Альтернатива

      Торопливо иду по коридорам, скупо раздавая кивки и приветствия коллегам. Опять опоздала. Вчерашний стажёр вводит меня в курс дела, как всегда щёлкая автоматической ручкой.       — У нас сегодня крайне интересный случай! — щёлк-щёлк. — Вообразите, пятнадцать трупов! Пятнадцать! У всех симптомы отравления, все доставлены с того же адреса! Кажется, это была какая-то вечеринка-фуршет, и ни один из гостей не выжил, — щёлк-щёлк. — И все большие фигуры в науке, со степенями, правда интересно?       — Что же интересного, — устало говорю я, пытаясь открыть дверь секционной. — Только работы больше.       Справившись наконец с заедающим замком, я вхожу в просторное светлое помещение. Пятнадцать столов уже заняты, заботливо приготовленные инструменты и столики для препаратов в полном порядке. Бегло пробегаюсь взглядом по "пациентам". Я вижу знакомое старческое лицо — теперь я знаю, чей день рождения праздновали гости. Вот с этого персонажа и следует начать. Интуиция меня редко подводит.       Облачившись в маску и натянув на руки перчатки, я приступаю к работе. Труп уже подготовлен. Одним движением скальпеля я рассекаю брюшную полость и начинаю вынимать органы, опуская их в отдельные банки. На секунду мой взгляд останавливается на лице старика.       Внезапно он открывает глаза. Я не показываю своего удивления.       — Профессор, вы — труп, — мягко напоминаю я.       — Да знаю-знаю, — он отмахивается интонацией. — Я просто не успел додумать одну мысль.       — Какую же?       — Вам не кажется ли, что логично, если у каждого явления есть антиявление?       — Да, — подумав, соглашаюсь я.       — А теперь представьте себе альтернативу существованию.       — Вы имеете ввиду смерть? — произношу я на выдохе.       — Это ерунда, процессы всё равно продолжаются, — снова отмахивается он и поднимает глаза к потолку.       — Но есть вещи, которые не существуют, — я играю в шутника. — Неужели вы забыли? Чайник, Макаронный монстр, Розовый единорог...       Профессор улыбнулся. Его взгляд ни с того ни с сего начал описывать круги вокруг моей головы. Я решила вернуться к работе. Аккуратно зашив пустую брюшную полость, я снова беру в руки скальпель, намереваясь извлечь мозг.       Неожиданно потухает свет. Через секунду включаются тусклые красные лампы аварийного освещения.       — Кажется, вы не закончите сегодня свою работу, — с закрытыми глазами замечает старик.       В секционную входят санитары. Извиняясь за очередные сбои, они сообщают, что электричество дадут только во второй половине дня. Я раздражённо киваю и приказываю отвести старика в камеру. Я с ним ещё не закончила.       — Идиотизм! — возмущаюсь я, зайдя в кабинет. Стажёр понимающе опускает голову.       — Что делать, здание старое, что ни день — то авария. К полудню починят.       Я поджимаю губы, старательно рисуя на лице крайнее недоверие. Ну что же, если такой облом, можно заняться другими делами. Осталось их придумать. Я выхожу в коридор, намереваясь пойти писать документацию, и замечаю под одной из дверей свет. Не красное мерцание аварийных ламп, а настоящий, тёплый электрический свет. Во мне просыпается любопытство. Я открываю дверь и понимаю, что попала в секцию камер. Свет льётся сквозь металлическую решётку. Сняв с гвоздя соответствующие ключи, я щёлкаю замком и вхожу в камеру.       — Как? — спрашиваю я старика, указав взглядом на мерцающую под потолком лампочку.       — Потому что я волшебник, — смеётся он. — Смотри! — и щёлкнул пальцами.       — Но ничего не произошло, — замечаю я после минутного ожидания.       — Вот именно! — старик округлил глаза. — Мало кто умеет делать так, чтобы ничего не происходило!       Внезапно его глаза снова начинают чертить орбиту вокруг моей головы. Он резко выкидывает руку, как будто ловя назойливую муху, но возвращает её с пузатым фарфоровым чайником. На столике из ниоткуда появляются две чашки. Мы садимся на жесткие металлические стулья и старик наливает чай. После первого глотка он заваливается набок, неловко держась за спинку стула.       — Что с вами? — я кидаюсь к нему.       — Всё в порядке, — он улыбается. — Я не успел ничего понять, мне нужно вернуться туда.       Его глаза стекленеют и он сползает на пол. Я смотрю на чашку, беру её в руки и принюхиваюсь, покачивая зеленоватую жидкость. Делаю большой глоток и тут же чувствую, как мутнеют глаза и тело отказывается подчиняться. Краем сознания я успеваю заметить, как из профессора начинают быстро расти макароны. Тихо заржал в соседней камере единорог.