Низкое зимнее солнце

Когда в помещение заходит Капитан, все разговоры смолкают. Даже Пирс прекращает говорить, он доволен, господи, как он доволен. Пирс проводит рукой по волосам и подходит к Капитану, в его взгляде - фанатичное обожание, жажда власти и тихая жестокость. Жестокость, которую они с Капитаном делят на двоих. Капитан молча ему кивает; на нем черная форма, в руке же - черный щит. Черный цвет, обычно, не выделяет из толпы, но Капитан, облачившись в него, выглядит как сама смерть, как неизбежность, как судьба, от которой не убежишь, как злой рок, как чума. Пирс доволен. Его солдаты всегда самые лучшие. - Мы много над ним работали, Капитан, - подает голос Рамлоу, - Много, но недостаточно. - Это так, - в голосе Пирса и сталь, и лесть, - Но он готов. - Довольно, - обрывает их обоих Капитан и кивает на дверь. Его беспрекословно слушаются и уходят, а выглядит Капитан моложе всех солдат. Но именно он - один из первых членов Гидры, и его слово - закон, смертный приговор, необсуждаемый приказ. Джеймс Бьюкенен Барнс. Капитан знал его еще со времен войны. На редкость удачливый снайпер - как Гидра такого может упустить? Успешно подстроенное крушение поезда - и сержант Барнс присягнул на верность Гидре, пусть и находясь без сознания. Капитан сделал Барнсу щедрое предложение, лишив его возможности выбора. Выбор отвлекает, а идеальный солдат не должен отвлекаться, его мысли должны быть пусты, у него не должно быть желаний, лишь одно-единственное стремление - воевать. *** - Ты знаешь, что такое боль, солдат? - спрашивает Капитан, уже заранее зная ответ, читая его в темных глазах, в опущенных уголках рта, в шрамах на стыке живой плоти и бионики. - Я знаю только боль, - слышится глухой и уверенный голос. Капитан как никогда удовлетворен ответом. *** - Ты смотрел. Барнс тяжело дышит, со свистом выпуская воздух; он чувствует, как заполошно стучит сердце и как по виску течет капля пота. Слова Капитана отдаются набатом в голове, это неприятно, и Барнс жмурится. - Мне повторить свои слова, солдат? Барнс знает, как поступает Капитан с теми, кто не выполняет его приказы. Нужно говорить. Нужно. Это приказ. Это - обязательно. Барнс открывает рот, чтобы ответить, но вместо слов выходит шипящее, горячечное дыхание. - Когда через тебя проходили электрические импульсы, выжигая память и мысли, и все твое тело было в агонии и огне, ты делал это. Смотрел на меня. Почему? Барнс поднимает голову, но не решается смотреть Капитану в глаза слишком долго, а еще он страшится своих же слов, но все-таки отвечает. Ведь молчание наказывается еще строже. - Боль сильная, но твой взгляд сильнее. Капитан молчит буквально мгновение, затем излишне резко разворачивается и уходит, оставляя Барнса наедине с жалкими крупицами его памяти. *** Однажды Барнс совершает промах, виной тому - женщина с рыжими волосами. Он преследует ее, он выпускает десяток пуль, но она все же успевает уйти. Барнс теперь ненавидит рыжий цвет - это цвет неудачи. А вечером Барнс приходит к Капитану. Рыжего слишком много вокруг, он поглощает, от него надо избавиться. - Цель не устранена, миссия не выполнена. Я… я… совершил ошибку. И готов понести наказание. Он не упоминает женщину, но перед глазами начинает маячить противный рыжий цвет, точно сумасшедшая карусель. И цвет этот яркий, слепящий, режущий. Капитан же не движется и не отвечает, в своей черной форме он выглядит монументом, неживым и недышащим. Капитан - статуя, идеально отлитая форма, восковая фигура. Барнс понимает, как это близко к правде. - На колени, солдат. Барнс моментально выполняет приказ, опускаясь вниз и закрывая глаза. В этом движении нет ничего интимного, как и нет никакого подтекста, это - выполнение приказа, выказывание уважения, абсолютное подчинение своему Капитану. - Посмотри на меня, - в голосе Капитана нет злости или строгости, он лишен каких-либо эмоций. Это странно. Барнс такого еще не слышал. - Это твоя первая ошибка, - говорит Капитан, когда встречается с Барнсом взглядами, - И последняя, - он кладет руку на плечо Барнса, касаясь большим пальцем его шеи, - Я выразился ясно? Барнс кивает. - Я не слышу, - рука Капитана сильнее сдавливает плечо Барнса. - Да, Капитан, - Капитан принимает его ответ и разрешает подняться с колен, только когда уходит сам. Больше Барнс не видит рыжий цвет. *** У Барнса нет ничего, кроме приказов. У Барнса нет никого, кроме Капитана. Он не помнит свое прошлое, не знает, кто он в настоящем, не имеет ни малейшего понятия, кем станет в будущем. Вместо снов у него темнота - обволакивающий вакуум, бесконечный, бездонный, промозглый. В его снах нет цветов, нет людей, нет звуков. Правда иногда он видит Низкое Зимнее Солнце. У Капитана золотые волосы и голубые глаза, он - словно Солнце, с той лишь разницей, что такое Солнце не греет, не дает тепла, от него только становится холодней; оно жжет глаза, если на него долго смотреть, от него только хуже. Капитан - это Зимнее Солнце, вот что знает Барнс. Он думает об этом перед тем, как уснуть, и это - первая его мысль, как только он просыпается. Он хранит это глубоко в голове, так глубоко, что никакие импульсы, никакой огонь, никакой ад это не достанет. У Барнса нет ничего и никого. У него нет дома, нет семьи, нет веры. Все, что он имеет, - Зимнее Солнце, которое всегда садится низко. *** Гидра разрастается по миру подобно раковой опухоли. На руках Капитана и его солдат все больше крови и чужих отнятых жизней, в руках Пирса - только стакан с виски. Пирс единственный из всей Гидры, чьи руки чисты. И Пирс единственный, кто носит костюмы. Пирс погибает, впервые в жизни пачкая пиджак кровью. *** На лице Капитана кровь, и все, что видит Барнс, - цвета. Золотой, синий, красный. Багровый - кровавый - закат Зимнего Солнца. Видимо, Барнс смотрит слишком долго на Капитана, раз тот подходит к нему. В помещении нет никого, кроме них. - Ты смотришь даже тогда, когда тебе не больно. Я могу это изменить. Будет больно. Барнс не отвечает. У него перед глазами череда одинаковых, точно клонированных, бойцов Гидры, серые костюмы-тройки Пирса и Капитан - как самый яркий акцент. - Я предан тебе. Капитан усмехается, в его глазах темнота и пожары. - Это не то, что я хотел услышать, солдат. Мы - воины нового мира, мы - борцы за новый порядок. Все смотрят в новое будущее, а ты - ты смотришь на меня. И отказываешься объясняться. Это называется неповиновением. Барнс не знает, как это называется. Его Зимнее Солнце жжется и пылает, сейчас опасно на него смотреть. Но он смотрит. Это солнце однажды его погубит, сожжет дотла, навсегда сотрет из истории. Но это то, что Барнс готов принять. Смерть в лучах Солнца - лучшее окончание его больной, переделанной жизни. А сейчас Солнце близко, совсем близко. Солнце пачкает его кровью. - Я закрою на это глаза. Но только сейчас. Ты понимаешь, солдат? Барнс утвердительно кивает, и Капитан снова кладет ему руку на шею. Этот жест привычный, как рукопожатие, но под собой имеет куда большее значение, куда большую важность. По таким жестам Барнс отсчитывает дни. А теперь Барнс сам встает на колени. Он позволяет себе неслыханную вольность - утыкается носом в живот Капитана, чувствуя жесткий материал формы, и впивается пальцами в его бока. Это уже не приказ, это - доверие, абсолютное, безграничное. Теперь он полностью во власти Зимнего Солнца. Барнс ощущает улыбку Капитана кожей, чувствует его пальцы в своих волосах, и ему так не хочется сейчас испытывать боль. Только не это, только не боль, только не снова. Капитан проводит рукой по его лицу, вынуждая поднять голову, и смотрит на него, закусив губу. - Мой Цербер. Моя тень. Мой солдат. Ты знаешь, кто ты? Барнс, не отводя взгляда, кивает. Капитан вновь улыбается, и это - третья улыбка за всю его жизнь. Он обхватывает Барнса за затылок и прижимает ближе к себе, ощущая, как его руки сцепляются у него за спиной. - Ты мой солдат. Мой Зимний Солдат. Зимнее Солнце пощадило его. Солнце сделало его своим.