Цена победы

      — Мы победили, Син! Это — победа! — вскричал Джафар неестественно громким и радостным голосом. Он хотел, чтобы его король услышал, узнав, что все наконец-то закончилось. Мужчина находился в воздухе, достаточно далеко от генерала, и потому, чтобы победный крик достиг ушей последнего, нужно было постараться.       Синдбад обернулся, услышав звуки такого — до боли знакомого — голоса. Все тело болело и кровоточило, а во рту был отвратительный соленый привкус. Поддерживать покров джинна сил не хватало. Повелитель семи морей бросил взгляд на расплывающуюся фигуру, расположенную на земле. Даже в бело-зеленых пятнах он мог узнать своего верного слугу. Хотя нет, не слугу — друга.       — Джафар... — сорвалось с уст правителя, прежде чем он, будто подстреленная птица, рухнул вниз. Находясь в полудреме, на грани между сном и реальностью, Синдбад падал и все никак не мог остановить свой стремительный полет вниз.       Едва Синдбад оглянулся, на лице Джафара появилась добрая улыбка. Удивительно, но именно Син научил его улыбаться, он подарил ему новую жизнь. Когда Его Король безвольно понесся вниз — генерал ощутил страх. Страх, неведомый ранее или же просто давно забытый, пробрался в каждую частичку тела, заставляя безэмоционального ассасина — дрожа, с пронзительным криком на устах — сорваться с места.       — Син, — кажется, этот голос услышали даже небеса, настолько он был громок. Самые страшные кошмары превращались в жизнь — и Джафар ничего не мог с этим поделать. С рекордной скоростью он бежал к своему правителю, однако даже этого было мало. Чем ближе беловолосый приближался, тем яснее он понимал — ничем помочь уже было нельзя.       Тело короля врезалось в землю — на это было больно смотреть, до слез. Сложно представить, каково было Синдбаду. Вся его сущность содрогнулась в диком танце агонии. Соленый привкус, едва ощутимый до этого, стал мерзко металлическим. Это был вкус его, Синдбада, собственной крови. Он иногда грешил враньем и мог легко соврать многим — но не себе. Мужчина твердо знал, что умирает.       От мучений лучшего друга станет больно любому. Что говорить о таком страшном наказании, как смерть того, с кем ты всегда делил жизнь. Джафар бессильно опустился на колени. Глаза серийного убийцы были предательски мокрыми.       — Это была наша победа, идиот, — тихо прошептал он осипшим от истошного крика голосом. — Что же ты наделал? — Слезы скатываются по щекам Джафара, а он беззвучно всхлипывает. И вновь открывает рот, чтобы что-то сказать, но застывает, словно замороженный. Отсутствующий взгляд сменяется на полный ненависти. Ненависти к судьбе, решившей отобрать у беловолосого не просто смысл жизни, а саму эту жизнь, заключенную в тело бесполезного бабника с глупыми, наивными речами и редкими проблесками интеллекта.       — Син... Синдбад, — повторяет генерал его имя, склонившись над телом. У старого граммофона заела пластинка — и сменить ее нельзя. — Син... Синдбад... — Нужно приложить много усилий, чтобы услышать этот могильный, пробирающий до самого сердца голос.       Рука правителя касается щеки своего друга. Движение резкое, будто собирающее все остатки сил в один рывок. Браслеты и ожерелья тихо звенят и поблескивают. Сейчас, в мрачной тишине, этот звук кажется беспредельно громким, а свет ослепляет так, как никогда ранее не слепил. Пальцы гладят белоснежную, мягкую кожу, увлажненную свежими слезами.       — Не стоит так долго сидеть на солнце — ты же очень чувствителен к ожогам, Джафар, — с вымученной улыбкой проговаривает Синдбад и — умолкает. Взгляд его стекленеет, рука же безвольно съезжает по щеке и падает на колени.       — Какая разница, Син. Это не имеет значения. Ты... просто устал от праздников, да? Думаешь, избежишь торжества победы... вот таким вот образом? — говоря, беловолосый смеется сквозь слезы. — Ты всегда был наивен, Син. Жить — вдвоем, решать проблемы — вдвоем, праздновать — вдвоем. Думаешь, такой пустяк, как смерть, — это исключение? Да как бы не так! — Лезвие в дрожащих руках резко вонзается в сердце с удивительной аккуратностью. Красное пятно проступает сквозь белые одежды.       — Ты и так его забр... — не договорив, Джафар падает на Короля с улыбкой. Ведь это Син научил его улыбаться...