ищу! Мне карту сокурсники дали. Правда, я все больше убеждаюсь, что они, вероятно, пошутили. Они всегда надо мной подшучивают. Наверно, я слишком доверчивый. Даже если так, огорченным он не выглядел, наоборот, улыбался во все тридцать два. - Дай посмотреть, - я протянул руку за картой. – Кстати, меня Саша зовут. - А я знаю… То есть… - смутился он, видя мои удивленно приподнятые брови. – В смысле… ну, в общем… да! Я просто как-то слышал, как вас звал смешной такой профессор со встопорщенными усами. Эм… А я Матвей. - Понятно. «Ничего мне не понятно! Почему тогда сразу так и не сказал? - заскакали мысли в голове. - Словно засомневался. Впрочем, черт с этим! Какая мне разница, если я могу сейчас с ним разговаривать? А какое у него имя? Одно из моих любимых… Он во всем идеален! Тпрру! Назад в темный уголок, извращенные мыслишки!» - и я, больше не отвлекаясь, уткнулся в карту. - Ты же совсем не там копал, - изумленно воскликнул я спустя пару минут. - Правда? – как мне показалось, немного виновато переспросил Матвей. - Правда! – торжественно подтвердил я. – Давай лопату. Парень, видимо, устал, поэтому с готовностью протянул ее мне. Я же просто физически не смог бы смотреть, как он работает, когда здесь я – халявная рабочая сила. Взяв лопату, я уверенно направился к разлапистой ели, находящейся в десяти метрах от того места, где копал Матвей.***
Пять минут! Я откопал красивую жестяную коробку через пять минут, а парень искал ее две недели! Как ребенок, чесслово. И почему я раньше ему не помог? - Держи, кладоискатель. Я протянул коробку ему, но он почему-то отступил и с серьезным выражением лица попросил: - Открой сам. «Перешел на ты?» - отметил я и, пожав плечами, сдвинул крышку «клада». В коробке лежала фотография парня. Темно-каштановые волосы, резковатые черты лица, нос с горбинкой, родинка в уголке рта, слегка насупленные брови и зеленые глаза. Не веря увиденному, я вытащил портрет, чтобы рассмотреть поближе. На землю полетел ранее незамеченный лист бумаги. Я наклонился, чтобы поднять его, и увидел на нем два слова, написанные аккуратным, разборчивым почерком: «Люблю тебя». - Что за?.. Это же я! Моя фотография! – я перевел взгляд на Матвея. Он не смотрел на меня, спрятался опять за челкой, щеки его ярко пунцовели. - Прости, я тебя обманул! Этот клад на самом деле закопал я. Уже давно я… люблю тебя, - последние слова он выдавил еле слышно. – Я боялся к тебе подойти. Как бы ты отреагировал? Я ведь парень! Старался чаще попадаться тебе на глаза, вдруг бы ты обратил на меня внимание? А ты ходил, не замечая ничего вокруг, погруженный в свою научную работу настолько, что иногда даже химические формулы под нос бормотал («Н-да, есть у меня такое!»). Что мне было делать? Как показать, что ты для меня важен? Я долго размышлял и, наконец, придумал этот безумный план. Я специально копал под окнами твоей лаборатории, надеялся, что ты рано или поздно заметишь и, если не полюбопытствуешь, так хоть возмутишься вандализмом. А ты все не выходил. Я даже начал думать, что тебе вообще все равно… - он внезапно всхлипнул и замолк. А я расхохотался. Ничего не смог с собой поделать. «Он как ребенок», - подумал вновь. Матвей посмотрел на меня возмущенными и полными слез глазами. - Извини, я не над тобой смеялся. А можно спросить? Парень настороженно кивнул. - Почему в коробочку положил фотографию? - Так ведь… клад – это спрятанное сокровище, - смущенно пояснил он. «Все, не могу больше!» - не выдержал я. Решительно приблизившись к Матвею, я сгреб его в объятья. Он, явно шокированный, замер. - Кто еще из нас сокровище, ангел мой? – нежно спросил я. - Ты?.. – он вперил в меня взгляд этих невозможно синих глаз, из которых робко выглядывала надежда. - Нет, глупый! Ты! – и я осторожно накрыл его губы своими.