Сожги Весь Наш Мир.

Знакомство наше я помню прекрасно, как и ты, наверное... Мне позвонили, сказали, что умер мой друг, когда сказали имя, я онемел на те 3 минуты разговора. Я прекрасно его знал, но не сказать, что он - Артём, был моим хорошим другом. Хороших друзей у меня не было. Никогда! Я был с такими вкусами, что если находился такой же друг, возможно было ожидать, что под эффектом каких-то препаратов он мог убить меня. Покушение на меня было несколько раз. Все подыхали, как собаки у моих ног. А они же говорили, что эти миллилитры всего-ничего, я не говорил, что это убийственная доза, я молча смотрел, как он вкалывал эту жидкость и откидывался назад в наслаждении, в ожидании чего-то, но он не знал, что вскоре будет биться здесь в агонии. Я убийца? Нет, просто они придурки, с завышенной самооценкой. Они многое говорили мне, а я не верил. Некоторые клялись в любви, одного из таких глупых я убил другим способом. Нет, не было чего-то кровожадного: вытаскивания внутренностей, лезвий под кожу. Я мог! Но не стал. Пока он говорил, что любит, убеждал в том, что не бросит, я сделал вид что слушаю и отошёл назад. Пока я вытирал лезвие ножа, стоя за его спиной, он продолжал нести чепуху, смотря виновато в пол. – ...И я знаю, – парень за секунду затих, прислушиваясь к звукам позади себя, – что ты не поверишь, ведь многие причиняли тебе боль! Но я не из таких! Правда! – Денис, – нежно и тихо позвал его я, – я понимаю тебя. Ты меня и правда любишь... как не странно. И есть одно «но». – Какое? – парнишка хотел уже было повернуться ко мне лицом, но я не дал этого ему сделать. – Ц-с-с... – касаюсь губами его шеи, чувствую его напряжение, вздрагивает. Но тянуть нельзя. – Не мне причиняли боль, а я им... Он не понял что таиться в моих словах, скрытое «беги» существовало в них, но он же глуп... Не стал больше слушать его, резко поднёс лезвие к горлу. Его кадык нервно задёргался, на что послышался мой злобный смех. – Я никогда, придурок, слышишь? Никогда не полюблю! Я не знаю что такое - любовь. Вообще не знаю. – Ма... Скользящее движение! Нож проникает всё глубже и глубже! Вскрик! Тело падает, слышится свист, тихий, еле слышный кому-либо. Даже не смотрел в глаза, бросалось лишь лужа крови, и чёрт, запачкал новый линолеум! И ни кто не подозревал в убийстве парня меня. Кстати, а кто будет-то подозревать? Он был ни кому не нужен. Его кормила какая-то женщина, проживал у неё. За него волноваться ей не пришлось. Проходя мимо неё каждый раз, я даже не видел ноты грусти, она улыбалась и наверняка даже не подозревала что труп лежит замотанный в пакет, и уже давно где-то плывёт по реке. Вернёмся уж к началу... Не помню время, всё было на скорости. Я так торопился, что даже не взглянул на часы, но знал одно - опаздываю! Такси, деньги, кладбище, незнакомые мне люди. И вот то место, серое надгробие со словами: «Северов Артём Вячеславович». Молодые девушки все одеты в чёрном, мужчины многие одеты в деловом стиле. Как-будто покойнику не 16, а 26. Немного подальше вижу молодых. Девчонок вообще, кажется не было. А вот парней... Прохожу поближе к ним, ведь среди мужчин стоять не по себе. Ветер, спокойный, слышится вдали гром. Серые тучи приближаются к там. Пока что кто-то ноет и что-то говорит, я с интересом наблюдаю за плывущими по небу тучами. А ведь этот умерший мальчишка уже где-то там, на небе. Ему сейчас легче всего... Он переступил эту черту, разделяющую смерть и жизнь. А мы так и паримся здесь, игнорируя каждое слово сказанное против нас. Когда ты покойник, вот тогда тебя все любят. Абсолютно все, и нет разницы, враг он или друг. Снова гляжу на стоящих вокруг меня подростков и замечаю! Светлые длинные волосы, тонкая фигура. Она стоит впереди меня. Хотя, моё внимание она привлекла просто из-за того, что она среди девчонок здесь одна, а рядом с ней стоял ты. Ты привлёк меня к себе сразу же, даже просто стоя спиной ко мне. Короткие чёрные волосы, чёрная футболка и узкие синие джинсы, хорошо подходящие к кедам на высокой платформе. Я приблизился к тебе как только мог! Горький древесный аромат с нотами цитруса, этот запах исходил от тебя. – Лучше б его сожгли. – вздыхая, недовольно проговорил ты. – Тихо! – рыкнула девчонка, стоящая рядом, – Замолкни. – Не понимаю, почему его похоронили? Лучше бы... – Это было решением родителей. – прервала мысли она. Я слушал твой голос и вдыхал этот запах, наслаждаясь каждым вдохом, просто тая, как снег под солнцем. – Эй, а не слишком ли Вы близко стоите? И, и что вы делаете?! – вскрик, я открывая глаза и вижу два недовольных лица. – Извини – небольшая пауза, смотрю на них, – ...те. Я просто засмотрелся. – Закрытыми глазами? – усмехнулся ты, зелёные глаза смотрели прямо на меня. – Ммм. Ну да. – глупо улыбаясь, развёл руками. – Ну и как же тебя зовут, странный парень? – Марк. – Меня Фред. – А полное имя? – делаю небольшой шаг, всё ради того запаха. – Альфред. Ненавижу это имя, зови сокращённо. Киваю в ответ и смотрю на тебя. – Марк, может, прогуляемся? А то мне скучно. – неожиданно предложение, но всё же. – Пошли! Ты был решительным, мог спросить такое, что не пришло бы на ум сумасшедшему, порой менял тему так резко, что я даже не успевал понять смысл этой темы! Я многое узнал за тот вечер. Ты ненавидел, кажется, всё! Увлекался немного наркотиками. Врёшь, ни чем ты не увлекался. Этим уж точно! Ненавидел христианство, просто не выносил эти молитвы! Да они и для меня казались нелепыми. В тот день мы и повеселились. Была уже ночь, а мы так и сидели возле какого-то надгробия, опираясь спиною на неё. Ты несколько часов назад бегал в магазин за алкоголем. Так что, улыбчивого и пьяного я увидел тебя в первый же день. – А вот знаешь! – вскрикнул ты, – Я ненавижу эти похороны! К чему это вообще? Зачем закапывать тело в землю, если оно начнёт гнить? – Не знаю. – дёрнув плечами, ответил я. – Не легче ли сжечь тело? – Кремировать? – Ну да-да. – Хм... Наверное, это и правда лучше. – Намного лучше! Ты затих. Сделав ещё несколько глотков мартини, ты встал с земли и покачиваясь, оглядел всё, что нас окружает. И начал отдаляться от меня, я, ничего не говоря поспешил за тобой. Твои пальцы дотронулись до чьего-то надгробия, желание, чтобы ты так дотронулся до меня не угасало, кстати, долго. – На, пей. Жажда бедненький мучает. – поглаживая холодную плиту, ты начал поливать алкоголем землю, – Я тебе сочувствую, парень. – потерянный твой взгляд смотрел бутылку и ты продолжал потихоньку поливать. – Фред, ты чего делаешь? – смеясь спросил я. – Что-что! Даю пить! – Он мёртв, Фред. – с улыбкой ответил ему. – Ну и пусть. Его душа-а-а. – с искусственной горечью, протянул ты, – Душа его где-то здесь! Да, парень? – ты снова облокотился на надгробие, – Э, стой, а ты точно парень? – я начал снова смеяться, а Фред читать имя. – Да парень он, парень! – убедил его я. – Вот и отлично! А как его там зовут, бля, я не вижу. Марк, скажи его имя. Смотрю на надгробие, на чёрном холодном камне написано «Арментьев Александр Сергеевич» – Опа! – тихо похихикав, ты продолжил, – 1993 год. О, мужик! – Фре-е-д, успокойся. – Он мог стать бы моим любовников. Не зря ж я пить тебе дал, да, Саш? – обратился он «человеку», – Я не некрофил, Саш, ты не бойся меня. Живые меня пока что больше привлекают, так что, милый, не судьба! Пока, Сашка! – отталкиваясь от каменной плиты, ты сделал несколько шагов, улыбнулся мне и пошёл дальше. Я продолжил путь за тобой в тишине, а ты то и дело что-то говорил. Я знал, что скоро мы разойдёмся, ты к себе домой, я к себе. А вот номер телефона взять нужно было, терять такого друга как ты я не собирался. – Марк! У меня идея! – неожиданно заявил ты, наваливаясь на меня всем телом, – Давай танцевать! – Что? – Танцевать! – Именно здесь? – Ага! – кивнул ты, – Согласен? Не знаю как, но я согласился. После моего неуверенного «да» ты так громко вскрикнул и помчался! Разогнался, опираясь руками на надгробие ты перепрыгнул через него! Я сразу же вспомнил «чехарду!» Кажется, в тот момент я заразился от тебя или алкоголь так сильно подействовал, что разогнался и перепрыгнул также! Ты смеясь похлопал мне, взяв меня за руку повёл за собой напевая что-то, что казалось мне знакомой мелодией. – Peel me from the skin, Tear me from the rind, Does it make you happy now? Ты запрыгнул на надгробие и гордо подняв голову встал. Я ещё не понимал, как ты мог стоять в таком состоянии? – Стишок! Всем тем, кто здесь разлагается! – закричал брюнет. – Фред, ты придурок, слезай! Ты упадёшь! – я подбежал к тебе. – Сто-о-й! – немного нагнувшись ко мне, протянул ты, – Дай расскажу стишок! – Идём уже домой. – Мы не потанцевали! – Можем потанцевать, но слезь тогда. – Ладно. Лови! Я испугался, думал уже не поймаю, упадём и что-то случится! Но ты кинулся мне прямо сам в руки! Я не ожидал такого. Смотрел на тебя с приоткрытым ртом, а ты проговорив те 3 слова, поцеловал меня в губы и спрыгнул с моих рук. С криком помчался куда-то, я побежал снова за тобой! Ты остановился на одной не очень уж хорошо убранной могиле. И просто во весь голос начал кричать: – I can talk about love I can talk about hate I can try to teach a lesson, but I doubt it penetrates I can give you all excuses till I'm blue in the face I could talk about serenity but it doesn't mean a thing I could talk about problems, I could talk about sin I could talk about our triumph, what do we really win I could talk about forgiveness, though I'd probably be condemned Or I could talk about...(!!!)* Ты так прыгал, что земля под ним началась топтаться и небольшая куча стала похоже даже не на могилу, а просто на очередное место, где можно было поставить скамью! Вскоре он подбежал к другой, перепрыгнув через небольшой деревянный крест, еле-еле стоящий, он повернулся к тебе (и ко мне) лицом и в прыжке снёс ногой крест, который упал к моим ногам. Я взглянул на тебя, а ты так и продолжал прыгать и кричать слова из песни, держа руки так, как-будто у тебя в них гитара. – Фред, может быть хватит? – спросил я, наблюдая за тобой. – Or I could talk about... Да! – спрыгнув с могилы ты обнял меня и объявил, – А теперь, вальс! – Что? – Руку, – схватив её, сам заставил это сделать, – обними меня за талию. Та-а-к, а эту подними наверх. И-и... Раз, два, три. Раз два три! Раз, два, три! Ноги путались, я вообще не успевал! Спотыкался, меня заносило куда-то в сторону, а ты смеясь, продолжал отсчёт. И я даже не помню, как я дошёл до дома..? *** Следующий день выдался таким же интересным. Ты сидел у меня. Довольный, ещё не проснувшийся, ведь позвонил я тебе в 10:00. Ты сам попросился ко мне. Я повёл тебя в моё самое любимое место. Это был подвал, перестроенный в комнату. На стеклянном столике лежали шприцы, пакетики с марихуаной, «лёд», таблетки. Я сел на диван, ты присел поближе ко мне, ты смотрел на это не с интересом. А как-будто видел это уже. – Попробуешь? – показываю взглядом на столик. – Я пробовал, милый. – с улыбкой отвечаешь ты и откидываешься на спинку дивана. – Ну и как тебе? – беру шприц, в котором уже данное вещество и медленно вкалываю себе. – Херня. – Почему же? – Жажда, тошнит. Да ну, не хочу даже больше пробовать. – Где ты пробовал? – В клубе с парнями. – Может, тебе не то дали? Каждый наркотик действует по своему. – Не ври, он действует почти одинаково. – Вот видишь, «почти». – Я пробовал кокс. – Кокаин... – я на несколько секунд затих, – Не плохо так. – смотрю на него, а ты смотришь на таблетки, лежащие на столике. – Говно в общем полное. – продолжаешь, – Хм... А ну-ка! – быстро хватаешь одну таблетку и проглатываешь! Смотрю на тебя, не могу сказать и слова. Ты с улыбкой смотришь на меня, а после, ложишься вовсе на диван. Я не могу отвести взгляда от тебя, а ты, кажется, от меня. А потом начинается эффект... Твой взгляд медленно переходит на стену и ты расплываешься в улыбке. – Ва-а-а-у. – протягиваешь ты, – Красиво-то как. – Ты что имеешь в виду? – Так ярко! – Э-э? – Что это была таблетка? – По твоей радости видно, что «экстази». – Вокруг так ярко! Ярко! – Ты уже это говорил. – Красиво-о-о. Ещё таблеток 10 дашь мне потом? – Хорошо. А дальше я не помню... Помню только некоторые моменты. Твой стон. Ты подо мной. Выгибаешь спину, как кошка, кричишь и просишь ещё. Целую в шею, прикусываю кожу, чувствую солоноватый привкус. Сжимаю твои бёдра, от чего ты стонешь и кричишь сильнее, просишь ещё и ещё. А я резко вхожу и выхожу, разрывая тебя на части, растягивая колечко мышц, которое от каждого движения сжимается. Ты дрожишь, слышу всхлипы, но я не останавливаюсь. Врезаясь просто колом в твою задницу, а ты уже пытаешься ускользнуть от меня! Первое что попадается в руки это нож! Скольжу по шее, слышу дыхание, ритм сердце ускоряется не только у тебя, но и у меня. – Что ты делаешь...– шепчешь ты. – Не вырывайся, тварь. – Мне больно. – Терпи! – с этим словами задеваю кожу и немного царапаю, и ты подчиняешься. Сладостно стонешь. От блаженства закидываешь голову назад, а я кладу руку поперёк груди и прижимаю тебя к себе, продолжая двигаться. – Марк-к. Я... люблю тебя. – шепчешь ты, а я не могу ответить, любви не существует для меня. Я же... ничего не чувствую. *** После этого мы не виделись целых 2 дня. Я тебе звонил. А ты не отвечал. Не брал трубку! Я уже было думал, что всё закончено... Но. – Марк, я расстался с ним. – входя в мою квартиру, сказал ты, – Расстался с тем, кого любил целых 2 года! – в пустых, в стеклянных глазах я не смог разглядеть каких-либо чувств. Я промолчал. А ты глупо улыбаясь подошёл ко мне ближе и прижался ко мне. – Я люблю тебя, Марк, ты слышишь? – Слышу... – поглаживая тебя по голове, ответил я шёпотом, – Слышу. – А ты меня любишь? – Я не чувствую этого. Прости. – С-совсем? – Совсем... Я не мог ответить тебе ни согласием, ни отрицанием. Оставалось лишь только молчать. Мы молча смотрели телевизор, иногда поглядывая друг на друга. А через час ты решил первым заговорить, предложив при встрече употреблять наркотики. – Что?! – вскрикнул я. – Давай! Будет весело! – с такой наивной улыбкой ребёнка, ты посмотрел на меня и взмахнул руками, – Ты согласен? Соглашайся, давай! – Хорошо, хорошо! Я согласен! – Тогда идём? – ты приобнял меня за талию и встал вместе со мной с дивана. – М? – В ту комнату, а потом пойдём ещё кое-куда. – твоё лицо было в тот момент похоже на лисье, такое хитрое и милое. – Куда же? – Идё-ё-м. Мне пришлось согласиться, ведь отказать тебе я уже не мог. Оба глотаем «экстази» и выбегаем из дома! Как маленькие дети, забавно смеясь и спотыкаясь бежим к церкви! Возле её ворот становимся нормальными. Я прохожу первый, ты за мной. Хихикая подходим к зданию, все нормальные, остальные, глядя на огромные купала молятся, а мы идём. Садимся на лавочку. Неприятный запах, эти чёртовы молитвы. Голоса так тянуться, так раздражают, что из-за этого сижу как на гвоздях, с недовольным лицом. Смотрю на потолок, непонятные для меня картины изображены яркими красками (то ли не красками). Противно немного становиться, когда вокруг такая обстановка. Огромные иконы недалеко от нас, множество старушек, да и молодых людей (но старух больше). – Эта обстановка тебя угнетает? – ты смотришь на меня, поглядывая на кого-то ещё позади меня. – Немного есть что-то. – отвечаю, пожимая плечами. – А меня очень раздражает. И краски такие яркие, фу. – Подействовал, кажется. – Угу... – ты закрываешь глаза и затихаешь, начиная что-то напевать, только так тихо, что мне не удаётся в иных звуках услышать тебя. Некоторые оглядываются на нас, осуждающе смотрят, а я в наглую, как ребёнок показываю язык, злобный взгляд и они отворачиваются! Так продолжается несколько минут. Но потом меня отвлекает кое-что другое. – Слушайте «Mudvayne!» – закричал ты, от чего вздрогнул я, а стальные обернулись, – Слушайте «Mudvayne!» Ваши молитвы смысла не несут! – Что ты делаешь?! – шёпотом спросил я, и мой шёпот было возможно услышать, ведь молитвы затихли. Все смотрели на нас. А ты ничего не ответил! Резко встал и поднялся по лестнице, ты стал более выше, был на фоне икон, тебя все прекрасно видели, но судя по их болтовне они не очень были довольны тобою. – Эй! – замахал ты руками, – Смотрите на меня, придурки! Я вам кое-что сейчас расскажу! – Да что Вы себе позволяете?! – послышалось из толпы, а я засмеялся. – В общем! Хм-хм... Бога не существует! И зря вы стараетесь скрыть свои грехи этим банальным способом! Ну помолитесь вы, что дальше? Выйдите довольные из церкви и вас собьёт машина! Что дальше? Помолились, да? Бога не существует, а если он существует, то почему вам он не помогает? – Помогает! – послышалось из толпы. – Пф! Помогал бы, тогда инвалидов не существовало! Зачем сюда привозят этих людей? Насильно при том что! Ведь они уже потеряли хоть какой-то шанс встать на ноги или иметь вторую руку! – Да кто ты такой?! – Атеист, бля! – закричал ты, – Я ответил на ваш вопрос? А теперь я продолжу! – Позовите кто-нибудь батюшку! Батюшку! – Ну и зачем этот батюшка? Он сейчас возьмёт свои деньги и укатит на крутой тачке, а вы останетесь тут дальше молиться и надеяться на Бога! Тётка, которая продаёт крестики эти и колечки, освещённые! Да ей плевать на ваше горе! Думаете она вам серьёзно сочувствует? Да я вас умоляю! Её задача улыбнуться радостно или горестно, пожелать удачи, продать то, что нужно и всё! И начинается просто хаус. Все начинают кричать, чуть ли не материться! Угрожать, а ты с довольный улыбкой поднимаешь руки. И все затихают, как-будто ожидают взрыв или увидеть в руках пистолеты. Ты с улыбкой показываешь им всем средний палец. И все молчат... Я начинаю хлопать в ладоши, а ты прижимаешь ладонь к груди и кланяешься. По твоим глазам видно, что пора сматываться. Я продолжаю хлопать и встаю со скамьи. Ты обходишь весь народ со стороны, они ничего не делают. Может, они правда задумались над тем, что они тут делают? К концу меня пробивает на смех и я выбегаю из церкви! За мной бежишь и ты! – А теперь уходим! Наверняка сейчас полиция приедет! Бежим! – с этими словами ты хватаешь меня за руку и тянешь за собой. Чем дальше, тем лучше. Через минут 15 мы уже сидели в парке и переводили дыхание, держась до сих пор за руки. Так ты и заснул рядом со мной, на скамье (хоть я так и не понял, как это случилось). В том парке. А я ещё долго, по действием наркотика смотрел на тебя и на красочный фон позади тебя. Галлюцинации долго мне ещё не давали покоя, но старался сдерживаться и не наделать чего-либо. *** Нас многие ненавидели, хотя, могли бы и любить. Наши поступки были детскими и нелепыми, в то же время нам было по 17. Детьми назвать нас было нельзя, хотя те старушки, живущие возле моего дома, называли нас «детьми ада». Смешно, не правда ли? Каждая встреча сближала нас. Под действием наркотиков мы были готовы на всё! Множество раз повторялись те танцы на могилах, те твои речи в церкви. И кстати, нас чуть ли не задержали, но нам удалось убежать, помнишь? Ты повторял это своё «люблю», а что я? Я не хотел, я не мог в это поверить. Казалось, что ты сможешь причинить мне боль. Но не причинял, а приносил лишь удовольствие со своими сумасшедшими идеями. Мы целовались при тех старушках, слышали как они кричали на нас, называя «голубыми», на что ты показывал «fuck» и продолжал целовать, жадно и страстно. Влажно и грубо. *** Прошёл ещё один весёлый день. Мы сидели у меня. – Когда-нибудь я умру... – говорил ты, смотря на лежащий на столике шприц. – Не говори такого. – а я смотрел на тебя. – И знаешь, Марк. Не хорони меня в гробу. Прошу... Я не хочу лежать в этом тёмном ящике! Лучше сожги. Сожги весь наш мир... *** После очередного принятия наркотика, я, повеселившись, отключился. А ты как не странно отказался. Я чувствовал через сон твои прикасания. Как ты нежно, как я и мечтал, когда ты прикасался к надгробию, ты так прикасался ко мне уже давно. Я нежился от твоей ласки, как кот. Слышал твой шёпот. Не мог его разобрать, ты что-то шептал, но невнятное. А после, всё прекратилось... Несколько минут сопровождались какими-то звуками. Я слышал точно, как ты клал шприц на стол и тяжело выдыхал, откидываясь, как всегда это делал, на спинку дивана. И снова тишина, поглотившая меня и тебя. Была ночь когда я очнулся, всё было нормально. Тошнота, головная боль, к этому я привык. Увидел тебя, улыбнувшись подошёл и поцеловал. Но внутри что-то сломалось, когда я почувствовал не горячие губы, а ледяные... Я взглянул на тебя. Но ничего не было видно. Включил свет. Того розового румянце на щеках не было, была лишь бледность и маленькие бледно-синие или бледно-фиолетовые пятна. Я не нащупал пульс! Я не чувствовал в тебе жизни! Не чувствовал вообще ничего! Ты был пуст, холоден... Мёртв. – Фред. Фред! – потормошил тебя я, но ты не отзывался, – Фре-е-д. Милый, милый, отзовись. Только вот зачем я говорил это, ты был уже не со мной, ты был уже далеко... – Фред! Очнись! – вытирая слёзы говорил я, и повторял это, повторял! Только зря! Зря я тебя звал, ты уже никогда не придёшь обратно, никогда... Радужка глаз была уже не такой яркой, тёмно-зелёный цвет прикрыл ярко-зелёный. Синеватые губы уже не расплывались в улыбке. – Зачем... – прошептал я, – Зачем, Фред? Но ты не мог ответить... Наверно, никто бы не смог мне ответить на этот вопрос. Я взглянул на столик, на котором лежал листок, чёрным по белому, курсивом было что-то написано! Я сразу же кинулся! Сожги весь наш мир, Включая меня. Заперевшись в пустой квартире, Отказавшись от воспоминаний этого дня... И я понял намёк... – Когда-нибудь я умру... – говорил ты, смотря на лежащий на столике шприц. – Не говори такого. – а я смотрел на тебя. – И знаешь, Марк. Не хорони меня в гробу. Прошу... Я не хочу лежать в этом тёмном ящике! Лучше сожги. Сожги весь наш мир... Я так и сделал, Фред, я так и сделал. Твоё тело лежало посередине заднего двора. Где-то я нашёл канистру с бензином. В руках уже были спички. И руки ужасно тряслись. Я облил тебя. И оставалось зажечь спичку, и бросить. А я никак не мог! Я не хотел терять тебя... Но пришлось. Я зажёг, в моих руках была частица моего мира, моего! И она была готова сжечь тебя, но не забыть. Не забыть. Огонь быстро распространился по твоему телу. И постепенно сжирал тебя, такого родного и единственного, которого я смог полюбить. Ты любил огонь, и теперь он уничтожает тебя. Как ты и хотел. Прощай, Фред. Прощай... Я сжёг весь наш мир. _____________________________________________________________________________________ Mudvayne – Happy? Mudvayne – All Talk.