Немного правды о Лави

Ночь. Полвторого на часах. Они тикали, отмеряя секунды. На столе стоит лампа. Ее свет мягко освещает деревянную поверхность и все что на ней лежит. Тонкие листки, стопки книг, пыльные свитки на разных языках: современных и давно забытых. В них история: древняя, средневековая, настоящих дней. Они вещают о судьбах людей, государств, держав, личностях… следы прошедших лет. На очередной, заумной, длинной статье покоилась голова с копной рыжих волос умиротворенно спящая. Нет, голова не лежит сама по себе на столе, словно оторванная, она, несомненно, прикреплена к туловищу, посредством шеи… Туловище, а точнее тело, было ничем иным как Лави, мирно уснувшим на очередной напечатанной главой истории. Ему, скорее всего, не снятся сны. Они вообще посещают не часто, а если они приходят в его огненную голову, то это редко что-либо хорошее. И самое паршивое то, что такие сны он обязательно запоминает… Земля скользкая и разъезжает под ногами. Мокрые ветви хлещут по лицу. Дыхание срывается, легкие горят. Они уже слишком долго бегут. А позади слышны оглушительные взрывы, пушечный залп, ржание кавалерийских коней, крики людей. Слышен запах пороха, густого дыма, крови, смерти… запах войны. А свист снарядов и людской плач – ее голос. - Запоминай, Одноглазый, для своей истории! – словно оскорбление, плюнул командир их маленького отряда, поддерживая раненного молодого пехотинца. Он не чувствовал обиды, он вообще ровным счетом не чувствовал ничего. Кроме них были еще трое: Книгочей мужчина и юная девушка. Она держала в руках револьвер твердо и уверенно, а глаза устремлены вдаль, где между деревьями пылает огонь сражения и слышны крики умирающих бойцов. Они – те немногие, которым удалось уйти живыми. Были и другие, но им повезло меньше. Они бежали и одному Богу известно куда. Эта была очередная война, которую он записывал. Немой солдат по кличке Одноглазый. Имя ему не нравилось еще больше. Путь до укрытия, который знал и хорошо помнил командир, а теперь и немой ученик Книгочея, занял больше часа. Пробираться через бурелом и кущу деревьев было тяжело. Видимости мешал осенний ливень. Что ж свирепая гроза смоет их следы, это хорошо. Укрытием эту дырявую землянку назвать было трудно. Вряд ли здесь есть хотя бы жизненно необходимый минимум: медикаменты, паек, лежак, дрова. Хотя дрова, даже если таковы и имеются, все равно сырые из-за ливня. В землянке были лежаки и пару одеял, но не было пайка и медикаментов. Их было пятеро: один тяжелораненый пехотинец, примерно его возраста, Книгочей, он сам, командир не молодой мужчина со скверным характером, еще один с ранением в предплечье, похожий на великана или лесного человека, и юная девушка с удивительно красивыми глазами в которых еще плескалась горечь потери. Потери родных в этой войне. - Переждем грозу здесь и двинемся дальше к лагерю! – хорошо поставленным голосом скомандовал командир. Книгочей дождался его молчаливого кивка. Как по сигналу немой солдат и старый лекарь уложили раненного парня на один из лежаков. Раздев его, старик осмотрел израненное тело. Рядом с ним, как по волшебству, появились многочисленные скляночки с мазями настойками, бинты. Улыбнувшись про себя, Одноглазый подумал, что пехотинец в надежных руках. Все устраивались, как могли. Слышен был тихий напряженный гул разговора, за окном свирепствовала стихия. Что ж раненными займутся, только вот осталось позаботиться о себе. Одноглазый расположился немного дальше остальных. На животе под ребрами красовалась ножевая рана. Придется латать… - Тебе помочь? – услышал он голос. Он поднял голову и увидел ее, эту девушку. Она смотрела с таким сочувствием и участием, словно готовая спасти весь мир. Он заметил, как она хлопотала над каждым. Кого подлечит, кому даст воды, кого-то подбодрит. Все смотрели на нее как на ангела-хранителя, заключенного в юной девушке. Ее большие темные глаза смотрели внимательно. И даже не смотря на то, что она пережила, ангел продолжал улыбаться. Он отрицательно покачал головой и, отвернувшись, продолжил болезненную процедуру обработки. - Ты сам себя зашивать собрался? – не отставала она. Девчушка наклонилась, заглянув к нему в лицо. Тот одарил ее холодным взглядом и продолжил свое занятие. Не мешай, мне не нужна твоя помощь. Все прекрасно знали, что Одноглазый вообще не любил компанию. Он только наблюдал и слушал, был нелюдим и замкнут. Получил серьезную психологическую травму давным-давно и стал немым – даже это знали немногие. Только, кажется, эта девушка ничего про молчуна не знала. - Позволь мне помочь тебе, - она протянула руку к его ране. Одноглазый оттолкнул ее руку и одарил таким взглядом, который был гораздо красноречивее слов. Она обиделась. Дружелюбная улыбка исчезла. - Ну и много ли ты там увидишь? Тут даже зеркала нет, зашьешь как попало и будет только хуже! Он отпирался и так и эдак. Даже написал ей на клочке бумаги, что он про нее думает и даже на жестах показал. К концу беседы он узнал три вещи: первое – она медсестра, второе – она упертая, как баран и третье – она знает язык жестов. Одарив ее презрением, он таки позволил ей лечить. О чем потом не пожалел. Она быстро обработала рану. Уверенные действия даже прибавляли оптимизма. Зашивала она очень аккуратно и надежно, настолько хорошо у него бы не получилось. А перевязка вообще заняла считанные секунды. - Вот видишь! - сказала она, завязав маленький бантик, - А ты упирался! Бантик на повязке был встречен недовольной гримасой. Одернув форму, ученик Книгочея собрал все медикаменты в походную аптечку. Он хотел уже уйти, как его остановил звонкий и веселый голос. - А благодарности тебя не учили? Скажи хоть, как тебя зовут! - «Не важно» - быстрый взмах рукой, - «Спасибо» - А меня зовут Лина. Приятно познакомится!       Раздался стук в дверь. Лави поднял голову, к щеке прилипла эта приставучая и нудная статья. - Открыто, я не сплю, - зевнул Лави. Он почувствовал тонкий запах кофе… Ли-инали. - Привет, так поздно, а ты все занят, - на пороге действительно стояла она. В светлой уютной кофте, в светлых же брюках и большой дымящейся кружкой кофе – она была словно спасителем присланным небесами…или научным отделом. - Ты тоже после задания особо к отдыху не стремишься, - Лави со скрипом потянулся и размял плечи. Она тепло улыбнулась и, с трудом найдя свободное пространство между пыльными книгами и отчетами, водрузила кружку с ароматным, черным напитком. - Ммм, кофе спасет мир! – воодушевлением проговорил Лави, - Ням-ням, сахар! - Вот это да! И ты это называешь «легкое чтение перед сном»? – красноречиво обведя взглядом всю газетно-литературную продукцию, поинтересовалась Линали. - Ну, старик дал мне немного в нагрузку. Я закончу через часик другой и на боковую. А ты? - Напою вторую половину научного отдела кофе и тоже спать. Лави прервал свою бурную деятельность, попивая бодрящий напиток. Линали села на соседний стул, смотря на мягкий свет лампы. Лави же наблюдал за ней. - Не зря Комуи так ревностно тебя охраняет, - задумчиво проговорил Лави. Линали посмотрела на него. - Почему? – улыбнулась она. Он ответил быстрее, чем успел как следует подумать. - Ты такая красивая… Наконец они добрались до лагеря. Располагался он в низине, что делало его незаметным. Вокруг лес. А по утрам над палатками висит осенний туман. - Теперь все будет хорошо, пока, - прохрипел пехотинец, вися на плече почти дохлым грузом. Определив его в мед часть, Одноглазый отправился к старому лекарю – Книгочею. - Скоро мы закончим писать эту историю. Завтра уходим, ясно? Немой согласно кивнул. Значит, сопротивление проиграет. Наши проиграют… Ночь опустилась на землю, принося за собой холод и заморозки. Под сапогами хрустит тонкая корка льда, но под кафтаном тепло. Снова заныла рана, как же он так не внимательно. Открылся лишь на секунду, а противник вовремя воспользовался его оплошностью. Зато это было последнее, что нападающий успел сделать. По жухлой траве пробежала тусклая линия света. Палатка мед части была открыта. На «пороге» стояла девичья тень в ватнике с косынкой на голове. - Заходи, надо обработать ранение. Загноится и толку от лечения не будет. «Я сам» - Раздраженный жест. Девушка устало покачала головкой и мягко улыбнулась. - Прошу, не заставляй меня ходить за тобой. Здесь у меня больные. Я еле уговорила старшую сестру поспать. Я не могу их оставить, пожалуйста. Если ты откажешь, это будет просто свинством! Одноглазый внимательно посмотрел на нее. Оглянувшись на темные фигуры караула, немой пошел на свет керосиновых ламп мед части. - Что тут у нас… - она осмотрела рану. – Все нормально. Я только продезинфицирую и наложу новую повязку, потерпишь? «Ладно» Это заняло совсем немного времени. Внутри было тепло. В ряд стояли койки, а на них спали раненные. Измученные, перебинтованные, даже во сне у них дрожали ресницы и хмурились брови. Даже во сне они воевали, только еще не зная, что победа не будет за ними. - Ты какой-то печальный, что-то случилось? – ее темные глаза смотрели изучающе и очень внимательно. «Я обычный. Ничего» - Нет, обычно ты демонстративно не обращаешь внимание на всех. Вспыльчивый, угрюмый. А сейчас ты спокоен и немного печален, словно знаешь что тебя ждет и смирился с этим. Ничего не скроешь от этих глаз. - Может, поделишься? – робко спросила она. Он закрыл глаз и позволил себе откинуться на спинку стула. Ни единого жеста, ни взгляда на протяжении нескольких долгих минут. - Извини, я, наверно, лезу не в свое дело. - Она опустила длинные, черные ресницы, расценив его «молчание» как окончание беседы. Он коснулся ее плеча. Она посмотрела на его руки. «У тебя красивые глаза» Натянув кафтан, он ушел. Не прощаясь.       Линали вскочила с места, словно ее облили холодной водой. - Ладно, Лави, я пожалуй пойду! Спокойной ночи. - Да-да, спокойной… Завтра увидимся, - он сделал вид, что не заметил, как она покраснела и смутилась. - Конечно! – не глядя, согласилась китаянка, закрыв за собой дверь. А поднос то она забыла.       Утро. Солнце скромно выглядывает из-за горизонта. Смотрит в окно через паутину ветвей. Всю ночь лил дождь. Вода капала с глянцевых листьев на подоконник. Дождевые капли на стекле сверкали в лучах пробуждающегося светила. Еще немного помяв подушку своей не выспавшейся рожей, ученик Книгочея расстался с Морфеем окончательно. За дверью послышалась знакомая брань. Кажется, Аллен и Канда случайно встретились в коридоре и завязалась дружеская беседа. - Ах ты мелкий *** - пожелал доброго утра Канда. Послышалось недовольное сопение Уолкера. - Мое имя Аллен, ты *** - ответил вежливостью седовласый. Дальше послышалось кряхтение вперемешку с тихой, но эмоциональной руганью – дружеские объятия расчувствовавшихся товарищей с пожеланием счастья и всех благ на земле. Голоса прошли мимо двери и исчезли, предположительно, на лестничном пролете. Лави взбодрился холодной водичкой. Одевшись, он вышел из комнаты. Спустившись в столовую, он поздоровался и пожелал приятного аппетита всем, до кого смог докричаться. Джерри одарил его своей лучезарной улыбкой. - Любые яства, какие пожелаете! Доброе утро, что закажешь? - Мне, пожалуй, омлет с помидорами, жареные сосиски, кофе и твое фирменное печенье, - разговаривать с Джерри и быть при этом в паршивом настроении почти невозможно, если ты только не Канда Юу. Хотя и он становится не таким вредным, когда заказывает свою традиционную собу. Может и ему ни что человеческое не чуждо? - Доброе утро, Юу! – поздоровался Лави, увидев пасмурного японца за столиком рядом с Мари, - Приятного аппетита. - Подавись, - мгновенно среагировал Канда, сразу переключившись на другой объект раздражения, - Свободных столиков больше не нашлось, Мари? - Лави! – он повернулся на голос Линали, сидевшей за столиком рядом Крори, Мирандой, Чаоджи и огромной горой еды, за которой предположительно был Аллен. Линали приветливо улыбнулась ему. Солнышко за окном набирало силу. - Привет, как жуется? – шутливо спросил Лави. - Ошлишно! – из-за башни кружевных блинчиков и бутербродов с сыром выглянула голова жующего Уолкера. Старательно проглотив особенно большой кусок, Аллен продолжил, - Как ты? - Нормально. Но будет еще лучше, если задания Панды обойдут меня стороной, - Как вы, Миранда? Крорик? - Хорошо… Разговор продолжался в том же позитивном ключе. После завтрака Лави отправился к Комуи. - Доброе утро, Лави. - И вам не болеть, Смотритель! - У тебя задание во Франции – Париж. Есть информация, что там находится Чистая Сила. Надо съездить и проверить. Поедешь с Линали… Послышался стук закрываемой двери. - О, вот и она! Спасибо, Линали! – с неподдельным восторгом пропел Комуи, увидев младшую сестренку с неизменным подносом и чашкой с изображением розового зайца. Взяв материал и попрощавшись, они вышли из кабинета Смотрителя. А над Парижем сгустились грозовые тучи… - Живо, шевелитесь! Встать в строй! – рявкал на всех капитан. Он провожал каждого хмурым, грозным взглядом. Небо затянуло тучами. Серая пелена обещала сегодня дождь. Он стоял немного поодаль от разношерстного, но стройного ряда солдат. Сколько погибнет сегодня? Надо запомнить и записать все цифры… От небольшой группы полевых лекарей отделилась тоненькая фигурка в ватнике и косынке. Ее глаза казались тусклыми, но решительными. - Будь осторожен! Понял меня, немой? – он не реагировал. Она стояла рядом, протянув руку. После некоторого раздумья он протянул ей свою. На ладонь скользнуло что-то теплое и гладкое. Круглой формы… Совсем ненадолго ее пальцы задержались в его руке. Он усмехнулся, отпуская. Девушка, кивнув капитану, прошла к своим, игнорируя взгляды окружающих. - Ты тоже, - подумал он. Сегодня особенно паршивая погода. В поход Одноглазый собирался с тяжелым сердцем. Сегодня все закончится, неужели…? Так, забудь о чувствах! Немедленно! Он поспешил выполнить свой собственный приказ. Их маленькое, так называемое войско присоединилась к основной силе сопротивления на берегу реки. Последнее, что он отметил перед битвой – это желтые кленовые листья в темно-серой воде… Красиво. БАХ! Выстрел! Начало. Крик, хрип, грохот… Какофония звуков давила, словно каменные плиты. От запаха гари сухо во рту… Лица врагов стали однородной, безликой массой. Только стоишь и рубишь, бьешь, стреляешь. А они наваливаются еще и еще, без конца. Это похоже на кружение шакалов вокруг жертвы. Только гордые волки не склоняют свои морды перед шакалами. Удар, удар… Шинель противника стремительно пропиталась кровью. Тяжелое тело рухнуло на землю, словно мешок с хламом. Мертвые глаза смотрят в небо. От едкого дыма текут слезы и дерет горло. Впереди товарищ отбивается от двоих. Кинуться на помощь, поставить блок. Звон стали и очередной падает на землю. Благодарный взгляд соратника и вновь эта бешеная карусель боя. Вода почернела. А вокруг трупы, трупы… Отчаянная борьба, хоть и бесполезная. Напрасная. Противник гораздо сильнее, их больше. Даже волку, если он один, не справится с огромной стаей хитрых шакалов. Смертельная пляска уносит с головой. Топот ног, вой людей, похожих на нелюдей. Он сцепился с каким-то матерым буйволом. Противник был громоздким, от чего казался неповоротливым. Только убить его быстро не получалось. Умелый воин, хоть и морда сволочная. С каждым отраженным ударом, он казался все счастливее. - Давай я подпорчу тебе второй глазик для симметрии, а, парень? Что-то не так. В последний момент он успел заметить, как сзади приближается еще один, перезаряжая ружье. Застрелит. Он не успеет уйти с линии огня… Кто-то зовет? Звук выстрела. Раз, два. Незадачливые противники упали, как подкошенные жнецом колосья. Лина выскочила, словно чертенок из табакерки. Так отчаянно мчалась, спотыкаясь, отстреливаясь и крича. Тело дернуло, словно молнией шарахнуло. Что ОНА здесь делает?! - Лина, - беззвучно шевелятся губы. Она смотрит на него пристально, забыв о защите. Только … Что это? Он заметил движение и вскинул ружье. Череда выстрелов казалась громче всех звуков. Словно оглушительный гром... Она еще бежала по инерции, потом начала заваливаться на бок. Потом рухнула на землю. Он кинулся на встречу, ничего не соображая. Яростный взгляд и глаз находит его. Дырявая грудина – хорошая месть. Она лежала на земле, похожая на сломанную куклу. Красивую, только сломанную. Убитую. Ничего не слышал кроме ее затихающего дыхания. Глаза стекленеют, а тонкие пальцы хватают его шинель. - Выживи, ладно? - он даже слышал ее хриплый шепот. - Обещаю, - голос был сиплым и низким из-за долгого молчания. Ее губы сложились в слабую улыбку. - Я так и знала, Ученик Книгочея… Он закрыл ее глаза. После, как в них последний раз отразилось стальное небо. - Лави! – крик Линали эхом прокатился по зале развалившейся, заброшенной церкви. Чистую Силу они там не нашли, зато нашли десяток акум. Проклятье! Застигли врасплох! - Линали, назад! – Лави замахнулся Тесеем. И к высокому потолку взвился Огненный Змей. Только Линали слово «назад», «отступай», «беги» не понимала. Или благополучно забывала их значение в самые неподходящие моменты. Словно ангел, она взмыла к сводчатому потолку. Изумрудный росчерк и оглушительный взрыв добил церквушку окончательно. Было ощущение, словно земля сошла с ума под ногами, их настиг настоящий камнепад. - Слабые людишшшки! – глумливо шипели демоны, щетинясь пушками, стрелами, огнеметами… - Да пошел ты! – Лави ввязался в схватку. Пыль мешала обзору. А обломки лепнины и осколки витражей так и норовили оборвать бренное существование. Только где она? Где она? Не видно. Акум целая туча, словно рой саранчи. Только ангела нет, неужели зацепило!? Похожая на молнию, Линали появилась неожиданно. Взрыв за взрывом, шаг за шагом. - Не отвлекайся, одноглазик! – один из акум, здорово смахивающий на чайник, материализовался прямо перед носом. Он наставил дуло пушки в лицо. Черт, увернуться! Сзади послышался грохот автоматной очереди. - Лави… - тихий голос совсем рядом. Парень не сразу понял, что он уже высоко, кружит над головами уродливых машин, словно воздушный шар. - Линали, как же ты вовремя! – обрадовался Лави, стараясь не сильно крутиться. Все-таки он не пушинка, а Линали не гладиатор в юбке. - Не могу… больно, - тихо всхлипнула она. Они опустились на пол, засыпанный обломками. Она стояла еле-еле на ногах, держась за бок. - Кажется, когда потолок рушился, меня … - тонкие пальцы залитые кровью хватаются за бок. - Нет! Линали, потерпи, сейчас! Черт! – он отмотал свой извечный шарф и прижал к ране ангела, - Потерпи… - Кажется, подружку зацепило? – издевательский взгляд страшных глаз, - Привет, одноглазик! Дальше Лави мало что соображал. Сознание затопила холодная ярость. - Я убью вас, - спокойно сказал Ученик Книгочея, - Каждого. Дальше был только огонь и ничего кроме него. А еще мысль успеть….Успеть! Они надвигались огромной темной массой. Их было около десятка, он – один. Хватит ли его? Хватит. Должно хватить. Это битва была бесконечна. Бесконечно долгая.… Только бы успеть… Последняя железная марионетка Графа рухнула на камень. - Линали! – он подхватил девушку на руки. Он спешил, ища выход. Где? Где?! Только потерпи, ангел, прошу! Она смотрела как-то грустно и немного отрешенно. Лави вспомнил череду чужих кошмаров. Вспомнил стеклянные глаза, которые отражали небо. Нет, прочь дурацкие мысли! - Лави, все хорошо, - какая же у нее теплая рука. - Дурочка, это я должен говорить, - Лави смотрел на ее перекошенное болью лицо. Скорей! - А говорю я! Мы придем домой, и все будет замечательно. И я скажу тебе… Она закрывает глаза, теряя сознание.

***

Сегодня за окном тихо. Тихо и спокойно. Ни холодно, ни жарко. Солнце с переменной облачностью, легкий ветер. Словно сегодня природа нашла некоторый баланс и настроение. Золотой шар только начал клониться к горизонту. Он зашел в больничное крыло, немного рассеянно блуждая от двери к двери. Сейчас в Ордене спокойно, основная часть экзорцистов и искателей на задании, а научный отдел тихонько кипит работой в своих хоромах. - Лави? Ты уже встал с постели? Кто разрешал? – Лави нервно вжал голову в плечи, услышав голос старшей медсестры Матроны - Я абсолютно здоров, просто хотел проведать… - Я уже поняла, - красноречивый взгляд на букет ароматных цветов, - Только ты опоздал! Эта не послушная девчонка уже умчалась! Даже процедуры не дала закончить… Искала тебя, сказала, что будет у себя. Вот я до нее доберусь! Лави еще долго мог слушать причитания сестры, только не хотелось. Он, вежливо улыбнувшись, поспешил скрыться, оставив проповедующую о безалаберности экзорцистов женщину в одиночестве. - Линали, ты в порядке? – первое, что он спросил, влетев к ней в комнату. Она молча обняла его. Немного постояв так, китаянка смущенно отстранилась. - Теперь да. Странное это было. У Линали были такие красивые, но такие удивленные глаза. Она ведь еще ни разу не целовалась…       Поезда. Черный дым, плывущий над перроном. Его новое имя Дик. И скоро он будет писать новую историю. - Ты готов?- спросил Книжник, раскуривая папиросу. Пар вырывался изо рта светлым облачком и растворялся в осеннем воздухе. - Готов, старик, - немного хамских ноток и презрительный блеск во взгляде. Старик только удовлетворенно покачал головой и бодрым шагом направился к поезду. - Состав отбудет через пять минут, не опоздай, - табачный дым змейкой вился за Книгочеем. - Так и быть, - кивнул Дик, провожая старика взглядом. Рыжий вздохнул, рассеянно смотря на людей. Подмигнув хорошенькой провожающей, Дик засунул руки в карманы, что бы хоть немного их согреть. Пальцы наткнулись на холодную гладкую поверхность. Нахмурив брови он вытащил загадочную вещицу на свет. Это оказался медальон. Серебряный блестящий, на тонкой цепочке. Открыв крышечку милого дамского украшения, он увидел свернутый клочок бумаги. «Когда война закончится, начнется новая жизнь. Пусть твое небо будет все время ясное, молчаливый солдат. Твоя Лина» Существуют правила Книгочеев. Один из них гласит, что ничего от прежних прожитых ролей брать нельзя. Книжники ничего не берут собой, и ничего за собой не оставляют. Словно их и не было. Кажется, так говорил старик. Дик не знает, что это была за война. Он только слышал, мельком. Это была другая жизнь, не с ним. Сверкающая цепочка выскользнула из озябших пальцев. Дик поспешил к своему вагону. Негоже опаздывать на новые события. А красивое все-таки имя – Лина.