Ты не отдан забвению, нет!

      Я сидела на траве в дворике, где раньше стояли мои детские качели. Была глубокая ночь. Я не могла заснуть. После смерти Огастуса бессонница часто не давала покоя.       Я смотрела на черное полное звезд небо. Гадала, нашел ли Гас свой рай. Если да, то, наверное, он превратил там в метафору уже все, что только можно. При этой мысли я невольно улыбнулась.       – Знаешь, Огастус, мне без тебя скучно. Самое большее из развлечений – визиты к Айзеку. Рубимся в «Цену рассвета». Он, кстати, теперь даже не путает меня с Моникой, – я усмехнулась и замолчала, потому что невольно вспомнила старые времена. Те времена, когда Гас был еще жив.       Я продолжила после недолгой паузы:       – А ван Хутен? Нет, ну ты представляешь, этот гад взял и написал о нас книгу! Только и поменял имена, напридумывал всего… Но ты почитал хотя бы то, как он описал нашу ту встречу в Амстердаме! Он, этакий гений-пьянчужка, умничает высказываниями философов, а мы тщетно пытаемся добиться ответа на вопрос: «Черт тебя побери, что случилось с матерью Анны?!» В общем, как это и было на самом деле. Но написано так, что я просто плакала от смеха…       Я не сказала, что плакала не только от смеха, но и от воспоминаний. Опять эти воспоминания! Словно ковыряют едва начавшие заживать раны и делают только хуже.       – Знаешь, я иногда все-таки захожу на собрания группы поддержки – мама заставляет… В общем, ничего нового. Разве что сильно изменившийся состав, но неудивительно. Рак и все дела… Чувствую себя старожилом. И Патрик, блин, не устает этим пользоваться – «Посмотрите на Хейзел! Она такая сильная и уже столько времени борется со своей болезнью!». Сомневаюсь, что в следующий раз мне удастся сдержать рвотный позыв.       Я услышала, как шелестит листва от легкого ветра. Можно представить, будто так Гас рассмеялся от моих слов…       – Огастус, – тихо продолжала я, – мне тебя не хватает. Я хочу посмотреть в твои глаза и услышать твой голос. Потому что скучаю. Да, такой я сентиментальной стала. Наверное, побочный эффект умирания… Или твоей смерти. Нет, ты, конечно, живешь в моем сердце и все такое… – улыбнулась я и затем продолжила после короткого молчания, – Я тебя помню. Ты не отдан забвению, нет! То, что ты сделал для меня, просто не может быть забыто. Ты подарил мне нашу маленькую бесконечность.       Я обратилась к небу:       – Да, Гас, я скучаю. И я люблю тебя! Пообещай мне, что будешь ждать меня там, в своем раю, ладно?       И я увидела, как самая яркая звезда на небе моргнула два раза.       – Ладно, – с улыбкой прошептала я в ночь.