Why did it hurt?

Конпимук просыпается не сразу. Громкий перезвон дверного колокола режет ухо, тупой болью отдаваясь в висках и парень мычит куда-то в подушку, с трудом разлепляя глаза и, матеря ночного гостя на чем свет стоит, встаёт с кровати. Блондин медленно продвигается вперед, к дверному проёму и, останавливаясь на мгновение у зеркала, поправляет непослушные вихри на белоснежной макушке. Глазка в двери нет и Бэм, без задней мысли о грабителях и маньяках, быстро открывает дверь, вглядываясь в темноту лестничной площадки. – Хен?..- Конпимук удивляется, когда из мрака выползает пьяный Джексон – старший, к слову, даже когда пьёт, выглядит холодно и спокойно, лишь карие глаза блестят нездоровым блеском – ночью блондин готов был увидеть кого угодно, но не Кайе. – Неужели рыжей стерве не понравилось и он тебя выгнал? Я говорил, что рыжим верить не надо, а Марк всегда вызывал во мне противоречивые чувства. Джексон, кстати, тоже удивляется, когда видит домашнего, заспанного Бэма, в милой пижаме с белыми мишками, в голубых тапочках, без макияжа и с каким-то гнездом на голове. Удивляется и злится. – Где подводка? – недовольно спрашивает Ван, не обращая внимания на гневную тираду, проходит в квартиру и тут же скидывает с себя тяжёлые кроссовки. – Про стрелки своему Марку будешь говорить, а я не собираюсь устраивать косметический ремонт в три часа ночи ради тебя, - язвит младший, проходя следом. – А я Марка и без стрелок люблю, - Джексон ухмыляется и скрывается в гостиной. Сердце больно кольнуло, но Конпимук не обращает внимания на острую боль. Он уже давно привык к тому, что любовь его останется безответна, ровно как и к тому, что Ван не забывает о гребанном Туане даже в пьяном состоянии. Бэм громко вздыхает и проходит в гостиную, заставая старшего на диване, за просмотром детских мультфильмов. На удивленно приподнятую бровь блондина, Ван отвечает одним словом: – Надоело. – Ты это, не волнуйся, на канале для взрослых программа разнообразна: гейские перепихи достаточно популярны, их крутят каждые пять минут, так что это не конец света, - Бэм улыбается ехидной улыбкой, присаживаясь неподалеку. Он еще хочет спросить, сколько минут Джексон не смотрит взрослые каналы и сколько секунд он ведёт праведную жизнь, но решает прикусить язык, вспоминая, что хен раньше ходил на фехтование. Заколит еще. – Малой, ты издеваешься? – спрашивает Ван, хмуря брови. – Гейские перепихи у меня на практике идут, а не по телевизору, на теории. И вообще, я не об этом. – Тогда что же случилось? – Конпимук двигается ближе, вглядываясь в бледное лицо своего хена, будто пытаясь по мимике вычесть что-то важное. – Прости, я не Холмс, по дедукции не могу определить, когда у человека осложнение на мозг идет. Джексон тяжело вздыхает и с минуту вглядывается в лицо Бэма; младшему становится как-то не по себе от тяжёлого, вдумчивого взгляда Вана и на секунду ему кажется, что хен и не пьян вовсе, но в нос ударяет терпкий запах вина, а в мозг философствования старшего: – Марк ведёт себя, как баба, - вздыхает Джексон, а Бэм шипеть готов, конечно, как он не мог догадаться о том, что лишь чертов Туан способен довести любимого хена до белой горячки. – Он думает, что я ему изменяют. Говорит, что я раздеваю всех взглядом. Ну что же поделать-то, если взгляд у меня такой томный, а? – И поэтому ты решил напиться? – Это от горя, - объясняет Джексон, вновь громко вздыхая и переключая детский канал на канал для более взрослых. Правильная жизнь старшего, наполненная мультфильмами, длилась девять с половиной минут, Бэм специально засекал время. – А почему ты не пошел домой? – Бэм берет пульт и понижает звук на пять делений; говорить под стоны хоть и эпично, но смысл диалога теряешь через пару секунд, полностью улыбаясь в экран и пытаясь определить среди геев-актеров актива. – Вы бы помирились и опять начали бы, как кролики, шпынг-шпонг. Ну, сезон спаривания. – Я не хотел, чтобы Марк увидел меня пьяным, – Ван горько усмехается и трет пальцами виски. – Не хочу, чтобы любимый человек увидел меня пьяным. Это самое ужасное. – А значит, мне можно тебя видеть пьяным? – младший комкает в руках полы футболки. – А о моих чувствах ты не подумал?! – Я думал, ты меня поймёшь… – Я-то тебя понимаю, а вот ты, похоже, слепой! Неужели не видишь? – Бэм подползает к Джексону и, хватая его за грудки, тычет носом в грудь, там, где бьется сердце. – Неужели не чувствуешь? Джексон, все же, ничего не понимает. Он с удивлением разглядывает белого медведя на пижаме, слыша сердцебиение младшего. Слишком громко, слишком быстро. – У тебя проблемы с сердцем? Что же ты не сказал, я бы тебе таблеток купил, – Джексон чувствует, как хватка на груди слабеет и вскоре, Конпимук вовсе убирает руки. – Придурок! Да не болею я! – Бэм резко подаётся вперед и слепо, словно новорождённых щенок, утыкается в губы Вана. Младший вовсе не умеет целоваться, а еще он боится, что Джексон оттолкнет его. Однако блондин чувствует, что его губы чувственным поцелуем накрывают чужие. Поцелуй имеет вкус вишнёвого вина, что пьянит и возбуждает Конпимука. Джексон мягок, что совершенно не сочетается с его диким, сексуальным образом; старший тихонько посасывает нижнюю губу Бэма и, когда младший покорно приоткрывает рот, языком проводит по ряду жемчужных зубов, щекочет внутреннюю сторону щеки и переплетает языки. Конпимук обмякает в сильных руках и путает пальцы в пушистых волосах Джексона, прижимаясь телом к груди старшего, стонет в поцелуй. Сказать, что ему хорошо – это просто скромно промолчать; в животе летают бабочки, а в голове бегают тараканы, но в этом террариуме почему-то появляется образ Туана, а еще мысли о том, что скорее всего эта рыжая стерва целуется получше его, Бэма, и блондин, стараясь доставить больше удовольствия партнёру, пытается повторить за Ваном, но лишь нечаянно прикусывает свой язык и от неожиданности ударяется лбом о нос старшего. Поцелуй прерывается и Джексон, шипя от боли, отодвигается, проверяя нос на наличие травмы. – Прости, пожалуйста, - Бэм, тяжело дыша, облизывает губы, чувствуя на кончике языка пьянящий вкус вишни. – Давай продолжим, пожалуйста. Джексон долго обдумывает предложение, хмурит брови и сжимает губы. – А как же Марк?..- с сомнением произносит Ван, потирая затылок. – Плевать на него!..–Бэм садится на колени старшего и смотрит ему прямо в глаза, будто змея, гипнотизирующая жертву. – Нанеси на глаза подводку, - шепчет Джексон, прикрывая глаза и пальцами пересчитывая позвонки на спине младшего. – Хорошо, - блондин победно улыбается и вскакивая с колен, уносится в другую комнату. Руки дрожит, но Бэму все же удаётся провести прямые черные линии на веках. Конпимук расчесывает волосы и, оглядывая себя в зеркале, остаётся довольный результатом: классические стрелки ставят акцент на глаза цвета горького шоколада, а белые пряди спадают на лицо, прикрывая левый глаз и добавляя шарма. Блондин подмигивает своему отражению и только потом замечает Джексона, подпирающего стену плечом. – Ты мне нравишься таким больше, - Ван притягивает младшего к себе, носом зарываясь в мягкие волосы, а младший носом утыкается куда-то в грудь молодого человека. Меланхолия длится несколько секунд, а потом Джексон, с глухим рыком обхватывает блондина за ягодицы и тащит куда-то, в сторону спальни. – А как же Марк? – насмешливо спрашивает Бэм, оказываясь на кровати. – Плевать на него… Джексон оставляет на губах Бэма мимолетный поцелуй и опускается ниже, к шее, выцеловывая каждый участок белоснежной кожи и, между поцелуями, зажимает зубами кожу на шее и оттягивает ее, оставляя красный след. Конпимук сжимает пальцами покрывало; он знает, что во всем этом виноват алкоголь и безответная любовь, но лучше сейчас, чем никогда больше. О последствиях можно задуматься и позже, а сейчас легкие поцелуи и укусы вытесняют разум, заполняя тело наслаждением. Руки старшего блуждают где-то под кофтой, приподнимая ее и вскоре вовсе стягивая с парня; следом он избавляется и от своей майки. Ван лижет ключицы парня, оставляя горячие поцелуи и ловя мелодичные стоны партнёра. Джексон проводит дорожку из поцелуев к груди парня и, обхватывая губами сосок, сначала кусает его, а потом, словно извиняясь за эту боль, посасывает место укуса. Бэм стонет, прогибается в спине и обхватывает руками Джексона, вдавливаясь ногтями в широкую, мускулистую спину. Ван шипит, вновь кусая бусинку соска, а рукой сжимая другой и перекатывая его между пальцами. «Поигравшись» так, старший спускается ниже, целуя впалый живот, горячим языком проводя по впадинке пупка, а потом, усмехаясь, парень надавливает на бугорок в штанах и вновь получает хриплый стон со стороны блондина. – Возбужден, – Ван хрипло дышит, с обожанием поглядывая в шоколадные глаза, подведенные черными, аккуратными линиями. – Знаешь, мне в бедро тоже не волшебная палочка упирается, – шипит Бэм и, приподнимаясь бёдрами, трётся пахом о пах Джексона, намекая на продолжение. Ван молниеносно стягивает с младшего штаны вместе с боксерами и Бэму хочется поинтересоваться, ходил ли старший на специальные занятия или это его так жизнь вынудила, но в губы утыкается пальцы, а в бедро член – не лучшее время о чем-то задумываться. – Оближи, – и Конпимук повинуется. Он обхватывает губами пальцы и посасывает их, проводя по всей длине фаланги языком, обильно смачивает их слюной. Когда Джексон начинает терять голову от этих легких ласк, он вытаскивает пальцы и, шепча что-то непонятное в ухо блондина, просовывает один палец в тугое колечко анальных мышц. Младшему сначала неприятно от этого и он уже хочет отвесить какой-то едкий комментарий, как мочку уха кусают острые зубы, а в задницу лезет второй палец. Бэм поудобней устраивается на кровати и уже не шипит, когда к двум пальцам прибавляется третий. А вскоре ему это даже начинает нравится и он, самостоятельно насаживаясь на пальцы Вана, стонет от приятных ощущений внутри себя. – Ты такими темпами кончишь до того, как я войдут в тебя, – Ван убирает пальцы и, приспуская джинсы и боксёры, проводит членом по ягодицам и подставляет головку к колечку, закидывая ноги младшего к себе на плечи. Джексон входит неторопливо, на полную длину, наслаждаясь узостью партнера. – Хорошо, – выдыхает старший в ухо блондина, толкаясь в тельце, а последний, будто в подтверждение слов, громко стонет. – Марк уже не такой… узкий, как ты. – Приму это за комплимент, - говорит Бэм, прогибаясь в спине – со вторым толчком Джексон попадает прямо по простате. Ван старается растянуть удовольствие подольше, но алкоголь и мелодичные стоны партнёра кружат голову и молодой человек, быстро набирая темп, вдалбливается в блондина. Конпимука надолго не хватает и вскоре он кончает на живот, даже не притронувшись к себе. Джексон тоже на пределе; старший держит блондина за бедра и, делая последний толчок, изливается внутри блондина, чувствуя, что стенки ануса сжимаются, доставляя неимоверно удовольствие. Ван выходит из парня и располагается рядом с ним на кровати, тяжело дыша и оглядывая лицо Бэма из-под полу опущенных ресниц: – Это было просто пре… – Просто заткнись, придурок, – Бэм пододвигается к Джексону и обнимает его за талию. – Просто заткнись и спи, – младший прикрывает глаза, чувствуя, как руки старшего обвивают его, прижимая ближе к себе. *** Просыпается Конпимук от того, что не чувствует теплых, согревающих рук на своем теле. Блондин приоткрывает глаз и смотрит на пустое место возле себя. А потом слышит хлопок закрывающейся двери. И внутри что- то ломается. Тоже, со хлопком. *** Если увидели ошибку - публичная бета в помощь